Запреты у кыпчаков.

Фото: Фейсбук страница Nomads of the Great steppe

Пилипчук Я.В.

доктор исторических наук,

старший преподаватель

кафедры всемирной истории и археологии

исторического факультета

Украинского государственного университета

им. М. Драгоманова

Киев, Украина

Запреты у кыпчаков.

Данная статья посвящена запретам у кыпчаков и описанию ответственности за их нарушение. Нарушения, касающиеся отношений власти (измена, нарушение подчиненности) и интимной сферы (гомосексуализм и супружеская измена) карались смертной казнью. Нарушение магических запретов также каралось смертью. Воровство каралось сравнительно легко, ответственность за него существовала в форме штрафа. Существование обычая баранта/барымта у кыпчаков было обусловлено невозможностью ненасильственно восстановить нарушенное права. Барымта являлась силовым восстановлением нарушенного права.

Ключевые слова: кыпчаки, запреты, ответственность, смертная казнь, штраф, барымта.

Pylypchuk Ya.V.

Doctor of Historical Sciences,

Senior Lecturer

Department of World History and Archeology

Faculty of History

Ukrainian State DragomanovUniversity

Kyiv, Ukraine

Prohibitions of Qipchaqs.

This paper is devoted on prohibitions Qipchaqs and description of responsibility for their violation. Violations, that concerned the relations of power (treason, insubordination) or intimate sphere (homosexuality and adultery), punishable by death. Violation of magical prohibitions also punishable by death too. Stealing punishable relatively easy, responsibility existed in the form of a fine. The existence of custom baranta/barimta was not due to the inability to force a way to restore the violated rights. Barimta was restoration of the right by power.

Key-words: Qipchsaqs, prohibitions, responsibility, death penalty, fine, barimta.

Одним из наиболее интересных аспектов истории кипчаков есть вопросы запрещенного в их обществе и ответственность за нарушение запретов. Этот аспект практически не исследован по причине нехватки свидетельств письменных источников. Б. Кумеков в одном из своих трудов вскользь упоминал о праве и наказаниях у кипчаков. Фрагменты его работы касались правовых качеств обычаев кипчаков [8]. Турецкий исследователь татарского происхождения Садри Маскуди исследовал тюркское право в целом. Обычно его наследие имеет большее значение для истории мусульманских тюркских стран и государств уйгуров, однако исследователь также затрагивал вопрос запретов у кочевых тюрок [15]. Вопросу магических запретов посвящены отдельные фрагменты работ А. Юрченко. Магические запреты были связаны с тюркской языческой религией, повседневными предубеждениями и предрассудками [22; 23]. Однако все запреты не были рассмотрены в комплексе. В данном исследовании мы попытаемся проанализировать все существовавшие у кыпчаков табу. Важно выяснить роль влияния религии на сознание кочевников, а также отметить роль баранты/баримты в юридической практике кочевников евразийских степей. Для реконструкции запретов у кыпчаков необходимо привлечь свидетельство о запрещенном у других кочевников. При выполнении исследования необходимо использовать компаративный метод, то есть сравнение с использованием определенных социальных практик в более ранних и поздних кочевниках Евразийской степи.

Кипчаки, как и другие тюрки, имели представление об определенных моральных и социальных нормах. В них господствовали нормы обычного права. У горцев Северного Кавказа он назывался адат, а у тюрок торе. У монголов правовые и социальные нормы были кодифицированы в ’’Джасак’’ Чингис-хана. У кипчаков они существовали в устной форме и являлись обычным правом. Бейбарс рассказывал, что тюркская Яса выше монгольской. Таким образом, он считал тюркскую тору выше монгольского Джасака. Важно заметить, что у тюрок была поговорка о том, что государство может и погибнуть, а вот тору остается. Даже при отсутствии имперской или квазиимперской конфедерации, обычное право продолжало существовать. Б. Кумеков придерживается мнения о наличии кыпчаков социальных и правовых норм вроде монгольских. Это не кажется чем-то невероятным, тем более что нормы монгольского писанного права имели своими корнями обычное право монгольских кочевников [8, C. 477].

Попыткой сформировать отрицательный образ кипчаков некоторых хронистов было приписывание им сексуальной распущенности. Следует отметить, что представление о сексе у христиан, мусульман и язычников особенно отличалось. В письме фландрскому графу Роберту сохранившемуся в хронике Гиберта) византийский император Алексей Комнин писал, что печенеги и турки во время своих вторжений превращали церкви в конюшне, насиловали женщин и даже мужчин. Однако у Рогерия при описании миграции кыпчаков в Венгрию в 1239 г. нигде не описывались подобные случаи. Рогерий писал только, что кыпчаки похищали венгерских женщин. Однако и венгры похищали кипчачьих женщин [2; 10, C. 19].

Башкиры изготовляли фаллос из дерева и носили его как амулет на туловище и оправданно считали, что происходили от пениса (т.е. рождались от секса мужчины и женщины). Ибн Фадлан сообщал и о содомии у кочевников. Однако данный случай скорее свидетельствует о табу на такие отношения. Указывалось, что хорезмиец склонил сына тюрка к гомосексуализму и отец застал их при этом. Ибн Фадлан указывал, что гомосексуализм у тюрок жестоко наказывают. В этом отношении язычники мало отличались от представителей других религий. Обычно гомосексуалистов казнили. Но этот случай был одним из исключений. Отец не выдал своего сына на суд и именно тому хорезмийцу удалось уцелеть, заплатив выкуп за себя [20].

Жилище кочевника делилось на правую (женскую) и левую (мужскую) стороны. Следует заметить, что у тюрок также здание делилось на мужскую и женскую часть. Мужская называлась ак ей и на ее пространстве находился хозяин дома и мужья члены семьи. У тюркских кочевников (ногайцев, башкиров, казахов) юрта делилась на две части. Мужчина мог повесить колчан только на своей стороне и входить только со своей стороны, которое обозначалось вымением кобылы, в то время как вход с женской стороны обозначался вымением коровы. Женская часть называлась кара ей и там находились хозяйка. Обязанности женщины и мужчины четко разделялись. Кроме законной жены, кипчацкий муж мог заниматься сексом и с наложницей-рабыней. Среди кочевников обычной была полигамия и мужчина мог иметь столько женщин, сколько мог обеспечить. Гомосексуализм считался противоестественным, осуждался и карался. Гомосексуалисты если и были, то казнились [3, C. 78-79].

Джиованни де Плано Карпини отмечал как раз целомудрие женщин в обществе кочевников. Тот, кто прелюбодействовал, карался. Наказывали и мужчину и женщину. Подобные обычаи были у волжских булгар, которые, по данным Ибн Фадлана, также наказывали за прелюбодеяние. Подобная правовая норма существовала у древних тюрок. Гардизи отмечал, что карлукские женщины отличались целомудрием. Следовательно, Садри Максуди считал, что наказание за супружескую измену случалось среди тюрок крайне редко, поскольку тюрки придерживались установленной морали. Очевидно, Ибн Фадлан говорил об исключительных единичных случаях [20; 15, C. 274–275].

Кроме запретов, касающихся интимной сферы, у кочевников были распространены запреты, связанные с опаской мести со стороны Высших сил. Так одним из запретов было наступать на порог юрты. Под порогом юрты, по убеждению кочевников, жил хороший дух, который оберегал семью. При этом иностранцев предупреждали о непреходимости этого действия. Если человек наступал на порог юрты умышленно, то его казнили. Кочевники верили, что этим действием они могут навлечь на владельца юрты гнев Небес и что в юрту попадет молния. Если же человек это делал нечаянно, например в нетрезвом состоянии, он не карался. Запрещено было ходить к ветру в юрте. Запрещалось проливать мочу на огонь и воду. Это противоречило элементарным правилам гигиены и вере кочевников в священные свойства огня. Огонь по верованиям алтайских народов очищал человека от дурного. Проливать мочу на воду означало также вызвать на себя гнев божества Идук-Йер Суб (Священной Земли-Воды). Но особенно кочевники опасались мести Тенгри. Это опасение зафиксировано в хронике Мовсеса Каганкватцы [23, С. 126, 130-132, 138-139; 3, C. 80].

Ч. Валиханов указывал, что первая весенняя молния пользовалась у казахов почетом, поскольку она дарила людям и животным очищение. В китайской хронике »Вэй-шу» указано, что гаоцзюй (тюркские племена теле) уважали гром. Молния по верованиям алтайских народов была небесным огнем. В то же время место, куда попадала молния, считалось нечистым. Ибн Фадлан зафиксировал у волжских булгар обычай после попадания молнии в юрту, не касаться умершего и его вещей. Место, куда попала молния, считалось нечистым. Его должны были объезжать некоторое время на лошадях, чтобы выполнить ритуал очищения. Подобные обычаи зафиксировали у монголов Плано Карпини и Ц. Де Бридиа [22, С. 312-314, 317-318].

Запрещалось купаться в водоемах летом. Монголы полагали, что человек может совершать магические действия над водой и назовет беду на них. Интересно, что мамлюкский посол во время миссии в Среднее Поволжье получил совет от местных жителей не гладить одежду при людях. Послы могли стирать одежду подальше от глаз и использовали для этого снег. Любопытное наблюдение сделал и Ибн Фадлан. Во время пребывания в землях огузов арабским послам запрещалось совершать ритулальное омовение, так как огузы могли воспринять эти действия как вредоносную магию. Арабы делали свои дела ночью, когда никто ничего не видел. Кочевникам запрещалось даже мыть руки перед едой. По указаниям источников в отношении монголов, чжурчжэней и огузов простые кочевники не меняли одежды, пока он не на них не распался. Запрещалось проливать молоко внутри юрты. Если человек проливало молоко по верованиям кочевников, он мог навлечь гнев Небес в форме молнии. Запрещалось садиться на кнут. Кнут по тюркским и монгольским верованиям обладал магической силой. Кнутом можно было бить по ветру, надеясь, что он утихнет. Он должен был отгонять злых духов и воскрешать умерших. Камы использовали пугу во время камлания и при лечении больных. Также запрещалось ломать кости, поскольку их тоже связывали с представлениями о жизненной силе [19, С. 193; 23, С. 121-123, 126-128, 135-138; 20; 22, С. 310–313].
Также, наверное, не оставалось без наказания похищение женщин. К сожалению, нам неизвестны примеры, касающиеся кипчаков. Однако у нас есть интересный момент у монголов до того, как они приобрели писаное законодательство. В »Тайной истории монголов» указывалось, что меркиты напали на кочевье Темуджина и похитили у него жену — Борте-Фуджин. На это будущий вождь всех монголов спустя некоторое время ответил походом в союзе с кереитским Ван-ханом и своей андой Чжамухой. Похищение женщины могло привести к межродовой и межплеменной вражде [16, С.29-40].

Месть могло вызвать похищение скота. Скот кочевники обозначали тамгой, то есть было видно где чья собственность. Если вора ловили с награбленным, то он должен был возместить ограбленному вред десятью головами своего скота. Если вор не имел скота, то должен был отдать в рабство своего ребенка. Если же он был без детей, то сам должен был стать рабом. Обычай похищение скота был типичным для кочевников, хотя и запрещен. Если то, что было совершено преступление, то виновная сторона должна была заплатить за это в десятикратном размере (так называемый штраф кун). Если виновники уклонялись от уплаты куна, то совет биев мог позволить пострадавшей стороне угнать скот у тех, кто их ограбил (у казахов этот обычай назывался barimta (чайтайское слово baranta – разбойничий набег)). Возможно, аналогом суда биев у казахов был суд беков у кипчаков. Аристократия была носителем власти и имела право воспринимать правовые решения. Для решения спорных вопросов собирался совет аристократов [8, С. 477; 19, C. 134—137; 21, C. 134—137; 5, C. 118–122].

Кроме того, барымта позволяла вернуть имущество и женщин. Преступления против личности также наказывались штрафами. Это практически ничем не отличалось от германских законов Раннего Средневековья. Если посмотреть текст той же тайной истории монголов, то меркиты считали себя в праве похитить Борте-Фуджин, поскольку отец Темуджина Есугей-багатур похитил у мерков Оэлун, которая стала мамой Темуджина и женой Есугея. При этом стоит отметить, что похищения были разными. Если мужчина похищал свою невесту, он мог отделаться штрафом. Если же мужчина похищал чужую или уже усватанную чужую невесту, то это было оскорблением для всего рода, чья невеста была похищена. Роду того, кто похитил женщину, угрожала баримта. Хотя при желаемом деле можно уладить калымом (определенным имуществом). Интересно, что похищение женщин не считалось чем-либо экстраординарным у казахов. Таким же могло быть отношение у кипчаков. Что характерно, кыпчаки в Венгрии могли похищать женщин венгров в ответ на похищение венграми кыпчакских женщин. Кипчаки могли угонять венгерских женщин и без повода. О том, что скифы, то есть кыпчаки, платили выкуп за женщину, писал Михаил Хониат. В обычном праве кавказских горцев было также понятие барымта. Очевидно, оно было заимствовано от тюрок. У горцев оно называлось и школ. Кредитор мог насильно отобрать имущество должника, если тот не платил. Подобные правовые нормы существовали даже у индоевропейских народов, например, у ирландцев. Таким образом, обычай барымты – это легализованное насильственное восстановление нарушенного права. Баранта была обычным явлением у мусульманских тюркских народов Центральной Азии. Эта традиция была еще домусульманской. Ф. Назаров называл барантой разбойничий набег по ночам для угона скота. Баримта рассматривалась как преступление оседлыми соседями кочевников [16, С. 29-31; 21, С. 134-137; 5, C. 118–122; 6; 18; 17, C. 96-97; 9, C. 3-20; 10, C. 19; 11; 1, С. 78–79; 25, P. 32-34; 26].

У кыпчаков существовал обычай кровной мести. Так ан-Нувайри и Ибн Халдун вспоминали, что между племенами токсоба была давняя вражда. Указано, что сын Котяна Мангуша охотился. Однако похоже он вышел за пределы владения своего племени и был убит Ак-Кубулем из токсоба. Это, в свою очередь, вызвало войну и токсоба пришлось просить о помощи у монголов. В общем, в кыпчакском обществе за убийство наказывали казнью [14, С. 541]. По свидетельству Михаила Хониата, никто не мог причинить зло человеку, помилованному вождем. Человеку, как охрана грамота, вручалась стрела. Стрела имела значение у тюрок подобно монгольской пайцзы. Стрела была символом власти. Так, каган западных тюркютов дал каждому из десяти правителей племен дулу и нушиби по стреле, что означало делегирование определенных полномочий. Десятистрельными тюрками также называли тюргешей. В кыпчакском социуме задевать человека со стрелой хана было опасно, поскольку это значило, что человек не придерживается субординации. Византийский православный клирик считал, что кипчаки более тщательно используют наставления Евангелия, чем христиане. Выполнение норм обычного права было вызвано опаской перед силой, которая может осуществить наказание. Неисполнение воли хана могло расцениваться как мятеж или предательство. За это была предусмотрена смертная казнь. Власть кагана или хана считалась дарованной небом. Нарушитель таким образом шел против воли Тенгри. Отношения субординации в обществе были связаны также с небесным порядком. Похищение невест, угон скота, нападение на соседей и кровная месть за убитых членов племени или рода были обычным явлением и не считались чем-либо экстраординарным. Обиженные часто мстили своим обидчикам и войне не было конца. Кыпчакские племена находились в состоянии войны всех против всех. Только имперская власть вроде ханов Улуса Джучи могла обеспечить относительный порядок в Дешт-и Кипчаке [11; 18; 4, С. 238; 8, С. 477].

Другие источники указывают, что кочевники были склонны нарушать данные ими обещания. Анна Комнина сообщала, что ромеи брали заложников для того, чтобы обеспечить выполнение взятых на них условий перед битвой при Левунионе. Феофилакт Болгарский сообщал, что более ранние кочевники – печенеги были склонны нарушать договоренности. Однако не только они являлись жертвами нарушения договоров. Так однажды они договорились с кипчаками о совместном выступлении против ромеев. Конечно, кыпчаки согласились участвовать за определенные материальные выгоды. Однако кыпчаки вовремя не прибыли на поле боя и печенегам пришлось воевать самим. Когда печенеги победили ромеев, кыпчаки прибыли на поле битвы и потребовали своей доли добычи. Печенеги им в этом отказали, мотивируя это тем, что они не участвовали в битве. Тогда началась война, закончившаяся поражением печенегов. Правовыми нормами кочевники пренебрегали, чувствуя, что на их стороне сила. Поэтому среди тюркских кочевников продолжались длительные воины, обидам между отдельными племенами не было видно конца [18; 7, Книга 7, параграф 5, книга 8, параграфы 4-6].

Удержать кочевников от возбуждения клятв могли в результате магических обрядов, в которых важную роль играли жертвенные животные (как правило это были собаки или лошади). Сделки обычно заключались в устной форме. Соглашение скреплялось клятвой. Кочевники отмечали, что пусть они будут убиты как животные, если нарушат клятву. О таких клятвах у кыпчаков сообщали Жан де Жуанвиль и Раби Петахья. Существование подбиных присяг зафиксировано и якутов с енисейскими кыргызами во время русской колонизации [18; 7, Глава 8 Параграфы 4-6; 24, P. 96; 13; 15, С. 281–282].

Таким образом, мы пришли к следующим выводам: 1) Юридические нормы существовали в кочевых обществах в формах обычного права. У кыпчаков, как и у печенегов, волжских булгар-язычников и огузов не было писаного законодательства. Договоренности и запреты существовали в устной форме. Запреты у кыпчаков были разными и наказание за нарушение социальных норм было разным. Смертной казнью наказывались нарушения сообразования и измена. Запрещенными были гомосексуализм и супружеская измена. Смертью карались нарушения магических запретов, которые могли, по мнению кочевников, вызвать гнев небес в виде молнии, попадающей в юрту. Это воспринималось как наказание за нарушение установленных норм со стороны Тенгри; 2) Преступления, касающиеся имущества и похищение невесты обычно наказывались штрафом. Если штраф не выплачивался, пострадавший был в праве восстановить нарушенное право силой (этот обычай назывался баранта/баримта). Такое решение проблемы было характерно не только для одних тюрок. Восстановление силой нарушенного права было общечеловеческой практикой. Однако стороны могли договориться и без кровопролития, в форме выплаты какой-либо части имущества. Право наказывать и выносить юридические решения имела аристократия. Вместе с тем баранта/барымта было причиной многочисленных стычек между кочевниками. Имея на своей стороне силу, кочевники часто могли игнорировать запреты. Удержать их от этого могла власть сильного вождя или страх наказания со стороны. Исследования в сфере запрещенного у кыпчаков чрезвычайно перспективны, поскольку данная проблема еще недостаточно изучена и позволит заполнить существующую лакуну в социальной истории евразийских кочевников. Изучение юридической стороны данной проблемы позволит понять мировоззрение и мировосприятие кыпчаков.

Литература

Бобровников В.О.Обычай, шариат, рекет в письмах о ишкиле из Дагестана XVII-XIX вв./ О.В. Бобровников // История и современность. – №1 (11). – М.: Учитель, 2010. – С. 78-98.
Василевский В.Г. Византия и печенеги (1048-1094)/ В.Г. Василевский // Труды В.Г. Василевского. – Т. 1. – СПб., 1908. Annales [Електронний ресурс]. Режим доступу. http://annales.info/byzant/vasiljevsk/1_02.htm#_Toc199962013 — Назва з екрану
Вайнштейн В.И. Мир кочевников Центра Азии/ В.И. Ванштейн. – М.: Наука, 1991. – 296 с.
Гумилев Л.Н. Древние тюрки/ Л.Н. Гумилев. – СПб.: СЗКЭО, Издательский дом ’’Кристалл’’, 2002. –576 c.
Ибрагимов Ж.И. Суд биев – как институт защиты прав человека/ Ж.И. Ибрагимов // Права человека как высшее достояние человечества: Сборник материалов международной научно-практической конференции. Астана, 2 декабря 2011 г. – М.: РУДН, 2012. – С. 118-122.
Исмаилов М.А. Эволюция системы налогообложения пошлин и податей Дагестана. От Кавказской Албании до Дагестанской области/ М.А. Исмаилов // Історія торгівлі, податків та мита. Збірник наукових праць. – №1. – Дніпропетровськ: Дніпропетровський національний університет імені Олеся Гончара, 2010. – С. 139-150.
Анна Комнина. Алексиада / Пер., вступит. статья, комм. Любарского Я.Н. – М.: Наука, 1965. – 688 c. Alanica. [Електронний ресурс]. Режим доступу. http://www.alanica.ru/library/Komn/text.htm — Назва з екрану
Кумеков Б.Е. Кыпчаки: хозяйство, общественный строй, племенной состав / Б.Е. Кумеков// История татар. – Т. 2: Волжская Булгария и Великая Степь – Казань: Институт истории им. Ш. Марджани, 2006.– С. 472-481.
Ларина Е.И., Наумова О.Б. Кража – это вечный наш обычай. Умыкание невесты у российских казахов/ Е.И. Ларина, О.Б. Наукмова // Этнографическое Обозрение. – №5. – М.: Наука, 2010. – С. 3-20.
Магистр Рогерий. Горестная песнь о разорении венгерского королевства татарами. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2012. – 304 с.
Назаров Ф. Записки о некоторsх народах и землях cредней части Азии/ Ф. Назаров. – М.: Наука, 1968. – 66 с. Lib.ru [Електронний ресурс]. Режим доступу. http://az.lib.ru/n/nazarow_f_m/text_1821_zapiski.shtml— Назва з екрану
Никишенков А. Традиционный этикет тюркоязычных народов Европейской России. Татарский мир [Електронний ресурс]. Режим доступу. http://www.tatworld.ru/article.shtml?article=636&section=0&heading=0— Назва з екрану
Кругосветное путешествие Петахьи Регенсбургского. // Три еврейских путешественника / Пер. и прим. П.В. Марголина –М. : Мосты культуры; Jerusalem: Gesharim, 2004.’’Восточная литература’’. [Електронний ресурс]. Режим доступу. http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Petach_Regensburg/text.phtml?id=1083 — Назва з екрану
Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды/ В.Г. Тизенгаузен. — СПБ. : Издано на иждевении С.Г. Строганова, 1884. — Т.І: Извлечения из сочинений арабских. — XVI, 563, [1] c.
Садри Максуди Арсал. Тюркская история и право/ Арсал Садри Максуди. – Казань: Фэн, 2002. – 412 с.
Сокровенное сказание монголов. М. Товарищество научных изданий КМК, 2002. – 156 с.
Стасевич И.В. Брак и семья у казахов в конце XIX – начале ХХI вв. Время и традиция/ И.В. Стасевич // Центральная Азия: Традиция в условиях перемен. – №2. – СПб.: МАЭ РАН, 2009. – С. 93-111.
Хониат Михаил 2009 – Византийцы и их соседи в проповедях Михаила Хониата // Причерноморье в средние века. – Вып. VII. –М.: Изд-во московского ун-та, 2009. Из XIII огласительной беседы Михаила Хониата. Восточная литература. [Електронний ресурс]. Режим доступу.http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Honiat_2/text.phtml?id=7931 – Назва з екрану
Хуббутдинова Н.А. Художественное отражение обычая барымта в повести Абдряш П.М. Кудряшова (к проблеме русско-башкирских фольклорных связей) // Вестник Челябинского государственного университета. – Вып. 13 (151). Филология. Искусствоведения. Челябинск: Изд-во Челябинского университета, 2009. – С. 134-137.
Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу / [Перевод и комментарии А.П.Ковалевского.] Под редакцией И.Ю.Крачковского. – М.-Л.: Изд. Академии наук СССР, 1939. – 228 c.’’Библиотека электронных ресурсов Исторического факультета’’. [Електронний ресурс]. Режим доступу. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/fadlan.htm — Назва з екрану
Федотова Т. Суд биев как демократический институт отправления правосудия в казахском традиционном обществе. // Вестник Челябинского государственного университета. – Вып. 3 (76). –Челябинск: Изд-во Челябинского университета, 2006. – С. 134-137
Юрченко А.Г. Империя и космос: Реальная и фантастическая история походов Чингис-хана по материалам францисканской миссии 1245 года. – СПб. Евразия, 2002. – 432 с.
Юрченко А.Г. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта. Книга-конспект. – СПб. Евразия, 2012. – 368 с.
Golden P.B. Wolves, Dogs and Qipchaq religion // Acta Orientalia Academiae Scientiarium Hungaricarum. – Vol. 50 (1-3). – Budapest: Akademia Kiado, 1997. – P. 87-97
Martin V. Barymta: Nomadic Custom, Inperial Crime // The Russian Orient: Imperial Borderlands and Peoples. – Washingrton D.C.: University of California, University of New Orleans, 1995. – P. 32-34.
Martin V. Law and Custom in the Steppe: The Kazakhs of the Middle Horde and Russian Colonialism in the Nineteenth Century. – Richmond: Taylor and Francis, 2001. – 244 p.

(12) Пилипчук Я. В. Запреты у кыпчаков // Ak’ademik’os Nana Khazaradzis khsovnisadmi midzghvnili shromebi. Tbilisi, 2024. G. 81-88 | Yaroslav Pylypchuk — Academia.edu