На 18 октября запланировано открытие XIX съезда Компартии Китая (КПК), и китайское общество активно готовится к самому главному внутриполитическому событию. Уже сейчас по всей стране на уровне провинций, городов и предприятий проводятся своеобразные выставки экономических и научно-технических достижений за время, прошедшее с XVIII съезда КПК в 2012 году.
Все это время в КНР продолжался мощный экономический рост, страна вышла на передовые позиции в научно-техническом прогрессе, а на некоторых направлениях – в число его лидеров. ВВП КНР к началу 2017 года составлял $11,3 трлн. За шесть лет (с 2010 по 2016 гг.) он более чем в два раза превысил размер ВВП Японии, которая занимает по этому показателю третье место в мире.
Технологический прогресс в КНР по таким направлениям, как искусственный интеллект и распознавание изображений вышел на мировой уровень, а в технологии мобильных платежей и в интернет-торговле Китай стал лидером. 20 сентября журнал Forbes (США) признал, что именно технологический прогресс Китая решающим образом влияет на развитие цифровой экономики в мире, а китайские стартапы считаются лидирующими и создающими новую научно-техническую эпоху. Как итог – сейчас уже китайские бизнес-модели копируются и переносятся на Запад.
Однако экономические успехи Китая стали лишь следствием более фундаментальных и точно просчитанных реформ – политико-идеологических. В результате их реализации в КНР создана особая модель государственно-политического устройства, которая официально называется «социализм с китайской спецификой».
Суть китайской модели в том, что страна перешла от плановой экономики и системы административно-командного государственного управления к специфической китайской версии государственного капитализма с управляемой рыночной экономикой, сохранив однопартийную политическую систему советского типа.
Такая общественно-политическая модель совмещает многообразие форм собственности и экономическую конкуренцию с монополией Компартии Китая на государственную власть и официальным запретом конкуренции политической (и всякой оппозиции власти КПК). В рамках этой модели партийно-государственное руководство КНР в целом пока успешно контролирует действие рыночных факторов в обществе, подчиняя их непрерывному росту экономики; формирует систему стимулов для научно-технических и технологических инноваций.
Идеологически «китайский социализм» опирается на пять источников: марксизм-ленинизм, идеи Мао Цзэдуна, теорию Дэн Сяопина, идею тройного представительства (была выдвинута Цзян Цзэминем) и научную концепцию развития (авторство предыдущего председателя КНР Ху Цзиньтао). В реальности речь идет об оптимальных способах построения эффективной и при этом незападной модели общественно-политического устройства. «Социализм с китайской спецификой» стал успешным ответом на вызов экономического и научно-технологического отставания страны, которое сложилось на момент смерти китайского лидера Мао Цзэдуна в 1976 году.
При этом, основные «социалистические» установки КПК выводятся – как правило, неявно – из соответствующих традиционных течений китайской философии: конфуцианства, буддизма, даосизма и проч.
Они, так или иначе, опираются на конфуцианскую идею отказа от крайностей при решении проблем развития, предполагают учет противоположных точек зрения и ставят в качестве основополагающей ценности чувство национального достоинства.
Соединение конфуцианства и социализма позволяет населению быстрее принять «социалистические» установки Компартии Китая, сделать их более понятными. В итоге, теоретические установки «социализма» становятся частью современной китайской национальной культуры и идентичности. А идеология и риторика «строительства социализма с китайской спецификой» является не более чем удобным идеологическим обрамлением социально-экономической модернизации Китая.
Уважение к Мао и его положительный образ при таком подходе являются инструментами идеологического воспитания населения, причем не столько в духе социализма, сколько в духе уважения к его курсу на построение «великого Китая». В этих условиях историческая истина о деятельности Мао вынесена «за скобки» научных исторических исследований. В деятельности Мао 70 процентов верных решений и 30 процентов ошибок – вот официальная и общепринятая формула оценки его деятельности.
Руководство КНР здесь, как и в иных вопросах, предельно рационально и прагматично: излишнее копание в историческом наследии Мао, возможно, приблизит к истинному пониманию мотивов его поступков, но внесет раскол в общество и отвлечет население от реальной созидательной работы «здесь и сейчас» на благо «великого Китая». Такой подход в китайской действительности работает, что невольно провоцирует сравнение с нашим отношением к собственным выдающимся и неоднозначным историческим фигурам.
Конечно, отдельные элементы китайских реформ или их комбинации уже встречались в XX веке в мировой истории в странах этого же региона (Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур). Однако ближе всего китайские реформы находятся к советскому НЭПу. И это принципиальный момент с точки зрения использования собственного российского исторического опыта для реформирования страны.
СССР в 20-е годы прошлого века вынужден был после окончания Гражданской войны отказаться от распределительной экономики «военного коммунизма» и внедрить НЭП: высвободить частную инициативу и вернуть рыночные институты, соединив их с монополией РКП(б) на политическую власть.
В 1920-е СССР впервые в истории попытался – и, в силу объективных причин, неудачно – создать незападную модель рыночной экономики для модернизации страны. КНР спустя почти 50 лет (в конце 1970-х гг.) воспроизвела и более успешно развила в реформах принципы НЭПа.
В итоге в КНР создана успешная незападная политико-экономическая модель, неотъемлемой составляющей которой является государственное регулирование рынка и постепенное (не шоковое!) распространение рыночных механизмов в экономике. При этом, в Китае понимают, что такая модель стала возможной в результате отказа Компартии Китая от некритичного копирования западного политико-экономического устройства.
Накануне XIX съезда КПК в повестке реформ в Китае – реформа корпоративного управления на госпредприятиях с перспективой приватизации некоторых из них, создание цифровой и ресурсосберегающей экономики, переход обрабатывающих отраслей промышленности на полную автоматизацию и роботизацию, подтягивание доходов сельского населения до уровня городского, а центральных провинций КНР – до уровня развития приморских.
Таким образом, Китай уверенно движется к построению общества всеобщего достатка.
Виктор Пироженко
05.10.2017
| Источник — stoletie.ru |