Рашид Гани Абдулло
США-Иран: цивилизационное противостояние. Заметки на полях событий.
«Пока Иран будет развиваться в рамках реализации собственной, а не западной модели модернизации, бесконфликтное сосуществование этих государств невозможно»
1.Где корень противостояния?
Ранним утром 3 января с.г. в ходе специальной операции, разработанной и осуществленной американскими военными по приказу президента Дональда Трампа, был убит командующий корпусом «Ал-Кудс» Корпуса стражей исламской революции генерал Касем Сулеймани. Операция против него была проведена на территории третьей страны — Ирака. Убийство видного иранского военноначальника спровоцировало резкое обострение и без того весьма конфликтных американо-иранских отношений.
Своими корнями американо-иранские конфликтные отношения уходят ко дням победы исламской революции в Иране. После свержения последнего иранского монарха, упразднения самой монархии и основания народным волеизъявлением на всеобщем референдуме Исламской Республики Иран страна под водительством своего безусловного лидера великого аятуллы Хомейни взяла курс на преодоление глубокой и многоаспектной зависимости от США. С тех самых дней и по настоящее время американо-иранские отношения в значительной степени являются выраженным в острой и открытой форме противостояния двух цивилизаций — западной, базирующегося в наше время на западном христианстве и либерализме, и исламской цивилизаций в их американской и шиитской ипостасях соответственно.
О том, что дело в этом аспекте отношений между двумя странами обстоит именно таким образом, свидетельствует угроза Дональда Трампа подвергнуть уничтожающим ударам цели на территории Ирана, в том числе и имеющие культурное значение, если руководство страны предпримет ответные действия против американцев в отместку за убийство ими генерала Касема Сулеймани.
Понятно, что Дональд Трамп, говоря о подобных целях, имел в виду не кинотеатры, театры, концертные залы и даже не телецентры и библиотеки. Из реакции и комментариев иранских, и не только, СМИ — новостных теле- и радиоканалов, интернетсайтов, социальных сетей, обычной прессы, следует, что в самом Иране и в других исламских странах однозначно восприняли угрозу американского президента как его намерение подвергнуть ударам цели, имеющие для иранцев цивилизационное значение.
В Иране сразу же заявили, что удары нанесенные по таким целям, будут ничем иным, как военным преступлением. Профессиональное военное руководство США, кстати, наиболее прагматичная и трезвомыслящая часть политического истеблишмента страны, практически сразу же заявило, что оно будет соблюдать принятые правила ведения войны. Да и сам Дональд Трамп в последующих своих заявлениях уже не упоминал о культурных объектах. Скорее всего, вняв увещеваниям некоторых из своих советников, хорошо осознающих чем могут обернуться для американских интересов угрозы уничтожить культурные объекты, имеющие для иранцев цивилизационное значение.
Кстати, осенью 2001г. президент Джордж Буш-младший в преддверии вторжения американских войск в Афганистан говорил о крестовом походе против международного терроризма. В исламском мире эти походы однозначно воспринимаются как война западных крестоносцев против ислама и исламских государств. Соответственно, в подавляющем большинстве исламских стран слова президента были интерпретированы как отождествление им исламского мира с международным терроризмом. Помощники, советники, пресс-секретари президента поспешили тогда заявить, что интерпретаторы неправильно истолковали его слова и что он ни в коей мере не отождествляет ислам, исламский мир и мусульман с международным терроризмом. Но в обоих случаях слова были сказаны. И в обоих случаях содержащийся в них посыл был воспринят ровно в том ключе, в котором он был вербально изложен (в случае с Дональдом Трампом твиттерные послания являются, по своей сути, скорее формой вербальной, нежели письменной коммуникации).
2.Ставки и их последствия
В конце 80-х гг. прошлого столетия на фоне резкого ослабления позднеперестроечного СССР развернулся процесс трансформации политически преимущественно двухполюсного мира в преимущественно однополюсный. И так сложились обстоятельства, что Иран был одним из немногих государств, твердо, не на словах, а на деле, противостоявших утверждавшейся политической однополярности мира. Противостоянием разного рода санкциям. Организацией современной высококлассной системы образования. Развитием фундаментальных наук с упором на реализацию программ по обретению компетенций в области освоения мирных атомных технологий, нано- и биотехнологий. Созданием современной промышленности, ВПК и армии и т.д. . При этом, с умом распорядившись занятостью США установлением своего мирового военно-политического доминирования в балканских войнах конца прошлого столетия, в войнах в Афганистане и Ираке.
Когда в середине прошлого десятилетия США, обвинив Иран в стремлении обзавестись ядерным оружием, попытались оказать на него военно-политическое давление, они столкнулись с новым Ираном во главе с харизматичным и решительным руководителем исполнительной власти страны президентом Махмудом Ахмади Неджадом. В свое время он, также, как и Касем Сулеймани, ушел добровольцем на фронт, чтобы в рядах Корпуса стражей исламской революции воевать со вторгшимися в страну иракскими войсками.
«Арабская весна», в ходе которой миру явился такой феномен, как ИГИЛ, и все, что за этим последовало, превратило Иран во влиятельную региональную державу, без которой нельзя решить ни одну из «горячих» проблем на Ближнем Востоке. Находившийся в то время у власти в США президент Барак Обама, которого в цивилизационном конфликте с Ираном в большей степени волновал не столько религиозный, сколько либеральный аспект, счел, что для его страны будет полезным несколько снизить градус взаимного противостояния, достичь с Ираном разумного ядерного соглашения и наладить нечто подобное сотрудничеству в вопросах, по которым интересы двух стран могут или реально совпадают. Они действительно совпали в вопросе противостояния ИГИЛ.
Президент Трамп, придя к власти и приступив к реализации объявленной им формулы «сделаем Америку снова великой», отправил в архив многое из политического наследия своего предшественника, в том числе и ядерное соглашение с Ираном, и сотрудничество с ним даже там, где оно отвечало интересам США. Более того, наряду с противостоянием Китаю в экономической и Россией в экономической и военной сферах, он вновь перешел к тотальному противостоянию с Ираном. Его и стоящих за ним сил никак не устраивал, помимо всего прочего, возросшие статус и влияние Ирана в регионе.
Вот уже сорок лет, с того самого момента, как свершилась исламская революция, государство Израиль и Иран видят друг в друге экзистенциальную угрозу себе и действуют в отношении друг друга соответствующим образом. В этом взаимном противостоянии Израиль пользуется поддержкой США. Вместе с тем, отношение президента Обамы к нынешнему руководству Израиля, активно выражавшим свое недовольство его стремлением достичь ядерного соглашения с Ираном, было довольно прохладным. В президентство Трампа в американских отношениях с Израилем, в целом, и в вопросе противостояния Ирану, в особенности, не только все вернулось на круги своя, но и поднялось на качественно новый уровень.
Арабские союзники американцев в Персидском заливе, которых во всех отношениях — от сугубо политических до сугубо религиозных, никак не устраивает возросшая роль Ирана в региональных делах, с энтузиазмом восприняли возвращение США при Дональде Трампе к открытому противостоянию с Ираном. Не будучи в состоянии самостоятельно противостоять росту иранского влияния, они всячески поддерживают американского президенте в его открытой конфронтации с Ираном.
Наконец, нельзя не отметить и такой фактор, как внутриамериканская политическая борьба, вылившаяся в конфронтацию палаты представителей Конгресса с президентом Трампом. Дело дошло до принятия палатой представителей решения об импичменте главы государства.
Воздействие всех названных факторов, помноженное на стремление Дональда Трампа переломить внутриполитическую ситуацию в США в свою пользу, сделало неизбежным его желание резко поднять ставки в противостоянии с Ираном. Появление такого желания в складывавшихся, не без участия самого президента Трампа, внешних и внутриамериканских условиях было всего лишь вопросом времени. В принципиальном плане, судя по всему, временное пространство достаточно жестко определялось необходимостью осуществить это желание до начала активной фазы предвыборной президентской гонки, к которому он должен был подойти с возросшим рейтингом и заметно укрепившимися позициями.
Необходимо было найти и подходящую форму реализации этого желания. Она была найдена в коллективно подготовленном и принятом президентом Трампом решении провести спецоперацию в отношении генерала Касема Сулеймани, предварительно обвинив его во всех возникающих для американцев проблемах на Ближнем Востоке и всех бедах их союзников в регионе. Выбор Касема Сулеймана в качестве объекта спецоперации был преодопределен прежде всего тем, что именно он стал для всех в регионе символом внешнеполитических и военных успехов иранцев.
Как показали события, исполнение принятого решения должно было сопровождаться заявлением президента Трампа о том,что он лично отдал приказ на ликвидацию иранского генерала и угрозами обрушить на Иран уничтожающие удары, если его вооруженные силы предпримут какие либо либо ответные действия. Все это, в совокупности, должно было обернуться для него существенными внутриполитическими дивидендами.
3. Кто остался в выигрыше?
Сразу после выполнения военными США приказа своего верховного главнокомандующего руководство Ирана оценило произошедшее как военное преступление и заявило, что генерал Касем Сулеймани будет обязательно отомщен и непременно в ближайшем будущем. Жестко заявив о своем намерении и никак не определив характер и направление ответных действий, иранцы крепко взволновали и регион и, в еще большей степени, Европу, для которой трансформация американо-иранского конфликта в большую войну могло обернуться еще более мощным потоком беженцев из региона, чем это было прежде, со всеми вытекающими для европейцев проблемами и последствиями. Затем в разных выступлениях самих иранцев и их союзников в регионе было обозначено вероятные характер и направление ответных действий — удар по американским базам, пропорциональный тяжести нанесенного американцами удара по Ирану.
В конечном итоге, так оно и случилось. Соответствующие подразделения Корпуса страже исламской революции нанесли удар по американской авиабазе Айн-ул-Асад на западе Ирака и аэродрому в Эрбиле в Иракском Курдистане. Иранская сторона заявили, что их удар пропорционален тяжести нанесенного им американцами удара и если США не нанесут нового удара, то иранцы также воздержаться от обострения ситуации. Президент Трамп, выдержав паузу, выступил с заявлением, суть которого свелась к тому, что удары не обернулись для американских войск человеческими потерями, следовательно, можно считать конфликт исчерпанным и что стороны могут сотрудничать в борьбе против общего врага — ИГИЛ.
Руководство Ирана не было бы самим собой, если бы не постаралось превратить потерю одного из своих лучших военноначальников в крупную политическую победу. Приложив соответствующие усилия, эту задачу оно успешно решило.
Главной политической победой Ирана стало сплочение иранцев вокруг своего руководства, проявившего необходимую степень твердости и решимости постоять за свою страну, за свои цивилизационные ценности, за выбранный ими путь развития, правильность которого была доказана хотя бы уже тем, что выдержав широкое международное давление, они не отказались от создания собственных ракетных систем.
Тех самых систем, благодаря которым и всем тем, что обеспечивает их точное наведение на цели, Иран обрел возможность ответить ударом на удар и не абы куда, а точно по американской базе в Ираке, откуда и взлетели беспилотники, нанесшие ракетный удар по колоне автомашин, на которых прибывший из Ирака генерал Касем Сулеймани и встречавшие его иракцы направлялись из багдадского аэропорта в иракскую столицу. А это значит, что санкционные трудности и лишения иранцев были не напрасны, что они практически вошли в небольшую когорту государств, способных собственными силами разрабатывать и производить эффективное оружие, вышли на передовые рубежи современного научно-технического прогресса.
Это также значит, что руководство страны не обмануло иранцев и выдало результат, позволяющий им ощутить гордость за свою страну. Свидетельством тому стали миллионы иранцев заполнившие улицы и площади Тегерана, религиозных центров страны — Мешхеда и Кума, а также Кирмана -родного города погибшего генерала, а до того святых для всех шиитов мира городов Неджеф и и Кербала, по которым пронесли останки погибших в ходе американской спецоперации Касема Сулеймани и принимавших его иракцев.
Отказ президента Дональда Трампа от дальнейшего нагнетания военного напряжения после ответного ракетного удара стало несомненным политическим успехом, по крайней мере, во внутриполитическом аспекте, иранского руководства.
Еще одной его победой стал фактический, но не формальный выход Ирана из ядерной сделки. Дальнейшее пребывание в ней, когда Соединенные Штаты в одностороннем порядке вышли из нее, западноевропейцы, устрашенные американскими санкциями, перестали выполнять свои договорные обязательства, Выход Ирана из ядерной сделки в форме принятия решения о пятом шаге снижения обязательств страны по ней сразу же после гибели генерала Касема Сулеймани, не вызвал, как прежние шаги иранцев в этом направлении, серьезных протестов европейцев. Данное обстоятельство также стало очевидным успехом иранцев. Вероятно западноевропейцы поначалу не очень внятно прореагировали на пятый шаг снижения Ираном своих договорных обязательств просто потому, что и их самих решение американского президента ввергло в состояние шока. Тем не менее, формально Иран продолжает оставаться в ядерном соглашении, оставляя его европейским участникам возможность все же возобновить выполнение взятых на себя обязательств, а не просто предъявлять иранцам свои претензии.
Что же касается США, то сплочение иранцев вокруг своего руководства и рост антиамериканских настроений в самом Иране и в Ираке стало для них главным негативным результатом нанесения беспилотниками ракетного удара пл кортежу Касема Сулеймани. Другим крупным негативным результатом для них, вне всякого сомнения, является принятие иракским парламентом решения о выводе всех иностранных войск из страны. Еще одним негативным последствием можно считать внезапно возникшая угроза формирования неблагополучной атмосферы для американского военного присутствия во всем регионе. Крайне неприятным результатом для самого президента Дональда Трампа стало отсутствие какой либо политической поддержки своему решению и соответствующих действий американских военных со стороны западноевропейских союзников. Еще более неприятным для него является осуждение его решения и действий не только членами палаты представителей Конгресса от Демократической партии, но и некоторыми республиканцами. Принятое 9 января с.г. палатой представителей Конгресса решение, ограничивающее возможности действующего президента принимать самостоятельно и в одностороннем порядке решения, ведущие к развязыванию войны против Ирана, естетственно, никак не может радовать Дональда Трампа.
4. Что думает Ближний Восток и остальной мир?
Для ближневосточного региона, да и для всего мира, явным откровением стала решимость Ирана ответить на удар президента Трампа своим ударом. Еще большим для всех откровением стало, то, что Иран обещание свое сдержал и полутора десятком своих ракет такой удар нанес. Ну а самым большим откровением, для всех стран региона, особенно для союзников США, стал отказ президента Трампа от собственных угроз нанести, если иранцы посмеют ответить ударом возмездия на гибель своего военноначальника, уничтожающие удары по 52 целям на территории Ирана.
Еще одним и совсем неожиданным для них стало сделанное американским президентом им предложение иранцам сотрудничать в борьбе против общих врагов. Тут им бы впору задаться вопросом, если всего лишь в ходе одного выступления нынешний хозяин Белого дома от угроз и метания грома и молний переходит к приглашению объекта угроз к сотрудничеству, то не станут ли они сами, если не сегодня, то в некоем недалеком будущем объектом угроз и санционного давления своего самого большого союзника. Например, если вдруг, по каким либо причинам откажутся покупать американское вооружение и предпочтут, например, приобрести российские или китайские системы. Ведь угрожали же США Турции уничтожающими санкциями, если она не откажется от приобретения российских ЗРК С-400. После случившейся американской -иранской стычки, завершившейся попыткой действующего американского президента призвать иранцев к сотрудничеству против общих врагов, для них самое время задуматься о характере своих отношений с Ираном, столь очевидным образом проявившего не только свою силу, но верность сказанным свои словам и данным обещаниям.
Для остального мира последнее обострение американо — иранских отношений стало еще одним проявлением специфического подхода президента Дональда Трампа к международному праву, к принятым в международных отношениях нормам, к заключенным его предшественникам договорам и соглашениям. Вместе с тем, произошедшее показало, что продемонстрированное иранцами манера реагирования на действия Дональда Трампа является достаточно эффективной и плодотворной. Глядишь, мир может и принять ее на вооружение.
5. Что за последней чертой?
Под последним всплеском американо-иранского конфликта подведена черта. Обе стороны будут осмысливать то, что произошло, извлекать уроки, делать необходимые выводы и готовиться к очередному его витку.
Ясно одно — пока США будут находиться в статусе глобальной сверхдержавы, а Иран быть исламской республикой и в рамках реализации не западной, а собственной модели модернизации успешно трансформировать себя в передовое в образовательном, научном, индустриальном, аграрном и военном плане государство, бесконфликтное их сосуществование не возможно, по определению.
Если США не могут сегодня бесконфликтно сосуществовать даже с пребывающими с ними в едином цивилизационном пространстве послушными и покладистыми западноевропейскими союзниками, то говорить о возможности бесконфликтного их сосуществования с таким своим цивилизационным антиподом, как Исламская Республика Иран никак не приходиться.
Американцы уже заявили о своем намерении и дальше наращивать санкционное давление на Иран, что, рано или поздно, но обязательно приведет к новому всплеску напряженности между ними.
6.Позиция Таджикистана
В сложившейся не простой ситуации, если Таджикистану необходимо будет открыто определиться со своей позицией в отношении произошедших событий в американо-иранских отношениях на территории Ирака, то самым выигрышным для республики может быть одна позиция- миротворческая, а именно призвать две противостоящие стороны разрешать свои конфликты мирным путем, через равноправный диалог.
Для Таджикистана не самым приятным результатом последнего обострения и без того конфликтных американо-иранских отношений может стать их негативное воздействие на темпах реализации достигнутых в прошедшем году ряда между Ираном и Таджикистаном. В том числе и договоренности по доведению до необходимых кондиций тоннеля Истиклол, соединяющий центральный и южный регионы страны с ее северным регионом. Просто потому, что Ирану будет необходимо сконцентрироваться на противостоянии заявленных и уже введенных президентом Дональдом Трампом новых антииранских санкций.
Остается надеяться, что такого не случиться и что иранская и таджикская стороны найдут возможности и ресурсы для выполнения достигнутых договоренностей и продолжат проведение курса на дальнейшую нормализацию двусторонних отношений.
Сокращенный газетный вариант статьи размещен на: https://www.asiaplustj.info/
| Источник — ЦентрАзия |