Время реализма и прагматических оценок
Тэги: сша, путин, байден, политика, экономика, северный поток2, международные отношения, трамп, нато, оборона
Фото Reuters
Реализм и прагматизм в политике вообще и в политике внешней и внутренней – вещь решающая для успеха в достижении декларируемых целей. Например, американцы из победы в холодной войне сделали вывод о собственном превосходстве над Россией всегда и везде. И для закрепления этого вывода на деле провели несколько этапов расширения НАТО на Восток. Возражения Москвы были признаны малосущественными. И такой вроде бы продвинутый, демократичный, улыбчивый и милый в отношениях с Борисом Ельциным президент, как Билл Клинтон, заложил одну из самых разрушительных мин под фундамент российско-американских отношений на следующую четверть века.
Говорят, что президент Джозеф Байден на переговорах с Владимиром Путиным в Женеве проявил не только сдержанность, но реализм и понимание иной природы российской государственности. Якобы Байден считает более прогрессивной и работоспособной модель американской нации как плавильного котла, в котором выпадают в осадок национальные особенности мигрантов, а на выходе – выплавляются унифицированные и очищенные обладатели единой американской мечты.
Однако Байден признал особенность России, ее традиций, этнического и конфессионального многообразия единого народа. И право на собственную модель государственности. После этого стало явным снижение враждебной риторики в адрес Москвы из Вашингтона. А признание «Северного потока – 2» огорчило многих союзников США из «новых европейцев».
Это не значит, что прогресс по ключевым направлениям двусторонних отношений неминуем. Нет. Это и есть прогресс! По сравнению с временами Дональда Трампа. Чтобы добиться содержательного прогресса в российско-американских отношениях, требуется понять некоторые другие факторы, предопределяющие природу военно-политической реакции на международные повестки Кремля и Белого дома.
Вашингтон не может не реагировать на устойчиво антироссийскую политику «новых европейцев», укрепляя на их территории инфраструктуру НАТО. Россия, в свою очередь, болезненно реагирует на попытки военной экспансии Запада на пространстве бывшего СССР. Да и вообще на односторонний подход к решению многих проблем типа Сирии, Ливии или Венесуэлы. И это тоже реальность.
Еще одна реальность, к которой Запад оказался не готов, – способность России модернизировать и разрабатывать новые типы оружия, представляющие несомненную потенциальную угрозу США. Если что.
Другим полем для проявления реализма является оценка рисков и угроз, связанных с Китаем. Трамп перевернул доску в отношениях с Пекином. Казалось, с уходом Трампа все быстро вернется на круги своя. Однако у Байдена оказалась даже большая, чем у предшественника, двухпартийная поддержка на продолжение курса по сдерживанию Китая.
К этому процессу активно подключилась Европа. Формально в поисках гармонии трансатлантических отношений, фактически – в разработке реалистической и прагматической стратегии в отношении «китайской троицы», под которой понимается Пекин как одновременно партнер, конкурент и системный противник.
В отношении Москвы Вашингтон, судя по всему, сегодня занял более разумную позицию. С одной стороны, Россия менее серьезная угроза, чем Китай. Прежде всего в сферах экономики, технологий и влияния на азиатских рынках. Так что элементарная иерархия рисков отводит от России приоритетное внимание. С другой стороны, не в интересах Запада подтолкнуть Москву в объятия Пекина, в стратегическое партнерство. Союз нашего оружия и их экономики – вызов Западу похлеще вызовов холодной войны.
Надо иметь в виду и то, что работу над выявлением иерархии приоритетов в своих международных отношениях проводит и КНР. Рассматриваются и конфликтные точки зрения. Есть те, кто выступает за масштабное стратегическое партнерство с РФ, включая военную область. Им противоречат те, кто считает, будто ситуация, в которой Россия может пригодиться решающим военным образом, маловероятна. А брать на себя стратегические партнерские обязательства перед РФ, особенно в эпоху санкций (и вторичных санкций), может оказаться контрпродуктивным. Кстати, в продленном в прошлом месяце Российско-китайском договоре о дружбе не говорится о стратегическом партнерстве. Правда, руководители КНР и РФ отметили, что «не являясь военно-политическим союзом… российско-китайские отношения превосходят такую форму межгосударственного взаимодействия». Новация…
Иными словами, лидеры наших стран не стали дразнить воинственной терминологией ни Запад, ни другие страны, Индию, например. Продемонстрировали разумную сдержанность и ответственность.
Намного меньше сдержанности в высказываниях проявляют руководители небольших стран, находящихся в орбите больших. Недавний случай – агрессивная риторика Александра Лукашенко на встрече с журналистами. Он обещал и поставить Украину на колени, и победить в ядерной войне – все это вместе с Россией, что не соответствует истинным интересам нашей страны и ее народа.
Не дать втянуть Россию в очередной виток конфронтации с Западом под музыку младших братьев – задача для Москвы. Аналогичная задача стоит и перед Вашингтоном в свете провокационной несдержанности их младших партнеров из «новых европейцев».