Интересно, что во время обряда очищения огнем посольства Зимарха шаманы пользовались «деревом Ливана», которое по всей вероятности является можжевеловой елью. Это дерево еще с древних времен почиталось степными народами и считалось, что священный запах можжевельника (ардыдж) способно изгонять злые силы. В Азербайджане в народной магии (тюркечаре) до недавнего времени ветки ардыджа использовались для лечения разных недугов. Стоит также напомнить, что в Азербайджане и в других тюркских краях святые места издревле назывались «оджаг», что является архетипом древнего культа огня в массовом коллективном сознании. Родной дом, а также край назывались оджаг, и поэтому Родина считалась святым понятием. Хранительницей огня, то есть очага, а также Родины считалась богиня Умай. В фольклоре тюрков сложился облик богини Умай, как красивой женщины с золотыми крыльями, спускающейся с неба. Видимо, бакинские легенды об огненной деве являются реминисценцией историй об образе Умай (которая всегда представлялась непорочной девой — Бике), покровительницы домашнего очага и скота, хранительницы детей. Неспроста одно из ее имен в тюркском мире звучит как От-анне (мать-огонь). Известно, что в древности в Баку и его окрестностях было много храмов огня. Можно с уверенностью предположить, что Апшерон и близлежащие территории в глубокой древности являлись храмовой территорией, памятью о которой являются наскальные изображения Апшерона и Гобустана. Этнографические сведения о распространении культа огня среди тюрков Азербайджана очень обширны. Но ни в коем случае нельзя связывать этот культ огня с религией Зороастра, потому что культ огня имеет очень древние корни, которые уходят вглубь тысячелетий, а конкретно к эпохе культа Богини Матери – хранительницы домашнего огня. Название исторической области Гизиль- Бунда как «Земля священного и неприкосновенного огня», зафиксированное в текстах IX в. до н.э., является важным историческим свидетельством факта распространения культа огня до зороастрийского периода. Ведь зороастризм со своими предписаниями в историческом ареале появился в сасанидский период (226-641 гг. н.э.). Как бы ни пытались удревнить его возраст, исторические факты убеждают именно в этом. Единственно можно предположить, что каноны зороастрийской религии начались формироваться в поздний парфянский период, то есть опять же в начале нашей эры. В этом плане название реки Гызыл-Узен в Южном Азербайджане однозначно нельзя переводит как «Красная Река», или «Золотая Река». Гидроним Гызыл-Узен просто является отражением названия исторической области Гизиль-Бунда, которая судя по ассирийским надписям, локализуется как минимум в нижнем и среднем бассейне самой реки. Бассейн реки Гызыл-Узен Для полного воспроизведения исторической картины важно представить те отрывки текстов ассирийских царей, где фигурирует название Гизиль-Бунда. Наряду с этой областью проходят также названия других топонимов, связанных с Азербайджаном. Среди известных текстов самое раннее упоминание области Гизиль -Бунда проходит в надписях ассирийского царя Шамси Раммана II (Шамши Адад V, время правления 825-812 гг. до н.э.). Кроме него область Гизил-Бунда упоминается в летописях Рамман Нерари III (царств. 812-783 гг. до н. э.) и Саргона II (царств. 722-705 гг. до н. э.) Надпись Шамши Адада V начертана на монолитной каменной стеле из Нимруда (древнее название Калху), которая находилась южнее Мосула на территории современного Ирака. Перевод на русский язык сделан с английского текста книги Сэра Генри Роулинсона «ASSYRIAN AND BABYLONIAN LITERATURE», Ню-Йорк, 1901, стр. 47-48. Книгу с ассирийского языка на английский перевел Роберт Френсис Харпер. Внизу представляем фрагмент этой надписи: «Во время моего третьего похода я переправился через реку Забан (Большой Заб – Э.А.), перевалил через гору Зилар, и подступился к Наири. Я получил дань в виде упряжных лошадей от Дади из Хубушкия, Хиргина (вар. Сарчина- Э.А) сына Мигтиара, из Сунбы, Манны, Парсуа, Таурла. Что касается Мисы, ужас блеска Ассура, моего владыки, подавил их. Они устрашились перед силой моего оружия, оставили свои города. Они схватились за непроходимые крутые горы. Укрепились на трех горных вершинах, что свисают с небес, подобно облакам, куда не в состоянии достигнуть птица в полете. Я погнался за ними и окружил те три горные вершины. В первый день я накинулся на них как стервятник. Перебил многих их воинов. Добычу, имущество, собственность, волов, овец, упряжных лошадей, двухгорбных верблюдов от них без числа я спустил с горы. Пятьсот их поселений, которые я разрушил, были снесены и горели огнем. К стране Гизиль-Бунде я направился. Кинаки, который я захватил, разрушил, опустошил и сжег в огне. Я перевалил через горы Бишбизида, получил дань у Титамашка из Сасиаша, и у Киары из Каршибута в виде упряжных лошадей. Блеск моей власти и натиск моего сильного сражения сокрушил всю Гизиль-Бунду. Они оставили свои многочисленные города и вошли в Ураш, в свою укрепленную цитадель. Я атаковал и захватил этот город и подобно красной шерсти обагрил главную улицу города кровью их воинов. Я перебил 6000 их бойцов. Их царя Пиришати с 1200 воинами схватил своими руками живьем и полонил его. Добычу, имущество, собственность, волов, овец, лошадей, сосуды из серебра, чистое золото, медь без числа я унес, разрушая, опустошая и сжигая огнем. Я получил дань у Энгура из Цибары. Сделал изображение моей царской личности в натуральную величину и записал на нем дела Ашшура, моего господина, блеска моей отваги, и все совершенное мною в Наири, и поставил его в Зибаре, цитадели Гизиль-Бунды. Я направился в Мату (Мидия – Э.А.). Они устрашились мощного оружия Ашшура и моего ужасного боевого натиска, которому нельзя было противостоять, и они оставили свои города (и) поднялись на снежные горы. Я погнался за ними и преследовал их. Я убил 2300 бойцов Ханазирука мидийского и увел сто двадцать его верховых лошадей. Его имущество (и) собственность, которую нельзя было счесть, я унес. Саг-Биту, его царский город среди тысячи двухсот его городов, я разрушил, опустошил и сжег в огне». Направление третьего похода Шамши Адада V берет начало от реки Верхний Заб и тянется к Востоку. Хубушкия находилась южнее оз. Ван, ранняя Манна больше занимала западные и южные части от оз Урмия. Парсуа (прим. – не путать с исторической Персидой) локализуется на территории современных Иранских останов Курдистана и Луристана. Эти земли в то время были значительными областями. Местонахождения исторических областей древней Манны и вокруг После получения от них дани Шамши Адад направляется в Гизиль-Бунду, описанию которой уделяется места больше, чем другим землям. Видимо, Гизиль-Бунда занимала огромную по сравнению с другими странами территорию. И для внушительности, рассказывая о своих деяниях в этой стране, Шамши Адад использовал фразу «всю Гизиль-Бунду». Судя по описанию, царь Гизиль-Бунды имел многочисленные для того времени войска. После Шамши Адад V вступает на территорию Мидии, северной границей которой в те времена была нижнее течение реки Гызыл Узен, что является важным фактом. Приводим отрывок из надписей Раммана Нирари III, которого еще называют Ададнерари III (царств. 812-783 гг. до н. э.), переведенный на русский язык из вышеназванной книги Сэра Генри Роулинсона «ASSYRIAN AND BABYLONIAN LITERATURE», стр. 51: «Дворец Раммана Нирари, великого царя, могущественного царя, царя Вселенной, царя Ассирии, царя, которого владыка Игиги (небожитель – Э.А.) Ассур назвал своим дитя и вверил ему царство без соперника. Чей трон он (Ассур) основал и правление которого он сделал благотворным, подобно пастбищу для людей Ассирии. Непорочный священник, который восстановил Эшарру, неутомимый, который поддержал культ в храме, находящемся под покровительством Ассура, его господина, и подчинивший царей четырех частей света. Тот, кто начиная с горы Силуна в направлении восходящего солнца завоевал Габ, Эллипи, Хархар, Аразиаш, Мису, Мидию, Гизиль-Бунду по всей ее протяженности, Манну, Парсуа, Аллабрию, Абдадану, Наири по всей ее протяженности, Андию, находящеюся вдали у гор, по всей протяженности к великому морю восходящего солнца; выше Евфрата Хатти, Ахарри по всей ее протяженности, Тир, Сидон, страну Омри, Эдом, Паласту до великого моря захода солнца, я подчинил и обложил их данью и подношениями…» Великое море восходящего солнца – это море Каспийское, захода -Средиземное. Ассирийский царь здесь просто очерчивает пределы своей империи, хотя данные сведения вызывают огромные сомнения. По всей вероятности, ассирийские цари в своих анналах выдавали желаемое за действительное. О Гизиль-Бунде, кроме упоминания и локализации рядом с Мидией, землями Наири, этот отрывок нам больше не дает какой-либо ценной информации. Сама область Гизиль-Бунда несколько раз упоминается в надписях Саргона II (царств. 722-705 гг. до н. э.). Ниже представляем фрагмент надписи, который взят из книги Даниэля Девида Лукенбилла «ANCIENT RECORDS OF ASSYRIA AND BABYLONIA» (Древние Надписи Ассирии и Вавилонии), Чикаго, 1926, часть II, стр. 8. В контексте речь идет о военной компании против Урарту, Манны и Мидии: 19. Во время своего восьмого года правления я пошел против стран Манна и Мидии. Дань Манны, Эллипи …………….я получил у правителей гор, городов. У Зизи и Залы, правителей области Гизиль-Бунда, дань у которых никто из царей до меня не смог получить я взял и ………….Митатти из Зикирту я победил; его укрепленные и сильные города совместно с другими городами и окрестностями я захватил, я заполучил от них добычу. Парда — его царский город я сжег в огне, и он вместе с народом его земли убежал так, чтобы больше не появляться». Хотя и в тексте имеются пробелы, по надписи выясняется, что до Саргона II дань из области Гизиль-Бунда не смог получить ни один ассирийский царь. Эти сведения противоречат вышеприведенным отрывкам из надписей ассирийских царей Шамси Раммана II и Раммана Нерари III, которые твердят об обратном. Подобных противоречивых моментов в анналах ассирийских царей имеется немало и поэтому заявлениям ассирийских царей о победах в сражениях, о завоеванных странах всерьез подходить не следует. Есть прекрасный пример Кадешской битвы (1275 г. до н.э.) на территории совр. Сирии между хеттским царем Хаттусили III и египетским фараоном Рамзесом II. Она завершилась позорным поражением последнего и его войска были разбиты. Сам Рамзес с трудом унес ноги, и лишь болотистые местности на подступах к полуострову Синай не позволили коннице Хаттусилиса окончательно догнать и взять его в плен. В результате Египет кроме 30- тысячной армии потерял также Палестину и территории вокруг нее. Но хроники Рамзеса II полны дифирамбами и нереальными сценами баталий, где египетский царь едва ли не в одиночку разгромил 20 тысячную конницу хеттского царя и потопил их в реке Оронт. Практика фальсификации, подлогов истории имеет очень древние корни. И поэтому сложно объективно подходит к сведениям ассирийсикх царей с точки зрения исторической достоверности. Они больше интересны своей ономастикой и топонимией. В этом плане вышеприведенный отрывок Саргона II интересен еще тем, что он упоминает город под названием Парда севернее Манны. Приводим еще один отрывок из надписей Саргона II, где упоминается область Гизиль-Бунда. Текст взят из книги И. М. Дьяконова «АССИРО-ВАВИЛОНСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПО УРАРТУ», Вестник древней истории, № 2, 1951 г.
Письмо Саргона II к богу Ашшуру с описанием похода против Урарту 714 г. до н. э.
«(51) Я отправился из Парсуаша и прибыл в Мисси, область Страны Маннеев. Уллусуну с людьми страны своей в сердечной готовности служить мне поджидал моего подхода в своей крепости Сирдакка. Подобно моим доверенным, ассирийским областеначальникам, он устроил склады муки в вина для прокорма моего войска, поручил мне своего старшего сына с подношением и приветственным даром и для укрепления своего царства посвятил мне свою стелу. Я принял больших упряжных коней, крупный и мелкий скот, его дань, и он повергся ницпредо мною ради своего отмщения. Чтобы стопы какмийцев, злых врагов, были отвращены от страны его, чтоб Урсе в полевой битве было нанесено поражение, чтобы рассеянные маннеи были возвращены на место, чтобы ему попрать врагов своих победоносно и достигнуть желания сердца, сам он и великие, решающие совет страны его, молили меня и предо мной на четвереньках ползали, как собаки. Я оказал им милость, принял их молитвы, слова их просьбы я услышал и сказал им: «Помилование». Ради отменной силы, которую подарили мне Ашшур и Мардук, возвеличив оружие мое более, чем всем князьям вселенной, я обещал им низвергнуть Урарту, восстановить их границы, дать мир угнетенным людям Страны Маннеев – и они уповали сердцем. Пред царем Уллусуну, их господином, я поставил накрытый стол, возвысил престол его выше, чем Иранзу, отцу его, родителю; их с ассирийцами я посадил за веселую трапезу, и мою царственность перед Ашшуром и богами страны своей они благословили. Зизи аппатарский и Залай китпатский, начальники поселений области Гизиль-Бунда, что живут в отдаленных горах в дальнем месте и вдоль Страны Маннеев и страны мидян преграждают путь, как засов, – а люди, живущие в этих поселениях, полагаются на собственную силу и не знают над собой господства, — чьих жилищ из царей, бывших до меня, никто не видел, не слыхал их названия, податей их не принимал, – по великому слову Ашшура, моего владыки, подарившего в дар мне покорение горных князей и принятие их подношений, – услыхали они о проходе моего войска, и покрыл, их страх, в их стране поразил их ужас; свою дань – упряжных коней и без счета крупной и мелкой скотины собрали они из Аппатара и Китпата и доставили ко мне в маннейскую Зирдиакку; о спасении жизни они меня умоляли, чтоб не разрушать их стены, они лобзали мои ноги. И для благополучия их страны я назначил над ними надзирателя и причислил их под власть моего доверенного человека, областеначальника Парсуаша». Саргон II сообщает, что Уллусуну, царь Манны, специально в его честь установил стелу с надписями. При этом делается ударение на «свою стелу». Этот факт свидетельствует о наличии в стране Манна своей письменности. Возможно, что это был один из видов клинописного письма. Опять же Саргон II отмечает, что страна Гизиль-Бунда никогда до него не носила ярмо чужого господства и тем более до него в ассирийском мире не было никаких сведений о жителях страны. Единственно четко вырисовывается то, что область Гизиль-Бунды была обширна и очень значима. Самым важным и не противоречащим друг другу сведением в надписях ассирийских царей является факт того, что область Гизиль-Бунда, находясь между границей Манны и Мидии на всей протяженности, при этом не подчинялась ни одной из этих стран. Это может быть обусловлено только храмовым статусом области Гизиль-Бунда, которая была неприкосновенна и находилась в общем пользовании населения Манны и Мидии, которое во многом была родственного, а иногда даже единокровного происхождения. В принципе, буквальная этимология названия области Гизиль-Бунда — «Привилегированная земля сакрального пламени, находящаяся в общем пользовании» является лишним свидетельством общности и неприкосновенности самой области, а тюркский корень в имени является прямым указанием на этнический состав Манны и Мидии. Таким образом, сама земля, по воззрениям, считалась находящейся под покровительством священного огня. Напоминаю, что главный храм огня Мидии и Манны находился южнее озера Урмия в бассейне р. Кызыл-Узен, недалеко от совр. городка Текаб. А, переделав очень длинную и сложную семантику тюрко-мидийского топонима Гизиль- Бунда, мы видим, что само название области этимологически выводится как «Земля священного огня». И это является самым ранним и известным упоминанием эпитета «Страна Огней», который на протяжении всей истории проецируется на Азербайджан. Городок Текаб в Южном Азербайджане, недалеко от которого находилась столица древнего Азербайджана Газак со своим знаменитым храмом вечного огня
Эльшад Алили