Традиция праздновать день зимнего солнцестояния бытовала когда-то у тюркских и монгольских народов Евразии очень широко. В том числе, и у татар, объединенных в нашей республике под эгидой Татарского национально-культурного общества им. Г. Тукая, которое было зарегистрировано в Северной Осетии в марте 1990 года. Нардуган – так называют татары этот праздник. А корни у него – древние, еще домусульманские.
«Нар» в переводе на русский означает «огонь, пламя, солнце», «дуган» («туган») – «рожденный». Отмечается Нардуган, с которым связана символика поворота года к весне и теплу, когда солнце как бы «рождается заново» и начинает расти световой день, с 25 декабря по 7 января. Этот праздник знаком не только татарам, но и другим народам Поволжья и Приуралья – в том числе, удмуртам, чувашам, башкирам. А среди татар в России он был наиболее популярен у татар-кряшен, а также у татар-мишарей – выходцев из Волго-Окского междуречья. Именно татары-мишари, переселенцы из Пензенской губернии, и составили в конце ХIХ в. ядро татарской общины Владикавказа – вместе с переселенцами из губернии Казанской. Нардуган у них именуют еще и по-другому – Раштуа (Раштва). А вот казанские татары, наоборот, праздник этот, по данным этнографов, практически не отмечали.
Как и на русские Святки, по домам в Нардуган ходили шумные и веселые группы ряженых – в основном, юношей и мальчиков. «Обычно, изображая медведя, козу, надевали на себя вывороченные шубы, шапки; одевались нищим, стариком, старухой, цыганами, юноши – в девичий наряд, старики – невестой и т. д. – одним словом, «пострашнее», «посмешнее». Ряженые скрывали лицо, меняли голос, стремились быть неузнанными. Входя в дом, они плясали. Основным музыкальным инструментом, сопровождающим пляску ряженых, была скрипка, а позже – гармоника. Если музыканта не было, плясали под шумовое сопровождение: били в заслонку, сковородку, звенели колокольчиками», – пишет этнограф Р. Уразманова в монографии «Обряды и праздники татар Поволжья и Урала. Годовой цикл. ХIХ – начало ХХ вв.» (Казань, 2001). Устраивались в эти дни и молодежные игрища и посиделки, на которых часто гадали о судьбе в новом году. У татар-кряшен воду для такого гадания обязательно приносили из проруби, причем отправлялись за ней вместе девушки и парни – по 3-4 человека: их выбирали из числа тех, кто был первенцем и последним ребенком в полной благополучной семье. Подойдя к проруби, парень топором очерчивал на льду вокруг нее круг. Зачерпнув ведро воды, в него клали медную монету и перстень, покрывали белым полотенцем и торжественно вносили в дом. Все присутствующие девушки опускали в воду свои кольца, а потом их, по принципу «кому вынется, тому сбудется», доставали из ведра под обрядовые куплеты-благопожелания – такмаки. Например, такого содержания, предвещавшего девушке, по поверью, скорую свадьбу: «Посмотрела вверх – увидела луну. Посмотрела вниз – увидела жеребенка. Внутри большого двора увидела кудрявого любимого». Такие гадания назывались «йезек салу» – «гадания на кольцах». У татар-мишарей, в отличие от кряшен, они были сугубо девичьими, парням за этим обрядом подсматривать не разрешалось.
Иногда на Нардуган в татарских деревнях Поволжья и Волго-Окского междуречья нарядно одетая молодежь устраивала еще и игры, хороводы и пляски у костров. А татары-мишари готовили на этот праздник сладкое печенье – бавырсак.АВТОР: ЕЛЕНА КОВАЛЕНКО