Торговая война США и Китая: кто кого?

По мере того, как торговая война между США и Китаем набирает обороты — президент Дональд Трамп ввел тарифы на китайский импорт на сумму 34 миллиарда долларов — обе стороны пытаются изобразить себя жертвами противника, которого не сдерживают никакие ограничения. И обе стороны ошибаются: их разногласия гораздо более масштабны.

В течение многих лет в своей внешней политике США занимали довольно сильные прокитайские позиции. Америка была главной сторонницей принятия Китая во Всемирную торговую организацию, и она никогда не предпринимала никаких непосредственных действий в ответ на постоянные манипуляции с юанем со стороны Пекина. США выступали в поддержку развития Китая и пытались интегрировать его в более широкую международную систему, несмотря на многочисленные нарушения Китая в таких сферах, как интеллектуальная собственность.

Все это время цель Америки заключалась в том, чтобы избегать конфликтов, подтолкнуть Китай к реформам, открыть его экономику и вовлечь его в систему, выстроенную вокруг открытых рынков и либеральных ценностей. Проблема заключалась в том, что на самом деле Китай никогда не принимал эту систему.

Профессор Принстона Аарон Фридберг (Aaron Friedberg) недавно описал этот конфликт следующим образом:

Стратегия Америки в отношении Китая, сложившаяся после окончания холодной войны, была основана на либеральной идее о связях между торговлей, экономическим ростом и демократией и на вере в предполагаемую универсальность и непреодолимое стремление человека к свободе. Стратегия, которой придерживались китайские лидеры, напротив, была и остается основанной в первую очередь на их стремлении сохранить монополию Коммунистической партии Китая на внутриполитической арене.

Стремительно развивающийся Китай, который уважал бы либеральные нормы и порядки, стал бы настоящим подарком для всех. Европа, США и Япония уже долгое время ведут между собой различные споры, однако все они хорошо понимают, каковы правила, и их объединяет основополагающая приверженность идее более открытых рынков. Китай не разделяет их видения. Более того, временами он даже демонстрирует свое презрение к нему. В этом и заключается причина всех разногласий между двумя странами.

Если бы администрация Трампа инициировала переговоры на этих основаниях, они бы принесли значительные результаты. Стран, которые бы разделяли видение Китая в этих вопросах, практически нет, а множество союзников Америки, вероятнее всего, были бы готовы выступить единым фронтом, если бы США преследовали разумные цели.
К сожалению, в этом смысле Трамп, по всей видимости, утратил понимание сути, сосредоточившись вместо этого на таких вопросах, как двусторонний торговый дефицит и количество рабочих мест в сфере производства. Его администрация также постоянно называет Китай «стратегическим конкурентом», таким образом подкрепляя риторику китайского руководства. Столкнувшись с более агрессивным подходом, Китай теперь заявляет, что он не станет вести переговоры с «приставленным к голове пистолетом», а китайские государственные СМИ утверждают, что Вашингтон пытается воспрепятствовать развитию Китая. Это обвинение ложно, но подход Трампа придает ему достоверности.

Хорошая новость заключается в том, что сейчас обе стороны, по всей видимости, занялись самоанализом. Трамп предоставил корпорации ZTE — которая серьезно пострадала после того, как нарушила санкционный режим — временную отсрочку, а китайские СМИ стали размышлять над степенью целесообразности закрытых рынков. Несмотря на показную враждебность, обе стороны, очевидно, понимают, что они встали на опасный путь.

Однако выход из сложившейся ситуации не очевиден. Если бы споры касались только субсидий на производство продукции или доступа к рынку, стороны вполне могли бы найти способ двигаться вперед. Однако речь идет о гораздо более фундаментальном конфликте ценностей.