Интеграция на бывшем постсоветском пространстве – это сложный и комплексный процесс, в котором соединены глобальные и локальные, долгосрочные и краткосрочные процессы. До того, как свое решение получат многие другие вопросы, время для которых пока исторически не пришло, никакие производные задачи также решены быть не могут
АЛЕКСАНДР ХАЛДЕЙ
Для экспертов, дипломатов и политиков уже давно совершенно ясен тот факт, что пока в Белоруссии президентом остается А. Лукашенко, никакого союзного государства между Россией и Белоруссией создано не будет. Интересы государственных элит, строящих государственность России и Белоруссии, пока диаметрально противоположны.
На таком несовпадении, где больше конфликта интересов, чем их пересечения, невозможна никакая конфедерация, не говоря уже о более тесных формах единого государства. Ибо конфедерация — это согласование оборонной и внешней политики, а именно тут между Россией и Лукашенко конфликт интересов достигает наибольшей остроты.
Общественности говорят, что идет процесс согласования позиций, он трудный, долгий и, по сути, может быть бесконечный. Согласовывать и так толком ничего и не согласовать можно всю жизнь. Для Лукашенко переговоры по согласованию — это торг, где главное — постепенный уход на Запад и прорастание в нем и его институтах, — меняют на второстепенное — время, необходимое Лукашенко для выстраивания отношений с Западом на максимально удобных для него условиях.
Россия абсолютно не имеет на территории РБ своих групп влияния. Весь политический пейзаж, состоящий из постоянно растущей англо-американской агентурной сети, поощряется самим Лукашенко, и он пока не утратил контроля за этим процессом. На определенном этапе эта утрата неминуема, и все это понимают, но Лукашенко больше не имеет ничего, чем можно заполнить политическую пустоту между Россией и США, и потому идет на риск, так как больше ему идти некуда, а стоять он не может. И потому идет прямо в пасть англосаксонского льва, ибо русского медведя он боится еще больше.
Никакие экономические согласования между Россией и Белоруссией, подписание перечня которых ожидается в декабре 2019 года, не в состоянии повысить влияние России на политические процессы в белорусской элите. Никакого влияния на усиление интеграционной мотивации белорусского политического класса, контролируемого Лукашенко, это не принесет. Следовательно, никаких геополитических выгод Россия от некоторого сближения условий экономического хозяйствования не получит, ибо ничем не подорвет всевластия Лукашенко в Белоруссии.
Лукашенко идет на такое согласование и в крайнем для себя случае на согласие на эти условия только в случае сохранения возможности по-прежнему получать от России необходимые ресурсы, никак не обременяя себя сближением внешнеполитических позиций. Ни в коем случае не попасть в вектор российских внешнеполитических интересов — вот тот козырь в рукаве Лукашенко, который усиливает его позицию в его переговорах с Западом, делая его для Запада интересной и перспективной фигурой. Эти переговоры Лукашенко выстраивает как инструмент давления на Россию, тем самым делаясь для России фигурой неинтересной и неперспективной.
Россия и Белоруссия сейчас строят отношения в стиле боксеров, которые ведут игровой поединок и применяют финты и уловки, имитируя атаки и отыскивая слабые места у соперника. Смущать такая аналогия не должна, так как товарищеские соревнования между спортсменами протекают не менее жестко, чем любые другие. И лупят товарищи друг друга совсем не по-товарищески, ибо их много, а кубок один.
Для России, как и для Запада, ясна безальтернативность Лукашенко как президента Белоруссии на данном этапе. Поэтому ни в Кремле, ни в Белом доме, ни на Даунинг-стрит, 10 не строят никаких стратегий по его смещению и замене на какого-то другого персонажа. Тактика России и Запада заключается в сохранении и наращивании потенциала влияния на власть Белоруссии, а для Лукашенко это очень удобно, потому что он становится арбитром этого соревнования. Риски высоки запредельно, но другого выхода у Лукашенко нет.
Это хитрая тактика выживания при стратегии обреченного. Сотня способов оттянуть свой конец как псевдосуверенного субъекта мировой политики. Ибо Белоруссия есть малое и случайное государство, возникшее между Россией и Западом, двумя мощными геополитическими центрами, после развала СССР, нежизнеспособна сама по себе и непременно будет дрейфовать или к одному, или к другому берегу, чтобы выжить.
Сейчас медленно, но верно от российского берега Белоруссия отдаляется, сопровождая это рассказами о дружбе и уверениями в преданности, и приближается к берегу центрально-европейской, то есть латинско-католической идентичности.
Белоруссия под управлением Лукашенко медленно меняет семью и находится в процессе перевоза вещей. Переезжает она с Востока на Запад, куда хочет встроиться на условиях продажи потенциала территории для усиления антироссийского потенциала Запада. При этом уверяя Россию, что намерена сохранять семью и никаких мыслей о переезде не имеет.
Просто Белоруссия не может переехать быстро, как Украина в 1991 году. Российское экономическое содержание заменить пока нечем. И потому бегает многовекторный Лукашенко на все свидания, обещая всем любовь и ласку. И требует от России при этом молчать о том, что она негативно встречает такую свободную от обязательств любовь.
Понятно, что при таком несовпадении картинок будущего у политических элит России и Белоруссии все разговоры о союзном государстве остаются фикцией и прикрытием чего-то другого, что никто не хочет называть вслух своим именем. Российский МИД, не выносящий сора из избы, просто имитирует союзническую риторику, ибо таковы правила дипломатии, отличающиеся от функций любого другого ведомства. Дипломаты отвечают если не за мир, то за имитацию его картинки. Вот они и имитируют изо всех сил.
Конфронтационная риторика между РФ и РБ не приведет к достижению ни одной российской политической цели в отношении РБ, но даст Лукашенко повод ускорить переход в другой лагерь на более худших для него условиях. Для России это резкое усиление Запада в Белоруссии является большим злом, чем постоянная маятниковая измена Лукашенко, сопровождаемая сакраментальной фразой: «Дорогой, ты все не так понял, это не то, что ты подумал, я сейчас тебе все объясню». Именно этим, и ничем иным, объясняется миролюбивая риторика российского МИДа и его главы в адрес недружественных действий Лукашенко. Не войну же ему объявлять, в самом деле.
Российское руководство постоянно подталкивают к ужесточению экономической позиции в адрес Лукашенко, что должно подорвать его шансы на выборах — 2020. В силу уже констатированной выше безальтернативности Лукашенко и отсутствия позиций РФ в РБ такая стратегия приведет скорее к воцарению прозападного Макея и скорейшей оккупации Белоруссии Западом, к превращению Белоруссии в Грузию или Украину — очередной открыто враждебный плацдарм Запада на границах России.
Понятно, что Макей для России хуже Лукашенко, потому создавать «последнему диктатору Европы» проблемы с переизбранием в Кремле не собираются. А значит, и экономического давления резко наращивать не будут. Россия очень рискует, так как после перевыборов Лукашенко его дрейф на Запад резко ускорится. Это будет вызвано тем, что стратегические цели России в отношении Белоруссии не меняются. А значит, не меняется и тактика Лукашенко.
Согласовывать экономические правила можно и в любой другой форме коалиции, не приводящей к созданию единой государственности, даже самой поверхностной. В ЕС даже валюта единая принята, единый ЦБ существует, но Германия с Францией и с Грецией остаются самостоятельными государствами. Россия в отношениях с РБ стремится именно к такому типу интеграции, и потому упрекать Кремль в том, что он не ищет способа восстановления СССР, нелепо.
Нет смысла воссоздавать то, что не смогло выжить после семидесяти с лишним лет существования и рухнуло, не сумев удержаться. Реанимировать давно умершего покойника — самая бессмысленная затея из всех возможных.
Союз между РФ и РБ по типу ЕС — это то, что возможно, и что уже создано в рамках совершенно неработоспособного ЕАЭС. Неработоспособного в силу отсутствия у России многократного превышения экономического потенциала над «союзниками».
Именно экономическая слабость союзников является главным препятствием для любых интеграционных инициатив России на постсоветском пространстве. России просто нечего предложить своим союзникам в плане экспорта экономического могущества, и потому они охотно ведут многовекторную политику, выискивая выгоды там, где бессильна Россия.
Именно поэтому Союзное государство России и Белоруссии в своем чистом виде швейцарской конфедерации или федерации по типу СССР сейчас невозможно. Это нужно сказать сразу, чтобы не сеять иллюзии и не порождать разочарований с желанием начать поиски виноватых.
Политика — это искусство возможного, а пока возможности для давления на союзников у России не накоплены, драйвером любой формы интеграции она стать не может. Ни купить, ни заставить Россия никого сейчас не может. А иными средствами союзные государства не создаются.
Только после трансфера-2024 в России возможна корректировка позиций элит. Эта корректировка имеет жесткие внешние рамки, а именно — какая сила победит в США на президентских выборах. Только с учетом этого в России будут совершаться шаги по переделу структуры элиты и ее внутригрупповых сфер ответственности.
Никто в России сейчас не скажет точно, кто победит в США, а значит, никто не скажет, какой потенциал у российских преобразований будет в будущем. Нет единых государственных интересов, это абстрактный термин. Есть интересы тех или иных элитных групп, и если они так или иначе связаны с нефтяными и финансовыми монополиями США, то нельзя ждать от России резких интеграционных инициатив в стиле ленинского СССР на заре 1922 года.
Даже сверхмощный Китай пока никак не переварит не то, что Тайвань, давно присоединенный Гонконг. Что же говорить о довольно слабой в экономическом плане нынешней России?
Интеграция на бывшем постсоветском пространстве — это сложный и комплексный процесс, в котором соединены глобальные и локальные, долгосрочные и краткосрочные процессы. До того, как свое решение получат многие другие вопросы, время для которых пока исторически не пришло, никакие производные задачи также решены быть не могут.
Пока блок НАТО не находится в кризисе, любые интеграционные попытки России означают объявление войны. Той, вести которую Россия не готова и от которой уклоняется всеми своими силами. Слишком многое должно быть сделано, чтобы эту войну выиграть. До этих времен термин «Союзное государство» на территории бывшего СССР будет носить скорее рекламно-целевой характер, чем быть некой реальностью, где название соответствует содержанию. Время для создания настоящего союзного государства еще не пришло.
| Источник — REGNUM |