Энергетические войны.

Газовые маневры, американская модель и разговоры Трампа и Юнкера в правильном переводе

Борис Марцинкевич

Когда речь заходит об упорных попытках США любыми способами организовать противодействие реализации проекта морского магистрального газопровода Северный поток-2, чаще всего мы видим тексты, похожие вот на, допустим, такой: «Европа стала газовым полем битвы для США и России. США стремятся увеличить экспорт сжиженного природного газа в Европу, где заправляет конкурент, которого так просто с рынка не вытеснишь — Россия». Вряд ли ведь я ошибаюсь?

Американский СПГ или же СПГ, произведенный в США?

Текст, на первый взгляд, совершенно правильный, вроде как все именно так и обстоит. Но это только на первый взгляд, только в том случае, если не помнить, что у газовой войны есть свои правила, свои законы. Не зная их – объективной оценки происходящему дать невозможно, а потому к всему, что сказано по поводу Европы как газовом поле битвы для США и России нужно относиться критически. С одним из участников этой битвы все более-менее понятно, хотя к деталям стоит вернуться отдельно – Россия на газовом рынке представлена именно как государство, поскольку Газпром был и остается концерном, управляемым и контролируемым государством. Но ничего подобного нельзя сказать о Соединенных Штатах – это государство не добывает газ, это государство не занимается его транспортировкой на заводы по его сжижению, это государство не владеет предприятиями, на которых это сжижение осуществляется, это государство не принимает никакого участия в транспортировке СПГ до его конечных потребителей. Не просто так мистер Трамп в своих речах по этому поводу никогда не говорит об «американском СПГ», а только и исключительно об СПГ, произведенном в Штатах. Нет в его выступлениях «American LNG», присутствует исключительно «LNG, made in USA».

Это удивительно, но факт: долгие годы убеждая Россию, что ей жизненно необходима либеральная экономика, Запад умудрился загипнотизировать самого себя. Точно так же, как и в Европе, США как государство законодательно запретили самим себе быть непосредственными участниками хозяйственной деятельности. Больше того – если в Европе кое-где еще остались недобитые, нерасчлененные вертикально интегрированные энергетические компании, то в Штатах таковых нет со времен принудительного разделения Standart Oil. Штаты уже много лет занимают первое место в мире по объему потребляемого природного газа, при этом до самого последнего времени они были рекордсменами и по объемам газа, импортируемого в страну. Термин «сланцевая революция» появился в американской прессе в 2012 году, но добыча этим методом, доведенная за счет целого ряда усовершенствований на территории США началась на несколько лет раньше. В 2007 году объем газа, добытого по этому методу достиг вполне заметных 54 млрд кубометров, в 2013 году его удалось нарастить до 230 млрд кубометров, а первая экспортная поставка СПГ, произведенного в США, произошла в конце мая 2016 года, всего три года назад. И только по итогам 2018 года Штаты впервые в своей истории стали чистым экспортером – совокупная добыча газа традиционным и сланцевым методами, превысила собственное потребление на целых 20 млрд кубометров. Уже этой цифры вполне достаточно для того, чтобы тезис о «газовой войне России и США на европейском рынке» показался спорным, не так ли? Для тех, кто забыл или не в курсе, напомню – объем российских поставок только трубопроводного газа и только в Европу в 2018 году составил около 200 млрд кубометров. 20 млрд нетто-экспорт из США на мировой рынок и 200 млрд кубометров экспорт российского трубопроводного газа в Европу – несопоставимые цифры, если сохранять объективность.

Много лет являясь импортером, Штаты от внешних поставок зависели критически, хотя и старательно смягчали эту проблему поставками из соседской во всех отношениях Канады. Не приходится удивляться тому, что самые серьезные опасения у руководства Штатов были связаны с риском оказаться под влиянием компании или некого консорциума компаний, которые сумели бы добиться монопольного положения в этом секторе экономики. Именно исходя из этого посыла в Штатах разрабатывалось условное газовое законодательство – требовалось разработать правила, которые не позволили бы появиться даже призрака такой монополии. Получился довольно занимательный результат – занимательный, поскольку правила, разработанные правительством США, одинаковы как для компаний, добывающих газ на территории этой страны, так и для компаний, привозящих этот газ от внешних поставщиков. Ни компания-добытчик, ни компания-импортер не имеют права продать его по прямым контрактам с потребителями – все торговые операции с природным газом происходят только через национальную газовую биржу Henry Hub или через ее филиалы, действующие на территории отдельных штатов. Компании, добывающие или импортирующие газ, не имеют права владеть или управлять электростанциями, использующими его в качестве топлива. Компании, добывающие или импортирующие газ, не имеют права владеть или управлять газохимическими производствами – никакой вертикальной интеграции, об этом и помыслить нельзя. И вот эти правила имеют самое прямое отношение к тому, что некоторые комментаторы и журналисты называют «газовой войной США и России в Европе».

Американская модель производства СПГ

В 2015 году президент США Барак Обама впервые подписал разрешение на осуществление экспорта СПГ для компании Cheniere Energy – именно эта компания к этому времени заканчивала реализацию проекта строительства первого для США завода по сжижению газа на побережье Техаса под названием Sabina Pass. Модель, по которой был реализован этот проект, стал типовым для всех прочих СПГ-проектов на территории США, исключений пока не наблюдается и вряд ли они появятся раньше, чем через 7-8 лет. Понять особенности этой модели не так уж сложно, если использовать обычную логику – этого вполне достаточно, давайте попробуем. Cheniery Energy – компания, владевшая СПГ-терминалом Sabina Pass – он использовался как раз для импорта газа в США, новый завод по сжижению использует эти же портовые мощности как составную часть нового производства. Мощность завода после того, как войдут в строй все 6 его технологических линий, составит 27 млн тонн СПГ в год – серьезный объем, который, само собой требовал серьезного объема инвестиций. Для сравнения – на строительство «Ямал-СПГ» с его 18 млн тонн СПГ в год, потребовалось около 27 млрд долларов США. Конечно, Луизиана – это не Арктика, но и расценки на любые строительные работы в Штатах сравнивать с расценками в России тоже не приходится, так что объемы инвестиций вполне сопоставимы. Много ли в мире компаний, которые имеют свободный кассовый остаток вот в таком объеме? Правильно – крайне мало, и Cheniere Energy к таким гигантам мира экономики не относилась и не относится. Поэтому – что? Правильно – ножками на поклон к банкирам – топ-топ.

Что происходит, когда за кредитом на тот или иной проект приходит тот же Газпром? Банкиры в любых странах похожи повадками друг на друга до неприличия: хочешь деньги – предоставь обеспечение, залог. У Газпрома с этим проблем нет: вот месторождения, вот газопроводы, вот хранилища, заправки, перерабатывающие заводы, давайте договариваться. А в случае с Cheniere Energy? «У нас есть портовые сооружения и причал стоимостью пару миллиардов долларов, дайте еще 20». И – все, никаких месторождений и прочего. Cheniere Energy, как и любая другая американская компания, имеет право явиться на Henry Hub и на этой бирже купить добытый другими компаниями газ, а больше – ничего, даже технической возможности доставить его на свой завод, который еще дай бог построить когда-нибудь. И опыта работы на мировом газовом рынке – тоже никакого, а это не детская песочница, где дети рады любому мальчугану, который впервые пришел к ним в гости с красивой машинкой, с которой всем интересно поиграться. С этой точки зрения все однозначно: «Уважаемые руководители компании, выйти из нашего банка вы можете через ту же дверь, в которую вошли». Но была и вторая сторона вопроса: участие в первом для США проекте по сжижению газа – это участие в создании совершенно новой отрасли бизнеса и экономики, это вопрос престижа, это вопрос всевозможных баллов в многочисленных рейтингах. Почетно и выгодно, но рискованно. Рискованно, но почетно и выгодно. И банкиры разработали схему, которая позволяет убрать риски, а вот почет и выгоду сохранить в целости и сохранности, и называется эта схема толлинг. По этой схеме для того, чтобы любая компания получила возможность экспортировать СПГ, произведенный в США, ей необходимо выполнить вполне определенный алгоритм. Шаг первый – покупка партии газа нужного объема не Henry Hub, что означает избавление Cheniery Energy от риска волатильности цен на этой бирже. Шаг второй – подписать договор с компаниями, которые берут на себя транспортировку газа от места добычи до площадки Sabina Pass – цена этой транспортировки в Штатах жестко привязана к биржевым ценам и составляет 15% от котировок газа на тот или иной день. Шаг третий – необходимо подписать долгосрочный контракт с Cheniere Energy как с владельцем оборудования для сжижения, при этом контракт во многом схож с гронингенской моделью долгосрочного газового экспортного контракта – здесь тоже имеется пункт плати и/или плати. Заплати аванс, он гарантирует тебе возможность включить оборудование в тот момент, который ты посчитаешь нужным, затем доплати оставшуюся сумму. Тебе не нужно сжижать газ в ближайшее время по каким-то соображениям? Нет проблем, но аванс возврату не подлежит. Грубо – аренда с предоплатой, причем аренда должна быть как минимум среднесрочной (7-8 лет), а оптимально – долгосрочной (10-12 лет). По окончании производственного процесса – шаг номер 4: либо сразу грузи на свой или тобой зафрахтованный танкер-газовоз, либо подпиши, оплати и храни в емкостях, имеющихся в распоряжении Sabina Pass. Грузи, вези и продавай – куда хочешь и на любых условиях.

В качестве примера – именно на таких условиях был подписан первый для Cheniere Energy с компанией Royal Dutch Shell еще в 2012 году, когда завод Sabina Pass еще только строился.. Срок контракта – 20 лет, объем контракта — 3,5 млн тонн СПГ в год. При этом Shell имеет право и не выбирать все эти миллионы тонн, вот только авансовый платеж возврату не подлежит. Cheiery Energy вообще не имеет рисков – они все лежат на Shell: скачки биржевых цен на газ внутри Штатов, скачки цены транспортировки газа от месторождения до завода, риск влететь с продажами на ситуацию, когда цены на газ на рынке в Европе или в Азии внезапно упадут по каким-нибудь причинам. Cheniere Energy гарантированно получает деньги за эксплуатацию своего оборудования или аванс в том случае, если оборудование не работает – следовательно, банкиры гарантированно получают все проценты по выданным кредитам. Условия для кредитных организаций и для заемщиков настолько комфортные, что банкиры позволил Cheniere Energy не продавать 5% времени работы оборудования по сжижению. Вот на эти 5% и банки, и кредиторы позволили себе риски, вот на этом объеме американская компания Cheniere Energy и получила возможность потренироваться. Потренироваться справляться со всеми рисками, показать себя на региональных газовых рынках как поставщика СПГ, научиться зарабатывать деньги в этом бизнесе, лавируя между рисками сорваться в убытки. Пройдут годы, Cheniere Energy рассчитается со всеми банками, начнет работать самостоятельно – уже имея опыт, уже имея определенное реноме у газовых трейдеров.

Справедливый вопрос – а Shell вот вся эта радость зачем требуется? Все дело в том, что Shell, сотрудничая с американской компанией Cheniere Energy, получает возможность НЕ заниматься торговлей СПГ в моменты падения цен на него, получает возможность везти СПГ на тот рынок, где в данный конкретный момент сложились самые высокие цены. А это в газовом мире дорогого стоит! Крупнейший производитель и поставщик СПГ на планете – Катар, или, если точнее, государственная компания Катара Qatar Gas. Катар – государство консервативное, к работе со своими газовыми месторождениями подходит ровно так же, как Россия и Газпром: вертикально интегрированные компании под контролем государства, никаких игр в либеральную экономику. Газпрому принадлежат магистральные газопроводы – у Катара имеется крупнейший в мире флот собственных танкеров-газовозов, других отличий нет. Катар требует таких же долгосрочных контрактов, цена газа в которых привязана к цене газа, присутствует пункт плати и/или вези, четко оговорены пункты доставки. Европейские газовые компании не имеют возможности закупить у Катара газ по европейским ценам и отправить газовозы на рынок Юго-Восточной Азии, где цены традиционно процентов на 20-30 выше, с эмирами такие фокусы не пройдут. Чуть отвлечемся – исключительно для того, чтобы показать, как выглядит работа с Катаром на постороннем примере. Раз уж я Марцинкевич – то на примере Польши.

Польские газовые маневры

В целях борьбы с жутким диктатом России Польша в 2012 году приняла решение о строительстве регазификационного терминала на своем побережье Балтийского моря, близ местечка Свиноуйсьце. Кстати, распоряжение о начале проекта подписал тогдашний премьер-министр этой страны Кажимеж Марцинкевич, так что информацию вы, уважаемые читатели, получаете практически из «первых рук». Место для терминала подбирали достаточно долго и весьма тщательно – так, чтобы не сильно далеко находился якорный потребитель, чтобы не слишком много денег тратить на трубопровод. Схема финансирования, в силу наличия у Польши несметных богатств, получилась чрезвычайно замысловатой – тут и собственные средства владельцев терминала, и бюджетные вливания, и кредиты польских банков, и участие Еврокомиссии и даже ЕБРР. Торговались долго, но в конце концов согласовали. И вот тогда вся эта банда финансистов едва ли не хором:

«Поляки, а СПГ где брать намерены?!» И помчались поляки на переговоры с эмирами в Катар.

— Нет, не продадим – вы же европейцы, вы сейчас начнете требовать учитывать ваши спотовые цены на газ.

— Да перестаньте сказать, да как вы так плохо о нас могли подумать, нам до икоты нравится привязка к ценам нефти и только она нам мила!

— Все равно не продадим – вы сейчас начнете рассказывать, что вам договор нужен на 2-3 года, а нам такое не нравится.

— Ой, побойтесь бога-аллаха, нам очень нравятся контракты на 10 лет.

— Хм… Нет, не продадим – вы же начнете отказываться от пункта «плати и/или вези».

— Мы?! Да никогда и ни за что, этот пункт вообще для нас самый любимый!»

— Так… Ну, если вы согласитесь еще и на то, что везти СПГ будем мы на своих танкерах, чтобы своими глазами видеть, что он сгружается именно в этом вашем Свиноуйсьце, а не под Шанхаем…

— Да-да-да!!! Где подпись ставить?!

И ошалевшие от такой лавины счастья поляки поволокли подписанный контракт на утверждение своим финансистам. 10 лет, 1,5 млн тонн по ценам, привязанным к нефти. Поляки опоздали со строительством на два года – и все 24 месяца исправно оплачивали по пункту «плати и/или плати» не осуществлявшиеся поставки. Напомню, что мощность терминала Свииноуйсьце – 5 млрд кубометров газа в год, а 1,5 млн тонн катарского СПГ – это 2,0 млрд кубометров газа в его традиционном состоянии. И вот все эти польские сказки про то, что они способны стать самым крупным покупателем СПГ, произведенного в Штатах – это про 3 млрд кубов свободных мощностей этого самого терминала Свиноуйсьце. И вот этим объемом -или, точнее, объемчиком могучие поляки намерены вытеснять с европейского рынка несчастный Газпром. Уж не знаю, как Кажимеж Марцинкевич, а я так точно прошу помнить эту историю, когда вам доведется читать про очередную порцию польских газовых сказок.

Разговоры Трампа и Юнкера в правильном переводе

Так вот, возвращаясь к тому, как производится и как продается газ в США. Подписывая контракт с Cheniere Energy, Shell обеспечила себе возможность не сталкиваться со всеми ограничениями, от которых эмиров отговорить удается в 2-3 случаях из ста. Shell – один из крупнейших газовых трейдеров планеты, справляться со всеми коммерческими рисками они научились еще тогда, когда Cheniere Energy мирно принимали импортный СПГ на свой терминал в Сабина Пасс и ни о каком экспорте даже не мечтали. И все прочие миллионы тонн СПГ, которые производит завод Sabina Pass, расписаны между крупными игроками мирового газового рынка – кроме 5%, на которых тренируется Cheniere Energy. Есть ли исключения? Есть. К примеру, на втором американском заводе, Cove Point, газовых трейдеров вообще нет – там на 10 лет вперед все законтрактовано индийскими и японскими компаниями, у которых на родине имеются собственные терминалы, собственные газораспределительные сети и собственные конечные потребители. Этим ребятам все биржевые и прочие риски вообще не интересны – маржа такая, что в нее любой риск входит и выходит с такой легкостью, что Винни-Пух обзавидуется.

Вот так выглядит реальная, а не «журнальная» ситуация на американском рынке производства СПГ. А потому все рассказы о «газовой войне США и России в Европе» — это, уж простите за резкость, полная чушь. И именно поэтому у Трампа в лексиконе нет «American LNG», а только и исключительно «LNG, made in USA». Трамп в совсем недавнем прошлом – бизнесмен, он, как ни удивительно, знает цену словам и выглядеть идиотом в глазах реальных предпринимателей не имеет ни малейшего желания. Вот вы как себе представляете реализацию желания Трампа поставлять СПГ в Европу – если предположить, что оно у него вдруг возникнет? Дверь с ноги пинком и с порога: «Эй, Shell, мать вашу! Мне плевать на ваши бизнес-планы, с понедельника начнете везти СПГ в Европу!» — так, что ли? Такое возможно только в вымышленном мире, который пытаются подать нам в качестве реальности те, кто желает запугать нас «невиданной мощью» Штатов, но не более того. Помните, в прошлом году Трамп несколько раз встречался с верховным комиссаром Еврокомиссии Жаном-Клодом Юнкером, и они потом на пресс-конференции едва ли не в обнимку, выдавали на-горА тексты о том, как Штаты увеличат объем поставок СПГ, а Евросоюз в ответ начнет строить новые СПГ-терминалы? Я рассказал вам о правилах газовой войны в Европе и в Штатах, теперь мы можем оценить эти тексты по-серьезному. Еврокомиссия, которая не участвует в реальном бизнесе, ртом Юнкера давала обещания построить терминалы. Трамп, у которого нет ни одного государственного СПГ-завода, а существующие расписаны сторонними заказчиками на несколько лет вперед, словесил слова про увеличение поставок. Год назад вы, вполне вероятно, к этому спектаклю относились вполне серьезно, даже могли просчитывать опасность жесткой конкуренции для Газпрома, а я вот просто получал удовольствие – почти как на концерте у ныне, к сожалению, покойного Михаила Задорнова. Больше всего сцена разговора Трампа и Юнкера с журналистами напоминала внезапный флэшмоб по мотивам бородатого анекдота про двух новых русских. «Купишь у меня вагон варенья? Конечно, куплю!!!» И разошлись: один искать варенье, второй искать деньги. Шум вокруг роста поставок СПГ из Штатов в Европу, о конкуренции с Газпромом стоит непрекращающийся, но есть сухие цифры статистики, собранные лондонским глобальным информационным провайдером HIS Markit Ltd. Российский экспорт в Европу в 2017 году – 194,4 млрд кубометров, поставки из США, пересчитанные из тонн в кубометры – 2,6 млрд кубометров. 2018 год, российский экспорт – 201,8 млрд кубометров, экспорт из США – 3,7 млрд кубометров. С вашего позволения я даже комментировать это не буду – подберите любые слова самостоятельно. Напомню только, что регазификационных терминалов на побережье Европы построено столько, что технически они могут принять до 180 млрд кубометров газа в пересчете, вот только их загрузка никогда еще выше 50% не поднималась. И все слова Юнкера европейские «конкретные газовые парни» слушают с усмешкой: «Жан-Клод, ты пообещал Трампу построить новые терминалы? Да ты крут – начинай строить, мы посмотрим на твое творчество, но уж как-нибудь со стороны».

Закон Джонса – истинно американская ценность

Чтобы закончить эту занимательную тему, давайте попробуем разобраться с чудом, которое приключилось уже несколько раз – ямальский СПГ на танкерах-газовозах уже не единожды поставлялся в Штаты, а совсем конкретно – в порт города Бостон, столицу штата Массачусетс. Дважды поставляли зимой, когда в той местности приключились аномальные морозы, пару поставок проскочило летом – уже из-за аномальной жары. Цены в эти моменты в Массачусетсе поднимались настолько, что зарабатывали все спекулянты – уж простите, что я использую это слово вместо «предприниматели». От Ямала до Бостона танкеры идут по три недели, за это время СПГ на их борту успевали купить продать по несколько раз – это были типично спотовые сделки, прямых контрактов между НОВАТЭКом и массачусетскими газовыми компаниями не было и в помине. Казалось бы – вот Луизиана, где работал и работает Sabina Pass, вот Массачусетс с его Бостоном – при чем тут какой-то там арктический Ямал? А это в действии закон Джонса, которому в наступающем году исполнится ровно век. Каботажные поставки между портами США разрешены только кораблям, построенным в США, ходящим под флагом США, экипаж которых состоит только из граждан США или лиц, имеющих постоянный вид на жительство. Но в Штатах просто нет ни одного судостроительного завода, на которых умеют строить танкеры-газовозы – не было у этой страны никогда потребности в таких судах, им всегда СПГ поставляли, что называется, на блюдечке с голубой каемочкой. Мы часто ругаем наше собственное правительство, и часто по делу. У нас очень похожий закон введен в действие с 1 января 2019 года, но для газовозов, которые обслуживают «Ямал-СПГ» догадались сделать исключение, поскольку они были заказаны до введения закона. Штаты никаких исключений из закона Джонса оформить не могут – плевать тамошним законодателям на проблемы Бостона, им важнее вон за импичмент Трампа сражаться, не до Массачусетса им, пусть он там мерзнет или потеет, таскает газ хоть с Ямала, хоть из Австралии. Я тут только что Задорнова вспоминал – оказывается, не случайно.

Ну и, раз уж речь зашла о Бостоне, вспомним заодно и о том, что про санкции против СП-2 американские политики говорили, говорят и будут говорить, а самих санкций как не было, так и нет. Нет их по многим причинам, но одна напрямую связана с Бостоном. На всякий случай напомню, что 50% инвестиций в реализацию проекта СП-2 по договору вносит пятерка европейских компаний: немецкие Wintershall и OMV, англо-голландский Shell, австрийская OMV и французская Engie. И американские санкции против СП-2, если бы они появились, ударили бы не только по Газпрому, но и по экономическим интересам каждой из этой пятерки. При чем тут Бостон? В Бостоне ровно один регазификациооный терминал, газопроводов от месторождений нет от слова «вообще», угольные электростанции тут догадались закрыть в целях борьбы за экологию и прочую «зеленую энергетику». Случись что с этим терминалом в период очередных холодов – беда будет уже не шутейная, там все-таки избиратели обитают. Что может случиться? Да как и с любой другой техникой – авария-поломка может привести, например, к 2-3 неделям вынужденного простоя, от этого ведь никто не гарантирован. Поэтому очень важно, чтобы компания-владелец терминала соблюдала все правила и регламенты, работала аккуратно и ответственно. Компания пока справляется со своей работой, но как знать, что будет в этом отопительном сезоне – техника порой бывает капризна, как жеманница. Жеманница. Женщина. Ля фам. Ах да, я же забыл название компании владельца-оператора назвать, но вы уже и так намек на французский шарм расслышали – компания эта называется Engie, генеральным директором которой трудится элегантная мадемуазель Изабель Коше. И американские политики, несмотря на тотальную толерантность, почему-то в данном случае считают необходимым соблюдать старомодную галантность. Мировой рынок давно стал глобален, бал на нем правят глобальные компании – это чистая правда.

Так что мы имеем в сухом остатке? В Европе действительно идет некая торговая война. Вот только война – не совсем газовая, и не совсем между США и Россией. Какая и причем тут СП-2 и газотранспортная система Украины? Об этом, пожалуй, в следующий раз, тут в несколько слов уложиться не получится.