История с применением химического оружия в Думе, пригороде Дамаска (теперь уже определенно можно сказать «якобы применением»), моментально привела к беспрецедентной военной эскалации вокруг Сирии, продолжающейся по сей день. Эти события, а в немалой степени их медиаинтерпретация в очередной раз призваны поломать естественную логику военно-политического развития в Сирии и вокруг нее, превратив ее в логику «деконструкции», в соответствии с которой не важно то, что происходит «на земле», а важно то, как вы конструируете реальность. И здесь медиа, конечно, выступают как идеальный инструмент изобретения реальности.
Обвинение совместно Дамаска, Москвы и Тегерана в том, что произошло (или не произошло) в Думе, означает, что независимо от того, о чем в каждой из столиц думают, чего желают и о чем мечтают, они оказываются форсированно вовлечены в более глубокий и тесный альянс как на собственно сирийской почве, так и в более широком контексте. Даже если вы полагаете, что этот альянс является тактическим, вам приходится думать и о его стратегических измерениях. В контексте сегодняшней ситуации в Сирии это означает укрепление линии совместной обороны по всем азимутам и скорейший перевод ее в линию контрнаступления. И далеко не в последнюю очередь это означает срывание покровов фальшивой деконструкции (включая обвинение в сеянии зла) и реконструкцию истинной логики событий.
Реальная мотивация нынешней эскалации состоит в следующем. С ликвидацией оппозиционно-террористического анклава в Восточной Гуте убрана угроза, постоянно висевшая над столицей страны, и это вторая по значению победа правительственных сил после Алеппо (более важная по значению, даже чем освобождение Пальмиры и Дейр-эз-Зора).
Продолжается зачистка всей центральной части Сирии, открываются реальные перспективы ликвидации более мелких анклавов в Ярмуке, Хомсе и на юго-западе. С консолидацией положения в центре исключаются все попытки дробления страны и ее возможная «сомализация». Остаются лишь отделенные от основной территории север и северо-восток, которые в Дамаске небезосновательно склонны рассматривать как зоны иностранной оккупации.
Устранение анклава «Джейш аль-Ислам» в Думе имеет особое значение для дальнейшего хода Женевских переговоров. Под вопросом становится значение Высшего комитета по переговорам, в котором представители «Джейш аль-Ислама» играли ключевую роль. Параллельно с этим возникает вопрос и о других отрядах вооруженной оппозиции, таких как Свободная сирийская армия и «Ахрар аш-Шам», которые все более превращаются в турецких инсургентов.
Утрачивается политическая роль Саудовской Аравии, единственной опорой которой в Сирии являлась группировка «Джейш аль-Ислам».
Именно с этими факторами, значительно укрепляющими позиции сирийского правительства и его союзников в лице России и Ирана, и связана инсценировка с применением химического оружия в Думе и нанизанная на нее медиа- и официальная истерия, создававшие искусственные основания для последующей военной эскалации. Сегодня ясно, что эта инсценировка тщательно готовилась, были попытки ее осуществления в других частях Восточной Гуты, к ней было пристегнуто и «дело Скрипалей» (тот же «химический след»), но Дума оказалась для постановщиков последним шансом.
Хотя военное нагнетание вокруг Сирии все ближе подходит к роковой «карибской» черте, все еще остается надежда на то, что эта черта не будет перейдена.
В этом случае неизбежно откроется и выйдет на передний план вопрос о зонах иностранной оккупации в Сирии. Таких зон четыре: две турецкие и две американские. Первая – зона «Щита Евфрата» и район Африна, слившиеся в единую оккупационную зону. Вторая – зона Идлиба, где присутствуют в соответствии с Астаной турецкие полицейские силы, но их альянс с теми же инсургентами, что и в первой зоне, де-факто превращает ее также в зону турецкой оккупации.
Третья – курдские кантоны Кобани и Хасака, где присутствие военного контингента США и других стран коалиции, а также наличие их военных баз дают полное основание характеризовать ее как зону оккупации. И, наконец, четвертая – районы южной части провинции Ракка и восточной, заевфратской части провинции Дейр-эз-Зор, где формально присутствуют курдские вооруженные отряды, но доминирующей местной силой являются арабские суннитские племена. Однако фактически эти территории контролируются теми же иностранными контингентами, захватившими основные нефтяные и газовые богатства Сирии.
Сохранение и укрепление тройственного альянса России, Сирии и Ирана, которое фактически серьезно простимулировано последними действиями США и их союзников, дополняемое растущим недовольством как курдов, так и суннитских племен по поводу незаконного американского присутствия, дают основание рассчитывать, что и в этом грядущем противостоянии иностранной оккупации может наступить перелом.
Об авторе: Константин Михайлович Труевцев – старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай».
23.04.2018
| Источник — ng.ru |