Юрты для второй и третьей жены: любопытные факты о жилище кочевников Казахская юрта — традиционное жилище, существующее с древности, используется до настоящего времени. Юрта казахов своеобразный тип переносного жилища, характерный для насельников Великой степи. Юрта с оригинальным архитектурным решением, со сложным семантическим смыслом отражает уровень культурного развития тюрко-монгольских племен, их сложную идеологию.
Неповторимость этого типа жилища, архитектуры, созданной из войлока и гибкого ивового прута, стала сегодня для каждого казаха емким символом Родины, древней культуры народа. Говоря о казахской юрте, можно с уверенностью сказать, что как жилище она была, не только точно рассчитана и продумана с учетом потребностей быта кочевников, а ее убранство отличалось орнаментальным изяществом декора, но и сам принцип построения юрты был отражением их взглядов на окружающий мир. Заслуживает большое внимание символика казахской юрты, раскрывающая духовно-культурные и научно-философский смысл юрты.
Символизм кочевой культуры представлял собой философское отношение к миру и был нормой жизни. Не было разделения философии мира и быта, они были взаимосвязаны. Ряд казахстанских ученых А.Толеубаев, Н.Шаханова, М.Каракузова, Ж.Хасанов, Б.Ибраев и другие писали об отражении древней космической системы в конструкции юрты казахов. Юрта кочевников является продуктом длительного развития, постепенного совершенствования более примитивных типов жилищ. О происхождении юрты существует разные мнения. Немало археологических материалов и письменных источников свидетельствуют об использовании юрты и ее исходных прототипов. В процессе изучения, развития андроновского жилища, ученым удалось решить вопрос о происхождении юрты – удивительного по своей простоте и гениальности передвижного жилища кочевников. Считали, что она могла развиваться из бедуинского шатра, сибирского чума, шалаша.
В ходе раскопок андроновских поселении Чаглинка, Петровка, Атасу, Бугулы, в слоях ХІІ-ІХ вв. до н.э. были открыты круглые или многогранные постройки с каркасными стенами из вертикальных жердей, с решеткой из плетня, с коническим либо пирамидальным перекрытием, опирающимся на раму, через которую выходил дым. Поэтому не без основания можно считать, что юрта возникла в глубокой древности и прототипом, прообразом ее явилось легкое круглое жилище андроновцев [1, С. 56 б]. Тесная связь и параллель между образно-концептуальной моделью мира и юртой прослеживается в ее строении. Каркас юрты состоит из трех частей: кереге (решетчатый остов), уык (жерди, подпирающие верхний круг), шанырак (верхний круг) – каждая из которых составляет определенный уровень по вертикали. В свою очередь, кровельное войлочное полотно также состоит из трех частей: туырлык (покрытие решатчотого основания юрты), узюк (покрытие купольных жердей) и тундык (войлок, закрывающий верхний круг) [2, С. 56]. Обода (шанырак) юрты является одной из самых уважаемых деталей казахского национального жилища, символом продолжения рода. С шаныраком связано очень много культурно-исторических мотивов, понятий, символики, сакральных обычаев и обрядов у казахов. Согласно универсальному представлению многих народов, «существенно реально лишь то, что сакрализовано, а сакрализовано лишь то, что составляет часть космоса, выводимо из него, причастно к нему»[3, С. 114]. Изучая семантику шанырака с точки зрения аналогии его горизонтального плана с крестом, заключенным в круг, Р.Р.Фатиков пришел к выводу, что структуру шанырака можно рассматривать и как модель мира, близкую к скифо-сакской[3, С. 179].
На наш взгляд, модель мира составляет не столько отдельно шанырак, а остов юрты в целом.В культурном горизонте юрты также можно выделить четыре части: «төр», «есік», «оң жақ», «сол жақ». Таким образом, культурный горизонт юрты в плане представляет собой четырехугольник (квадрат), заключенный в круг. Купол, образуемый уыками и шаныраком, соотносясь с квадратным культурным горизонтом, символизирует соединение Неба и Земли. В системе перекодировок «макрокосм и жилище» шанырак, будучи самым верхним уровнем юрты, соотносится с небосводом. В вознесении шаманов на шанырак с целью встретиться со своими духами-помощниками, мы усматриваем параллель с широко распространенным у сибирских народов представлением о странствии шамана в верхнем мире — на Небе. В шаманском представлении древних тюрков, позднее казахов шанырак и Небо — сопоставимые, взаимоперекодируемые понятия. Небо — Көк аспан (букв. «синее небо») имеет глубинную концептуальную связь с культом Тенгри [4, С.143-152].Само название «Тенгри», по мнению М.П. Хомонова, образовалось в период общности алтайских языков и состоит из двух компонентом: тэн (свод, арка, столбы) и гэр (юрта, дом, жилище) [5, С.55].
На наш взгляд, особая сакрализация шанырака объясняется его связью с двумя важнейшими древнетюркскими культами — Тенгри и предков [6, С.213-214]. Шанырак выступает одним из основных классификаторов вертикальной плоскости пространства жилой площади. С одной стороны, он является границей между верхом и низом, с другой – между внешним и внутренним пространством. Через шанырак жители юрты связываются с сакральными небесными светилами: солнцем, луной и звездами. Попаданию дневного света, лучей солнца в жилище через шанырак казахи придавали особое значение. Наверное, поэтому в первые месяцы после свадьбы невеста обязана была вставать с восходом солнца и приоткрывать кошмовое покрывало (тундік) над шаныраком [7, С.158]. Также, шанырак является символом семейного благополучия, мира. У казахов был такой ритуал присяги: смотря на шанырак, люди давали клятву. Шанырак — это символ объединения, поэтому казахи, когда совершают бата – а это пожелания стариков – говорят «шаңырағың шайқалмасын» — пусть купол твоей юрты будет крепким, непоколебимым. Это означает: пусть царит в семье мир, дружба и братство.
В национальном самосознании, мировоззрении казахов «шанырак» — это «дом», «семья», «поколение», в духовно-философском понимании он является символом очага, продолжением рода, традиций и воспитания, духовной близости. О потомках рода обычно говорили: «Әкесінің шаңырағын құлатпай, түтінін түтетіп отыр», что означает «Достойно продолжает отцовский род». Шанырак тесно связывали с понятием семьи, поэтому, когда в семье происходила большая беда или семья распадалась, говорили: «Шаңырағың шайқалды» — «Шанырак покачнулся». В представлении казахов шанырак был связан с культовыми обрядами и служили как бы символом продолжения рода. Поэтому их старались передавать из поколения в поколение. В случае смерти хозяев, не имевших потомства, шанырак юрты оставляли на могиле, что означало конец родового колена. Устоявшиеся казахские благожелательные выражения: «Шаңырағың биік, босағаң берік болсын» — «Пусть шанырак будет высоким, стойки двери — крепкими» — содержат идею покоя, благополучия и счастья. Шанырак казахской юрты считается священной деталью, защищенной от дьявола. Форма шанырака, его части, материал, качество – все это непосредственно связан с понятием «кут» — защитником блага семьи [8, С. 12]. В круге шанырак – күлдреуіш – сделан в виде креста, являющегося символом вечного движения солнца, эволюции, продолжения жизни. По всей вероятности, накрепко скрепленные между собой три планки күлдреуіш символизируют единство трех казахских жузов. Если посмотреть сверху вниз на казахскую юрту, то шанырак похож на солнце, а жерди (уык) – на лучи солнца. Одной из важных сакрализованных частей юрты является «босаға» т.е.дверь, точнее — дверные косяки. В представлении казахов дверные косяки и порог является священным местом, именно здесь находятся богатство, благополучие. Всем действиям у входа-выхода приписывалась высокая степень семиотичности [9, С.125].
Так, при первом входе в юрту свекра или в «отау» (юрта молодоженов) невеста должна была у порога совершить три поклона, прислониться головой к косякам двери, переступить порог сначала правой ногой; казахи запрещали детям прислоняться к косякам двери («босағаға сүйенбе»), стоять у входа (босағада тұрма); в случае частой смерти детей при последующих родах пуповину резали на порге; у некоторых казахских племен покойника перед выносом три раза поднимали и опускали у порога. Европейские послы при посещении ханской ставки старались не наступать на порог, ибо это считалось признаком недобрых чувств, плохим предзнаменованием. «Черный» гонец сообщал плохую весть, наступая правой ногой на порог и руками подпирая косяк двери. Этот обычай, известный со времени Тюркского каганата, дошел до казахов начала ХХ в. [7, С. 159]. В народном представлении пространство за пределами организованной структуры жилища представляло собой мир стихии и дикой природы, поэтому казахи говорили: «Есіктен қырық қадам шыққан адам мүсәпір» — «Человек, отошедший на сорок шагов от порога, нуждается в помощи». В казахской традиции, как практически у всех тюрко-монгольских народов, юрту новобрачных готовили родственники невесты.
Однако дверные косяки привозил с собой жених[10, С. 203]. По мнению Н.Ж. Шахановой, изготовление остова юрты и двери разными мастерами было обусловлено представлением об обязательном соединении в юрте двух начал (мужского и женского), реализовавшегося в соединении жениха и невесты [8, С. 21]. В народном представлении шанырак часто выступает эквивалентом юрты. Об этом свидетельствуют устоявшиеся выражения «үлкен шаңырақ «, «қара шанырак» (дом предков), «шаңырақ салық» (дань от каждой юрты) [11, С. 34]. «Шанырак — один из немногих терминов, относящихся к юрте, почти однозначных у турецких и монгольских («цагрык») [12, С. 34]; в калмыцком языке «шанаран» [13, С. 10] напоминает нам о далекой общей основе названия и этой важной составной части юрты. Шанырак, дверь и очаг — части юрты высокой степени семиотичности, знаковости и сакральности. Большинство религиозно-мифологических и культовых обрядов совершается с участием этих ритуальных символов. Следующим, тесно взаимосвязанным с шаныраком элементом являютсяуыки(подпорные жерди опирающие шанырак. Некоторые ученые полагают, что по углу падения солнечных лучей через верхнее отверстие (шанырак) юрты на кончики жердей, которых бывает около 60, можно определить время [14, С. 175]. Тюрко-монгольские параллели в названиях частей юрты касаются также и названия купольных жердей: «уык», монгольский «уни» [15,С. 65], калмыцкий «унин» [19, С. 10]. Очевидно, «уык» в семантическом отношении восходит к «ок» (стрела). В самом деле, длинная жердь, заостренная, с одной стороны, напоминает стрелу, копье. Одним из основных отличительных признаков юрты от всех передвижных жилищ кочевников является разборно-складной решетчатый остов стен [16, С. 199-200].
Этот элемент – настолько важная составная часть, что, по мнению некоторых исследователей, само название юрты восходит к названию решетчатого остова. Раскрывая семантику слов «терме гер», этнограф М.С.Муканов пишет: «Можно полагать, что между терминами «терме гер» и «терме алаша» есть смысловая связь, — и в том и в другом случае имеются в виду различные по своему значению элементы материальной культуры, несущие признак переплетений, решетки; полотняное переплетение подсказало древним народам создание жилища хуннского типа, а затем и изобретение решетки как более удобной и практичной конструкции переносного жилища кочевников» [16, С. 205].Представляется спорной связь слова «терме», «теру» (в современном казахском языке «перебирать») с решетчатым остовом, как и перевод слов «терме гер». С.А.Козин переводит «терме кер» как «решетчатая юрта» [17, С.190], Н.П.Шастина — как «юрта с острой (конической) верхушкой» [18, С.237]. На наш взгляд, монгольское название юрты «кэр» (гер) генетически восходит к древнетюркскому кеragu, что означает «шатер, юрта» [19, С.212]. Семантическое содержание древнетюркского «керагу» и позднеказахского «кереге» восходит к общему корню — «кер». В свое время исследователь культуры казахов Б.А.Куфтин писал: «…слово «кереге» этимологически производится от корня «кер» — растягивание» [12, С.34]. Действительно, главной отличительной особенностью решетчатого остова стен юрты как раз и является способность растягиваться во время установки. М.С.Муканов отмечает, что в Восточном Казахстане юрту иногда называют одним словом — «кереге» [20, С.195]. У казахов данного региона встречается выражение: «Баласын үйлендіріп бөлек кереге тұрғызып берді» (Женил сына и наделил его отдельным кереге, т.е. юртой). Итак, можно считать установленным, что в казахском языке слово «кереге» ранее употреблялось также и в значении юрты в целом. Думается, монгольское название юрты — «гер» генетически восходит к древнетюркскому «керагу», точнее, к его корню «кер». Если считать более или менее доказанным заимствование решетчаторазборной юрты древнетюркского типа монгольскими кочевниками [21, С.52-54; 22, С.52-54], то и заимствование названия юрты в несколько измененном виде не вызывает сомнения. С шаңырака внутрь юрты спускались тканые или плетеные узкие ленты – желбау. В случае сильного ветра их привязывали к колу, вбитому в середине юрты. Шанырак и дверь, будучи проницаемыми границами вертикальной и горизонтальной организованных структур, считались наиболее уязвимыми частями [23, С.133-134]. Поэтому шанырак и дверь на ночь обязательно закрывали и вывешивали вещи с апотропеическим (защитным) значением. Например, у дверного косяка (босаға) вывешивали локтевую кость барана (қары жілік), которая, считалось, хранила от различных бед. У порога на ночь оставляли в плоской посуде молоко («ақ»), чтобы змея не навредила жителям юрты; во время родов с целью предотвращения прихода различных злых духов к роженице у двери держали коня с белизной на глазах («ақ шығыр ат»), а у шанырака — беркута. Иногда у входа в юрту устанавливали найзу – пику как оберег благополучия жившей в ней семьи [24, С.16].
В заключении можно сделать вывод, что, символика юрты в традиционном мировоззрении казахов определил и мировоззренческий опыт повседневного быта. Говоря о казахской юрте, можно с уверенностью сказать, что как жилище она была не только точно рассчитана и продумана с учетом потребностей быта кочевников, а ее убранство отличалось орнаментальным изяществом декора, но и сам принцип построения юрты был отражением их взглядов на окружающий мир.
Литература: 1. Оразбаев А.М. Поселение Чаглинка (Шагалалы). Некоторые формы и типы жилищ // По следам древних культур Казахстана, 1970. — С.129-146. 2. Топоров В.Н. О космологических источниках раннетюркских описаний // Труды по знаковым системам. – Алма-Ата: Тарту, 1973. — Вып. 6. — С. 114-121. 3. Фатиков Р.Р. К семантике шанарака// Проблемы изучения и охраны памятников культуры Казахстана. — Алма-Ата,1980. — С.179-185. 4. Михайлов Т.М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен до ХVШ в.). — Новосибирск, 1980. – 252 c. 5. Хомонов М.П. Бурятский героический эпос «Гэсэр». — Улан-Удэ, 1976. – 251 c. 6. Стеблева И.В.К реконструкции древнетюркской религиозно-мифологической системы//Тюркологический сборник. — М., 1972. — С. 213-214. 7. Толеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов (ХІХ-нач.ХХ в.). – Алма-Ата: Гылым, 1991. -214 с. 8. Шаханова Н.Ж. Мир традиционной культуры казахов. –Алматы, 1998. –212 c. 9. Сейдимбеков А. Первый снег: Документальные рассказы. — Алма-Ата, 1989. — 101 с. 10. Кенесбаев С. ?аза? тіліні? фразеологиялы? с?здігі. — Алматы, 1977. – 560 c. 11. Ар?ынбаев Х.А. ?аза? хал?ында?ы семья мен неке. — Алматы, 1973. 203-б. 12. Куфтин Б.А. Киргиз-кайсаки: Культура и быт. — М., 1926. — 134 с. 13. Пюрвеев Д.Б. Архитектура Калмыкии. — М., 1975. — С. 10. 14. Пюрвеев Л. Культурное наследие кочевников в аспекте проблемы стационарного и мобильного в архитектуре// Проблемы изучения и охраны памятников культуры Казахстана. Алма-Ата, 1980. — С. 175. 15. Вайнштейн С.И. Проблемы истории жилища степных кочевников Евразии // Советская этнография, 1976. — № 4. — С. 42-43. 16. Муканов М.С. Казахская юрта. — Алма-Ата, 1981. — 205 с. 17. Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. — М.,1941. -T.I. -190 с. 18. Шастина Н.П.Русско-монгольские посольские отношения 17-го века. — М.,1958. — 211 с. 19. Древнетюркский словарь. — Л., 1969. — 300 с. 20. М??анов С. Халы? м?расы. — Алматы, 1974. — 102- б. 21. Лубсан Данзан. Алтан тобчи: (Золотое сказание). — М.,1973. — 237 с. 22. Попов А.А. Жилище // Историко-этнографический атлас Сибири. — М.-Л., 1961. — С.52-54. 23. Кенесбаев С. ?аза? тіліні? фразеологиялы? с?здігі. — Алматы, 1989. — 248-б. 24. Байбурин А.К.Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. — Л., 1983. — 136 с.
7 Апреля 2020
| Источник — ia-centr.ru |