Интервью Day.Az с главным экспертом Американо-Азербайджанского Фонда Содействия Прогрессу Алексеем Синицыным.
— К сожалению, 2016-й год начался для региона с плохих новостей. Иран и Саудовская Аравия никогда не были большими друзьями, а сейчас дело дошло до разрыва дипотношений. Что это было?
— Знаете, как происходит ядерный взрыв? Есть такое понятие — «критическая масса», под которой понимают минимальную массу ядерного горючего, обеспечивающую протекание самоподдерживающейся ядерной цепной реакции. При массе больше критической, цепная реакция начинает лавинообразно ускоряться и… происходит взрыв. Суннитско-шиитское противостояние со своими пиками обострений корнями уходит в глубину веков. Но с началом «арабской весны» события в регионе стали лавинообразно нарастать, что и должно было привести к столкновению крупнейших региональных соперников — Саудовской Аравии и Ирана. Именно сегодня это мы и видим. Естественно, что такой конфликт может быть окрашен только в религиозные тона.
Я считаю, что и Эр-Рияд, и Тегеран подошли к новому году с предвкушением своего «звездного часа». У Ирана появилась надежда выйти из-под бремени санкций, исчезла угроза войны с США и Израилем, которая висела над ним дамокловым мечом, продолжается модернизация армии, чья боеспособность еще будет усилена российским вооружением. В Иране после заключения соглашения по его «ядерному досье», видимо, поверили, что Тегеран способен успешно маневрировать между такими центрами силы, как США, Россия и Китай.
В Саудовской Аравии с восшествием на престол короля Салмана весь силовой блок — вооруженные силы, спецслужбы, органы правопорядка — перешли под контроль клана Судейри. Особенную роль стала играть очень активная «династическая молодежь» во главе с сыном короля, заместителем наследного принца и министром обороны страны Мухаммедом бин Салманом. С его именем связана вся операция против повстанцев в Йемене, за которыми, по небезосновательному мнению саудитов, стоит Тегеран.
Энергичного и не всегда предсказуемого Мухаммеда считают инициатором отхода от линии противостояния с «Братьями-мусульманами». А это значит, что становится вероятным сближение саудитов с маленьким, но обладающим огромным политическим апломбом Катаром. Грядущим «перемирием» с «Братьями-мусульманами», во многом, объясняется и стремительный курс на стратегическое сотрудничество с Турцией. В Эр-Рияде, конечно, отметили заявление турецких властей, объявивших о возможности полной нормализации отношений с Израилем, который воспринимает Иран в качестве своего единственного экзистенционального врага. Но это все планы, планы…
Со времен Британской империи на Западе любят порассуждать об изощренной «восточной хитрости» правителей стран, расположенных, как любили подчеркивать англичане, «к востоку от Суэца». На деле эти правители, как правило, подходят к своим внешнеполитическим концепциям весьма схоластически, т.е. в отрыве от суровой и циничной реальности. Проблема в том, что все хитроумные внешнеполитические комбинации Тегерана и Эр-Рияда и их, казалось бы, выверенные стратегии, извините за вульгаризм, «вилами по воде писаны». Ближний Восток — это уравнение, переполненное одними неизвестными, решение которого лежит за пределами региональных амбиций, как Ирана, так и Саудовской Аравии.
— Практически одновременно с казнью шейха ан-Нимра Королевство Саудовская Аравия объявило о прекращении перемирия с Йеменом. Почему саудиты так активизировались, и что выигрывает КСА от такой дестабилизации в регионе?
— Решение о прекращении перемирия в Йемене свидетельствует о том, Эр-Рияд и Тегеран вовсе не собираются сталкиваться друг с другом в открытом военном конфликте. Они будут решать свои проблемы опосредованно, в частности, на йеменской площадке. Операция с претенциозным названием «Буря решимости» против йеменских хуситов для Мухаммеда бин Салмана крайне важна даже в личном аспекте. Ее проводит суннитская коалиция, сформированная Саудовской Аравией, чью армию возглавляет самый молодой министр обороны в мире, сын короля Салмана. Войска коалиции буквально нашпигованы современным западным оружием, но они несут порой унизительные потери. Саудитам надо было еще умудриться потерять несколько высококлассных кораблей от залпового огня хуситов с йеменского побережья. Показательно, что йеменские повстанцы уже захватывали военный пост Кааб аль-Джабери саудитов, небольшой городок Моханнад и несколько деревень в саудовской провинции Джизан.
Боеспособность армий монархий Залива вызывает массу вопросов. Я бы обратил внимание читателей на очень симптоматичную запись в обсуждаемой сейчас американской «Концепции новой системы безопасности в Персидском заливе». Речь идет о военном блоке Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — «ему еще далеко до реальной самодостаточности, а в Йемене страны-участницы применяют свой военный потенциал безответственным образом, но он может стать предпосылкой для обретения уверенности этими традиционно «пугливыми» монархиями». «Пугливые» монархии — это уничижительная характеристика. Но не берусь утверждать, что она не справедлива.
К тому же возрастают риски мятежей в самом Королевстве. Сегодня арабские блоггеры пишут о «Революции в эль-Катифе». Это родной город казненного проповедника, в который прибыла полицейская бронетехника для подавления беспорядков, поднявшихся после смерти ан-Нимра. Ее встретили «коктейлями Молотова». А некоторые т.н. «алармистские эксперты» даже предрекают свою «весну» в Саудовской Аравии. Но, на мой взгляд, гражданская война в Королевстве — исключена. Стихийные мятежи, даже партизанские акции — возможны. Гражданская война по сирийскому примеру — нет. «Короли нефтяных песков» будут действовать против недовольных предельно жестко. Так что, саудиты от создавшейся ситуации ничего не выиграют.
— А что выигрывает Иран?
— Ничего, скорее даже проиграет. Уже ясно, что он попадает в еще большую изоляцию на Ближнем Востоке, о чем свидетельствуют разрывы дипотношений с Бахрейном и Суданом. Если Запад окажется перед выбором между Ираном и Саудовской Аравией с ее союзниками, то его симпатии, безусловно, будут на стороне Эр-Рияда и монархий Залива. Там сосредоточены крупнейшие американские базы, в огромных объемах поставляется дорогостоящее вооружение, реализуются проекты транснациональных компаний. В конце концов, существует нефтяной фактор. Да и Израиль постарается внести свою лепту в антииранскую игру.
— Но пока что, западные чиновники не осудили разгром саудовской дипмиссии в Иране и Мешхеде и призывают к порядку только Эр-Рияд. Почему?
— Сейчас ситуация рассматривается сквозь призму казни борца за права меньшинств. А «права человека» — это для Запада нечто вроде «священной коровы». Как-то мало говорится о том, что покойный проповедник не отличался широтой взглядов. Нимр ан-Нимр рассматривал права человека только в контексте собственных, крайне консервативных религиозных концепций и даже выступал за установление «велайят аль-факих» («власти богословов») — теократической диктатуры по образцу Ирана — не только в Саудовской Аравии, но и на всей планете. Я думаю, что инерционное отношение к ушедшему правозащитнику, как к борцу за свободу, скоро пройдет.
И потом, прямо на глазах американцев разваливается их собственная ближневосточная стратегия, суть которой ясно сформулировали эксперты Фонда Карнеги: «Соглашение с Ираном по ядерному вопросу дает возможность сделать первый шаг к созданию новой системы безопасности в Персидском заливе, которая будет способствовать улучшению отношений между Ираном и арабскими государствами Залива, а также сокращению объема военных обязательств США». Об улучшении отношений теперь говорить не приходится, а, значит, Западу необходимо время, чтобы приспособиться к новой ситуации на Ближнем Востоке.
— Как в этом свете видятся перспективы антитеррористической коалиции, созданной Саудовской Аравией? И как, на ваш взгляд, в условиях саудовско-иранской конфронтации будет разворачиваться операция в Сирии?
— О создании пресловутой коалиции, которую уже громко называют «союз 34-х», объявил ни кто иной, как сын саудовского монарха Мухаммед. Конечно, Эр-Рияд постарается использовать это нестойкое, если не сказать формальное объединение в своих интересах. Но дальше дипломатических демаршей и угроз дело не пойдет. У «суннитской коалиции» не было военных перспектив при ее создании. Не появятся они и сейчас. Какие только громогласные заявления мы не слышали в последнее время — и о «35-тысячном саудовском спецназе», который будет переброшен в Сирию, и о 100-тысячном контингенте объединенных арабских сил, готовых в скором времени объявиться в Ираке, и пр. и пр. Все это — обычный пиар в стиле ближневосточной «маниловщины». Он мало чем отличается от ложного пафоса лидеров «Исламского государства», грозившихся с началом операции иностранных военных в Сирии развернуть собственные «победоносные армии, уходящие за горизонт».
Допустим, что в чисто военном контексте что-то может измениться в тактике американских или российских военных, оперирующих в Сирии. Но они действовали и будут действовать по своим планам, в которые конфронтация между Ираном и саудитами не способна внести какие-то существенные изменения. Можно, конечно, предположить, что иранский спецназ уйдет из Сирии и Ирака, чтобы сосредоточиться на войне в Йемене, и даже бойцы ливанской «Хезбаллы» будут переброшены в эту страну. Перебросил же кто-то туда 500 боевиков «ИГ» из Сирии. Но это означает только то, что Россия будет интенсифицировать свои операции в Сирии, а США — главным образом, — в Ираке.
— Каким вам представляется региональный «климат» для Азербайджана в новом году?
— Азербайджан ведет подчеркнуто сдержанную внешнюю политику в отношении событий, разворачивающихся на Ближнем Востоке. И чем убедительнее он будет позиционировать себя светским государством, тем увереннее будет его положение в этом неспокойном регионе. Что, впрочем, он и делает.
Почему официальному Баку надо что-то менять из-за очередного витка конфессионального конфликта или стремления крупных региональных держав играть главенствующую роль на ближневосточной площадке? Осложнение саудовско-иранских отношений, пусть даже очень серьезное — это, как говорится, «не его война», а, точнее, конфронтация. Я думаю, что новая ближневосточная буря, которая, кстати, способна вдохнуть жизнь в дряхлеющие нефтяные индексы, пройдет мимо Азербайджана при сохранении того внешнеполитического курса, которого он придерживается. А менять его нет никаких причин.
Беседовала Лейла Таривердиева