Лейла АЛИЕВА
С целью проверки устойчивости выявленных кросс-культурных особенностей восприятия нами была проведена вторая серия экспериментов. Эта серия не только включала большее количество испытуемых, но и испытуемых мужского пола. Расширение выборки за счет мужчин дает возможность не только проследить гендерные особенности восприятия, но также подтвердить или опровергнуть идею национально устойчивых особенностей восприятия. Кроме того, вопросник был модифицирован за счет того, что не значимые поступки были заменены на другие, отражающие тот или иной уклад жизни, отношение к межнациональным бракам, количеству детей в семье и др.
Процедура эксперимента была идентична описанной в первой серии с тем лишь отличием, что в ней приняли участие 120 испытуемых женского пола – студенток филологического факультета МГУ и Азербайджанского Педагогического Института Русского языка и Литературы (60 – азербайджанок и 60 – русских) в возрасте от 17 до 23 лет, не состоящие в браке); и 60 испытуемых мужского пола – студентов тех же факультетов – из них 30 русских и 30 азербайджанцев. В возрасте от 17 до 23 лет не состоящих в браке. Таким образом, общее количество испытуемых было 180 человек преимущественно из сельских районов. Кроме того, ролевая позиция Я для мужчин была заменена позицией моя сестра. Здесь следует отметить, что к сожалению наше исследование ограничивалось только восприятием женского поведения, как наиболее подвергающееся давлению в обществах. Поэтому данное исследование не дало возможность изучить, например, возможные двойные стандарты, которые применялись бы в обществе по отношению к женщинам и к мужчинам. Однако и данного материала оказалось достаточно, чтобы определить гендерные различия в оценке хотя бы только женского поведения.
Сравнение исходных матриц еще до проведения факторного анализа дало интересную картину предпочтений. Из четырех возможных вариантов партнера для построения семьи (перспективный и серьезный руководящий работник; спокойный и надежный но без полета; красивый и удачливый, но холодный; человек искусства, ведущий творческую, но беспорядочную жизнь) и азербайджанки и русские более всего предпочитают серьезного и перспективного руководящего работника. Однако азербайджанки человека искусства в качестве мужа оценивают более негативно, чем русские. Мужчины обеих выборок почти единодушны в предсказании предпочтений со стороны женщин своих культур, выбирая как наиболее предпочтительного серьезного руководящего работника, в то же время негативно оценивая красивого и холодного и человека искусства. Отношение к поступку выйти замуж за человека, которого тебе выбрали родители отличалось в двух выборках. Среди русских испытуемых, как среди мужчин так и для женщин он оказался явно неодобряемым, в то время как для азербайджанской выборки попал в категорию одобряемых.
Интересным оказалось отношение к поступку выйти замуж за представителя другой национальности и выйти замуж за иностранца и уехать жить за границу. Наиболее вероятным и одобряемым первый поступок оказался для русских женщин (65). Менее вероятным оценили его русские мужчины, затем азербайджанские женщины, и наименее вероятным оценили для женщин своей культуры азербайджанские мужчины (9).
Поступок выйти замуж за иностранца во всех выборках в большей степени коррелирует с образом презираемой женщины, что, скорее всего, объясняется влиянием советской пропаганды. Однако у русских вероятность этого поступка несколько выше, чем для азербайджанцев (русские женщины – 30, мужчины – 23, азербайджанские женщины -10, мужчины – 7). Возможно, что большее осуждение со стороны азербайджанцев объясняется вообще более негативной оценки построения семьи с представителем другой культуры, а также разрывом связей с родными, но в обеих выборках мужчины к этому поступку относятся более негативно, чем женщины.
Также проявилось сходное в двух группах отношение к количеству детей в семьях. Если для русских идеал имел бы 2 ребенка, то для азербайджанцев – эта цифра составляет почти столько же- 2.5.Если для русских мужчин и женщин эта оценка совпадает, то азербайджанские мужчины количество детей для женского идеала оценивают на одного ребенка больше, чем сами женщины. Кроме того, при общем осуждении поступка иметь отдельные от мужа денежные сбережения, мужчины более категоричны в его осуждении, чем женщины. Интересно, что в процессе заполнения вопросника русские женщины выражали свое одобрение такому поступку как считать, что одним из важных признаков мужественности является умение содержать семью На одном вопроснике даже появилась надпись Хороший вопрос! В то же время при факторизации исходной матрицы данных у русских мужчин он попал в разряд неодобряемых поступков.
Отношение к ситуации развода также выявило общее и различия. Для женщин обеих выборок кажется более естественным развод с мужем, если он изменяет или пьет, чем при отсутствии любви к нему, если он при этом хороший отец. Но в оценках последнего случая азербайджанки в два раза ниже оценивают вероятность развода, чем русские. Возможно, это отражает закрепленную в культуре систему ценностей. Интересно, что наиболее низко оценивают вероятность измены мужу в ответ на его измену для своих женщин азербайджанские мужчины (5), а наиболее высоко оценивают вероятность этого поступка для себя русские женщины (41).
Мужчины обеих выборок, однако, одинаково недооценивают вероятность своих женщин совершить вышеупомянутый поступок. Кроме того, образы значимых женщин – сестры и матери — оказываются близкими идеалам в отличие от типичной женщины данного общества.
Одним из наиболее ярких отличий в двух выборках является почти полная идентичность образов матери и сестры в ответах азербайджанских мужчин при большей дифференцированности этих образов у русских. Наиболее ярко различия во взглядах на женское поведение у мужчин в двух группах проявилось по отношению к таким поступкам, как быть в интимных отношениях с любимым до женитьбы (азербайджанцы не допускают такой вероятности ни для сестры ни для матери – 0 русские -55), выйти замуж за представителя другой национальности (азербайджанцы – 12. русские – 55). Не выйти замуж за человека, которого любишь так как этого не хотят твои родители (азербайджанцы-49, русские – 23), выйти замуж за человека искусства – азербайджанцы – 19, русские – 38), верить в предсказания судьбы – азербайджанцы- 49, русские – 28) выйти замуж за молодого руководящего работника – азербайджанцы – 68, русские – 34). Видно, что азербайджанские мужчины более строги к своим женщинам в интимно-личностном аспекте, менее терпимы к вероятности своих женщин выйти замуж за не-азербайджанца, и более одобрительно относятся к учету женщинами родительского мнения. По некоторым поступкам внутри одной выборки гендерные различия были заметными. Например, если для азербайджанских мужчин их идеал даже с меньшей вероятностью выйдет замуж за представителя другой национальности (сестра – 12, идеал – 9), то для азербайджанских женщин – наоборот – их индивидуальный идеал более интернационален, чем они сами (я -21, идеал – 31). Также если женщины допускают для себя крайне незначительную вероятность вступить в интимную жизнь с любимым до женитьбы (6), то для мужчин эта вероятность равна 0. В русской выборке русские женщины тоже оказались более открыты браку с не-русским, чем допускали это русские мужчины по отношению к своим женщинам. У русских разница между мужчинами и женщинами выявилась по отношению к помощи мужем в ведении домашнего хозяйства- женщины оценили его почти в два раза выше (75), чем мужчины (34).
Наиболее ярко отличия между русской и азербайджанской выборкой проявились в оценке вероятности таких поступков как вступить в интимные отношения до женитьбы (аз — 6, рус. — 46), считать, что лучше развестись с нелюбимым мужем, чем терпеть его ради детей (аз. — 25, рус. -51), выйти замуж за представителя другой национальности – аз. – 21, рус. -65), не выйти замуж за любимого так как этого не хотят твои родители ( аз. — 62, рус. — 20), выйти замуж за человека искусства, ведущего творческую, но беспорядочную жизнь- 21-50).
Таким образом, на основании первичных результатов – матрицы данных – выяснилось, что в двух выборках есть достаточно высокая согласованность внутри каждой, чтобы говорить о наличии принятых в данной культуре категорий оценки женского поведения. В то время были обнаружены различия – как между представителями разных культурных групп, так и гендерные различия внутри этих групп. Также было определено гендерное сходство в разных группах, где мужчины проявили себя как более консервативные по отношению к женскому поведению, чем сами женщины, независимо от национальной принадлежности.
Результаты факторизации данных азербайджанских женщин в целом подтвердили устойчивость выделенных факторов в первой серии. Здесь также выявились категории эмансипированности- традиционализма и оценки ( в данной серии появилась возможность уточнить фактор оценки как оценки широты интересов).Если в разряд эмансипированных вошли поступки, характеризующиеся активностью и независимостью , то в категорию традиционных –пассивностью, зависимостью, подавлению личных интересов. Интересно. Что в категорию эмансипированных вошел поступок выйти замуж за представителя другой национальности. В принципе, первый фактор на полюсе традиционализма отражал принятые в данной культуре в данный исторический период схемы поведения, а на полюсе эмансипированности – выходящие за рамки общепринятого поведения. Считать, что муж должен помогать в ведении домашнего хозяйства для азербайджанок являлось проявление эмансипированности также как вступить в интимные отношения до женитьбы, выйти замуж за иностранца, держать дома животных и водить машину.
Второй фактор был интерпретирован нами как оценка широты интересов или общего развития, так как наиболее важными для этого фактора оказались поступки: стремиться к высшему образованию, ежедневно читать газеты, играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, активно участвовать в общественной жизни. Интересно, что на полюс негативно оцениваемых поступков попал – бросить профессию, которая не нравится жениху. Наиболее традиционным для азербайджанок представляется образ матери, женщины прошлого, самой себя, и в сторону меньшего традиционализма – идеалов и типичной женщины.
Факторизация матрицы ответов азербайджанских мужчин подтвердило наличие двух основных категорий, сквозь призму которых оценивается женское поведение – эмансипированности — традиционализма и оценки общего социального\ духовного развития. В целом содержание фактора 1 идентично этому фактору у азербайджанских женщин с той однако разницей, что у мужчин наблюдается сдвиг в сторону большей консервативности – к эмансипированным они отнесли увлекаться поп-музыкой, ходить в турпоходы, заниматься в художественной самодеятельности, Кроме того, признаком эмансипации с точки зрения мужчин оказалось для девушки выйти замуж за человека младше ее по возрасту, за человека искусства, а также (в отличие от женщин этой выборки) распоряжение семейным бюджетом).
Второй фактор оценки у мужчин, так же как и у женщин включал такие поступки, как регулярно ходить в театры, кино, выставки, ежедневно читать газеты, стремиться к высшему образованию и др.
Однако, если для женщин поступок опаздывать на свидания попал в разряд одобряемых, для мужчин – наоборот, в категорию неодобряемых. Таким образом, из результатов видно, что для азербайджанских мужчин идеал женщины сочетает в себе традиционализм в интимно-личностной и семейно-бытовой сфер и высокий уровень общего культурного и духовного развития, широту интересов. Другими словами, для азербайджанских мужчин презираемая женщина крайне эмансипирована и ограничена. Для женщин она не столько эмансипирована, сколько ограничена.
Факторизация данных женщин русской выборки выявила три значимых фактора – в целом схожих с азербайджанской, с третьим слабым фактором. В этой серии выявилось главное отличие между двумя группами – в азербайджанской вклад первого фактора оказался большим чем в русской выборке. В оценочный фактор у русских вошло несколько большее количество поступков, чем у азербайджанок, то есть те поступки, которые азербайджанки склонны рассматривать с точки зрения эмансипированности – традиционализма, для русских может носить чисто оценочный характер. Третий фактор был идентичен фактору открытости или общительности, который выявился и в первой серии экспериментов.
Такой поступок как выйти замуж за представителя другой национальности попал для азербайджанок в разряд эмансипированных, а для русских – в категорию одобряемых. Также большую нагрузку как показатель эмансипированности для азербайджанок, чем для русских имел поступок курить сигареты. Интересно, что если личностные идеалы русских сдвинуты слегка в сторону меньшей эмансипированности, то у азербайджанок в сторону меньшего традиционализма. Идеал русских женщин менее эмансипирован, чем типичная женщина русского общества, но в то же время не так сильно поляризован по отношению к презираемой по оси эмансипированности. У азербайджанок же идеал и презираемая женщина тяготеют к противоположным полюсам этой оси.
Факторизация матрицы первичных данных русской мужской выборки показала идентичность обнаруженных факторов выделенным факторам в русской женской выборке.
Интересно однако, что такие поступки как считать что материальное обеспечение семьи дело исключительно мужа и другие традиционные установки по поводу семейной роли мужчин ( в плане обеспечения семьи) оцениваются самими русскими мужчинами неодобрительно. В целом для русских мужчин идеал женщины почти так же традиционен как женщина прошлого, то есть идеал русского более традиционен, чем образ его сестры и даже матери, но менее традиционен, чем женщина прошлого. Для русских мужчин идеал и презираемая женщина также имели тенденцию к поляризации относительно традиционности или эмансипированности, в отличие от женщин. Выше всего после идеала оценивались позиции сестра и женщина будущего, затем — идеал общества, несколько ниже – мать и типичная женщина.
Интересно, что у женщин образ женщины с неудавшейся судьбой сдвинут в сторону традиционализма в то время как у мужчин – в сторону эмансипированности. Иначе говоря, у азербайджанских женщин образ женщины с неудавшейся судьбой не отличается особой эмансипированностью, в то время как у мужчин эти понятия связаны. Более того, с эмансипированностью у мужчин оказалось связанным и представление о презираемой женщине.
Поскольку в период проведения эксперимента испытуемым была дана возможность попытки предсказания того, каким будет поведение женщин через 20 лет, то особый интерес представляет собой сопоставление женщины наших дней с предсказанным образом. Женщина будущего ( то есть по истечению нескольких лет со времени эксперимента – уже наша современница), независимо от национальности с гораздо большей вероятностью разведется с нелюбимым мужем, в своих отношениях не будет обязательно ждать регистрации брака, не бросит любимую работу ради семьи, выйдет замуж за представителя другой национальности ( но не иностранца при этом), проявит самостоятельность от родителей при выборе мужа, будет поддерживать товарищеские отношения с мужем после развода, будет считать, что муж должен помогать в ведении домашнего хозяйства, регулярно заниматься спортом. Следует отметить, что практически по всем аспектам наши испытуемые достаточно точно предсказали направление, по которым изменялось за эти годы поведение женщин, хотя, скорее всего, и не могли предсказать резкого падения общего уровня жизни и его роли в быстром изменении традиционных схем поведения. То есть наши испытуемые предсказывали более общую, глобальную тенденцию в развитии положения женщин.
Таким образом, факторизация результатов экспериментов проведенных на двух выборках – азербайджанской и русской – выявила основные факторы выступающие аналогом глобальных оснований категоризации поведения в семейно-бытовой сфере и позволила выявить как общее, так и особенное в структуре обыденного сознания представителей данных выборок.
В общем, категориальная структура обыденного сознания в восприятии поведения женщин в семейно-бытовой сфере оказалась схожей у русских и азербайджанцев. Но для азербайджанцев первый фактор оказался более значимым не только по сравнению с ним в русской выборке, но также по сравнению с другими факторами внутри своей выборки — он как бы забивал другие категории в силу своей значимости. По сути любая высокая значимость какого-нибудь фактора (ценности, категории) сужает когнитивную сложность в восприятии социальной действительности ( очевидно этим объясняется меньшее количество выделенных факторов в азербайджанской выборке по сравнению с русской, в которой был выделен хотя и слабый, но третий фактор). Это совсем не означает, однако, что в других областях социального восприятия картина может повториться.
В данном исследовании одной из целей было выявление, помимо разницы в социальном восприятии, и этнических стереотипов, касающихся женского поведения в семейно-бытовой сфере. С этой целью в вопросник были введены помимо перечисленных выше позиции друг друга ( русских и азербайджанцев) а также по одной представительнице других регионов. Была выбрана представительница Прибалтики – как наименее известного региона – литовка, а также представительница культуры того же Кавказского региона, но несколько отличающейся в семейно-бытовом поведении и испытавшей, в отличие от азербайджанской культуры, влияние условий проживания в горной местности и потому большую выраженность кавказского образа жизни – грузинской.
Выделенные в результате факторы позволили построить семантическое пространство, в котором потом разместили позиции в соответствии с их значениями.
Продолжение следует …