Сможет ли Россия вернуть свои утраченные позиции в Ираке и на всем Ближнем Востоке — известный российский журналист-аналитик по проблемам нефти Валерий Емельянов беседует с лидером влиятельной организации российских мусульман «Аль-Хак» (Справедливость) и движения национальной элиты «НАША РОССИЯ» Камилжаном Каландаровым.
Как по Вашему, почему сегодня внимание крупных международных инвесторов в сфере энергоресурсов приковано, прежде всего, к Ираку, а вся международная политика вокруг этой страны, так или иначе, вращается вокруг нефтегазового вопроса?
Ирак является сегодня одним из значимых факторов международной ситуации в углеводородно — энергетической сфере. И эта значимость велика, прежде всего, из-за недоразведанного и неиспользованного нефтегазового потенциала страны. По имеющимся данным, недра страны содержат до 115 млрд. баррелей нефти (недавно было заявлено о пересчете национальных резервов до 143 млрд. баррелей, однако этот пересчет имел место в изрядно политизированном контексте и требует дальнейшей верификации). Основные месторождения находятся близ города Басра на юге страны, вторым по значению является нефтяное поле близ города Киркук на северо-западе. По имеющимся данным сегодня разведано около 80 из почти, что 500 перспективных в геологическом отношении структур. В Ираке достаточно привлекательная геологическая ситуация на нефтяных месторождениях, и, по некоторым оценкам себестоимость добычи нефти может составить не более 1 доллара долларов на баррель, что может оказаться едва ли не самым низким показателем такого рода в мире. Это делает ее рентабельной, даже при возможном низком падении цен на нефть в мире.
Иногда создается впечатление, что в советские времена Ирак был в нашей стране в большей степени, чем сейчас. С чем это связано, и каков уровень российско-иракского сотрудничества в энергоресурсной сфере на сегодняшний день?
Во времена СССР режим Саддама Хуссейна был политическим союзником Москвы, и отношения в экономической сфере теперь уже с постсоветской Россией основывались в значительной мере на запасе прочности времен СССР, хотя политический союз был уже и не таким однозначным. В последние годы Саддамовского правления главным проектом для российских компаний рассматривалось супергигантское месторождение “Западная Курна-2”, расположенное на юге страны, в 100 км. от главного нефтеэкспортного порта Басра. Объем доказанных запасов месторождения составляет около 6 млрд. баррелей нефти. В 1997 году, три российские компании, “ЛУКОЙЛ”, «Зарубежнефть и “Машиноимпорт” подписали контракт на освоение данного месторождения на условиях соглашения о разделе продукции. Однако впоследствии, иракский лидер, перед лицом угрозы войны с западом, требовал от Москвы занять более активную проиракскую позицию, угрожая, в конечном итоге, разрывом контракта по “Западной Курне-2”. Так в итоге и случилось в 2002 году, хотя юридически Багдад не мог сделать это в одностороннем порядке, ведь в контракте имелся пункт, которым предусматривалась его возможная денонсация лишь в Женевском международном арбитраже.
Сегодня принято говорить о времени возрождения нефтяной промышленности Ирака после разрухи и застоя, вызванного вторжением западной коалиции. До 2003 года Ирак добывал 3 млн. баррелей в сутки, из которых 2 млн. баррелей шли на экспорт. Сегодня объем добычи находится на уровне 2-2,5 млн. баррелей в сутки. В новой ситуации российско-иракское сотрудничество в нефтяной сфере продолжается. Можно сказать, что его локомотивом является по прежнему “ЛУКОЙЛ” победивший в прошлогоднем тендере на супергиганта “Западная Курна-2”. В составе международных консорциумов в стране работает также “Газпромнефть” (месторождение Бадра), участвуют в тендерах, или проявляют к ним интерес ТНК-ВР, “Татнефть”. Однако действовать российским компаниям приходится в абсолютно иной инвестиционной ситуации в нефтегазовом секторе, чем при режиме Саддама Хуссейна. И эту ситуацию можно обозначить, как преобладание по значимости внутри- и внешнеполитических факторов и рисков над экономическими.
В чем конкретно выражается эта ситуация?
Приход во власть в Ираке на смену Хусейну, правительства поддержанного в результате победы западной коалиции, по определению подразумевает, что в стране создастся более конкурентная ситуация. Маятник качнулся в пользу преференции по отношению к западным и китайским нефтегазовым гигантам, хотя, это все делалось и делается, по — восточному тонко. Хотя, на наш взгляд, на определенных этапах, это не происходило и без прямого лоббирования. Например, два года назад концерн Royal Dutch Shell получил очень выгодный контракт на условиях соглашения о разделе продукции по отбору и коммерциализации сжигаемого попутного нефтяного газа. Тогда многие источники указывали на бывшего вице-президента США Дика Чейни, известного своей близостью к концерну. Сохранили свое влияние и государственные компании Китая, также, как и российские, присутствовавшие в стране еще с Саддамовских времен. Например, китайской CNPC удалось перезаключить с новыми властями соглашение о разделе продукции на месторождение аль-Ахдаб, с небольшим, правда, уровнем добычи в 90 тыс. баррелей в сутки. Китайские компании, в целом, желанные гости в Ираке, как и во многих других нефтедобывающих странах. Они представляют нефтесервисные услуги достаточно высокого уровня и по конкурентоспособным ценам, китайские квалифицированные рабочие ресурсы при этом менее дороги. Китайцы имеют опыт работы в нефтегазовом секторе в странах с острой политической ситуацией, часто не ограничиваются лишь сегментом разведки и добычи, но также параллельно реализуют и другие промышленные и социально значимые проекты. Наконец, еще одним немаловажным обстоятельством является то, что таким образом обеспечивается возможный доступ к кредитным линиям китайских государственных банков, которые более “дешевы”, чем займы от западных, преимущественно частных кредитных учреждений.
Еще одним, немаловажным обстоятельством, для такой инвестиционно емкой и требующей значительных и долговременных вложений отрасли, как нефтегазовая, является наличие солидной правовой базы для регулирования отношений в данной отрасли. Вкратце, суть проблемы в следующем. Начиная, с 2007 года, в кулуарах парламента страны прочно “завис” новый закон об углеводородах, ранее одобренный правительством. Он должен был заменить прежний нормативный акт cаддамовских времен. Однако возникло противостояние между арабскими регионами страны и автономным правительством Курдистана, требовавшее для себя больших доходов от экспорта нефти из данного региона. И большей доли самостоятельности в управлении нефтегазовыми ресурсами. В ответ на это Багдад объявил нелегитимными соглашения о разделе продукции, заключенные курдами с иностранными компаниями, добывающими нефть в регионе (это международные “середняки” типа норвежской DNO или британской Golf Keystone). Поскольку экспорт нефти в стране также находится в федеральном ведении, Багдад также перекрыл возможность экспорта из региона по трубопроводу Киркук-Джейхан (Турция).
У этого политико-правового вакуума есть еще один аспект, по сути, позволяющий федеральному правительству варьировать формами контракта. С одной стороны, законами cаддамовского времени (которые вроде бы и действуют в отсутствии новых законов) предусмотрен формат соглашения о разделе продукции, более привлекательный для инвесторов, и предусматривающий их долю в добытой нефти до 10%), с другой существует взгляд, что в нынешних условиях действуют постановления и распоряжения министерства нефти. Это позволило провести тендер на нефтяные месторождения 2009 года на условиях не СРП, а т.н. нефтесервисных контрактов, предусматривающие компенсацию инвесторам их вложений по развитию месторождений и выплату компенсационного вознаграждения в 7-9 долларов с каждого барреля проданной в будущем нефти, при этом все сырье поступает в распоряжение Ирака.
Эта ситуация сказывается на крупных инвесторах, в том числе и российских — они не могут развивать свою деятельность в Курдистане, поскольку сразу испортят отношение с правительством в Багдаде (с этим, некоторое время назад столкнулся такой гигант как вторая по значению компания КНР Sinopec). Это, во-первых. Надо подчеркнуть, что российские компании уже интересовались возможностями работы в регионе, но далее предварительных шагов дело не дошло. А ведь регион обладает значительными резервами и, главное, логистическим потенциалом. В недрах региона, возможно, имеется, 45-50 млрд. баррелей нефти и 2,83 трлн. кубометров газа, который вполне мог бы решить такую важную проблему, как газобеспечение Европы через соседнюю Турцию.
Во — вторых, такая ситуация вынуждает иностранных инвесторов соглашаться, в общем — на не самые оптимальные условия сервисных контрактов хотя бы уже для того, чтобы закрепиться на перспективном рынке Ирака. Хотя иракское правительство и государственные нефтяные компании понимают, что без иностранных инвестиций им не обойтись. Положение российских инвесторов становятся потенциально ненадежным, поскольку отсутствуют нужные гарантии и стабильность заключенных контрактов. Частью проблемы нефтегазового сектора, связанной и с курдским вопросом является и ситуация вокруг района города Киркук. Здесь находятся вторые по значению запасы нефти, после супергигантских месторождений юга Ирака, близ города Басра. провинция Киркук содержит 2,2% всех нефтяных запасов планеты на сумму более 10 млрд. баррелей и к 2003 году давал 40% иракского нефтяного производства.
Традиционно этот район населялся курдами, однако в силу специфической национальной политики времен Саддама сейчас здесь проживает смешанное (в том числе в силу принудительной миграции) население-курды, арабы, туркмены, ассирийцы. Власти Курдистана желают проведения здесь референдума и воссоединения этого района с курдской автономией. Однако при этом неуклонно демонстрируют желание и возможность решить этот вопрос мирным и гражданским путем.
К чести властей автономного Курдистана отмечу, что на данных территория пока удается сохранять светский политический режим, основанный, в целом, на современных демократических принципах. Курдам также удается обеспечивать межнациональный мир. Например, в нынешнем составе парламента автономии пять мест предоставлено ассирийцам и туркменам.
Что еще в Ираке можно отнести к тому, что принято называть “страновыми рисками” для инвестиций в сырьевой сектор?
К еще одному аспекту политического характера, влияющем на инвестиционную ситуацию в нефтегазовой сфере, является отсутствие достаточного уровня безопасности, что может особенно ощутится после вывода из страны основной части западного воинского контингента. В стране действуют различные вооруженные группировки, представляющих как суннитскую, так и шиитскую часть населения страны (в том числе и отделение небезызвестной Аль-Каиды. Хотя в районе крупнейших нефтяных полей на юге Ирака установилось относительное гражданское спокойствие, этот фактор буквально недавно проявил себя в суннитской части страны. После того, как тендер на месторождение Аккас в западной провинции Анбар выиграл тандем концерна Korea Gas и компании из страны СНГ (Казахстана) Казмунайгаз, руководство провинции открыто заявило, что не признает этого решения, поскольку в тендерных условиях не были учтены интересы провинции. Местные политики объявили, что никак сотрудничать с этими компаниями не будут и не гарантируют им безопасности. А провинция Анбар является основной базой Аль-Каиды в стране.
Еще одно обстоятельство, которое необходимо учитывать, уже экономического плана, состояние нефтяной инфраструктуры страны. Большая часть трубопроводов страны нуждается в серьезной реконструкции, если не в полном обновлении. Необходима также реконструкция экспортных мощностей южноиракского порта Басра. Ведь иначе стране просто не достичь поистине амбициозных целей по добыче нефти. Министерство нефти планирует, что с учетом привлеченных инвестиций к нынешнему уровню ежесуточной добычи в среднем в 2,4 млн. баррелей нефти в сутки будет добавлено еще около 9,6 млн. баррелей к 2017 году. Это будет означать средний уровень ежесуточной добычи в 12 млн баррелей в сутки. С таким показателем Ирак серьезно потеснит таких нынешних лидеров мирового нефтяного рынка, как Саудовская Аравия, да и Россия тоже.
Исходя из всего сказанного, можно в общих чертах обрисовать и перспективу для российских компаний, пришедших, или планирующих прийти в Ирак. Очевидно, что лидером российского присутствия в нефтяной сфере еще долго будет оставаться “ЛУКОЙЛ”, хотя бы потому, что компания разрабатывает супергигантское месторождение, а в нынешних экономических условиях страны, по настоящему, привлекательна лишь разработка “супергиганта”. Газовый сектор Ирака, пока малоинтересен для крупных фирм, во-первых, из-за ограниченных запасов, во-вторых, потому, что его планируется направлять не на экспорт, а преодоление электроэнергетического голода страны, ну, и не последнюю роль играет пока еще сложный политико-правовой фактор. Доступ к возможно гигантским резервам газа Курдистана и их коммерциализация пока также лимитированы обстоятельствами политического характера.
Очевидно, что дальнейшая деятельность наших компаний в целом будет не быстрой, но обстоятельной. Нужно также признать, что иностранные компании сегодня в этой стране занимают более лидирующие позиции, с которых их трудно будет потеснить. В этой связи, хотелось бы обратить на не так давно высказанное мнение, председателя Совета Союза нефтегазопромышленников России (и председателя российской части делового совета Россия-Ирак) Юрия Шафраника. Он сказал о том, что в Ираке также следует выходить не только в сектор разведки и добычи углеводородов, но, также и в нефтесервис, и инфраструктурные проекты в сфере энергетики. Во-первых, потому, что в этих сферах Россия имеет передовой по мировым меркам опыт, хотя и подзабытый, а во-вторых, сегодня основные деньги зарабатываются даже не в добыче, а именно в нефтесервисе. Действительно, если на сегодня в Ираке ясно, сколько энергосырья, и как его добывать, то пока еще белым пятном на карте экономического развития страны остается потенциал превращения его в энергию и формирование соответствующей инфраструктуры. И здесь возможности для российских фирм может оказаться даже большим, чем в нефти.
И что нужно сделать для реализации этих возможностей?
Это должны определить для себя все, работающие в нефтегазовом секторе и смежных областях в зависимости от профиля своей деятельности. С точки зрения общественно-политического аналитика могу сказать, что, к сожалению, мониторинг и анализ ситуации в Ираке, да и других регионах планеты, играющих ключевую роль с точки зрения энергоресурсов у нас идет несколько вразнобой-отдельно экономическая аналитика, отдельно политическая, отдельно-профессионально-отраслевая. Однако представляется обоснованным, чтобы такая аналитика и экспертиза стала бы интегрированной. Особенно это касается стран и регионов мусульманского мира. Ведь ислам-это не только религия, но и целостная социально-экономическая система, охватывающая все сферы деятельности и, по своему, также и такую специфическую, как энернгосырьевая.
В силу этого обстоятельства Общероссийская организация Аль-Хак (Справедливость) – Общероссийское движение «Наша Россия» выступают вместе с рядом партнерских физических и юридических лиц (например, с Ассоциацией международного сотрудничества “Время и мир”) c инициативой создания исследовательского центра “Исламский мир: энергоресурсы, экономика и общество”. В рабочей группе центра сегодня уже есть компетентные специалисты, занимающиеся данной проблематикой, имеющие публикации, преимущественно политологической, экономической и правовой направленности. Имеются информационные ресурсы. На первом этапе планируется аккумулирование результатов работы, имеющихся в наличии на данный момент, возможная публикация небольших монографий, представляющая собой “энергоресурные” досье стран региона. Первыми, возможно, станут публикации посвященные Турции и Ираку. Планируется проведение общественных мероприятий различного уровня-от рабочих экспертных семинаров до конференции. Это позволит впоследствии расширить спектр деятельности Центра и привлечь специалистов других профилей, в частности, технологического. В более отдаленной перспективе возможно и участие в практических, прикладных проектах по тематике деятельности Центра.
Полагаю, что данная инициатива может внести положительный и реальный вклад, как в дело решения экономических конкретных задач, так и в развитие сотрудничества России со странами исламского мира и сообществами в этих странах.
Камилжан Каландаров – дипломат, доктор философских наук, член-корреспондент РАЕН, один из ведущих российских аналитиков по проблемам Центральной Азии и стран Каспийского региона, Государственный советник Российской Федерации, министр по инвестиционной политике Республики Калмыкия.