Освобождение Мосула и пророссийский Сирийский Курдистан могут заложить основу для железной дороги Иран — Ирак — Сирия
Битва за «османское наследство»
8 июля с.г., когда участники саммита «Большой двадцатки» в Гамбурге готовились разъехаться по домам, премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади преподнес им долгожданную сенсацию — он прибыл в Мосул, чтобы поздравить жителей с освобождением города от боевиков ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Дело сделано. Теперь Пентагон займется любимым делом — строительством на севере Ирака очередной военной базы, которая будет служить гарантом независимости Эрбиля. Референдум в Иракском Курдистане не за горами — после голосования, назначенного на 25 сентября, Ближний Восток никогда не будет прежним. Хотя о «курдской весне» говорить пока преждевременно.
Во-первых, независимость Эрбиля — давняя мечта не только иракских курдов во главе с кланом Барзани, но и Анкары, которая надеется ослабить Багдад в вопросе контроля над нефтяными и водными ресурсами северного Ирака. Если Иракский Курдистан не будет протурецким, то он неизбежно станет проиранским, что обнажит уязвимость Турции и США в регионе. Такова их мотивация. Тегеран внимательно отслеживает ситуацию и временами идет в наступление: 3 июля президент Ирана Хасан Рухани, выступая на тегеранской конференции по песчаным бурям, раскритиковал Турцию за строительство дамб в верховьях Тигра (в районе села Илису) и Евфрата, назвав их опасными для всего Ближнего Востока. То есть иранцы открыто поддержали и иракских, сирийских курдов, которые еще в феврале с.г. обвинили Анкару в перекрытии водоснабжения по Евфрату, напоминает англоязычная редакция «Радио Свободы».
Во-вторых, тесное сотрудничество между Анкарой и Эрбилем делает невозможным общекурдский политический диалог — сирийские и турецкие курды вынуждены действовать в одиночку. Это более чем устраивает Турцию, которая после боев за Джераблус, Эль-Баб и Аазаз готовит вторжение в сирийский Африн, чтобы предотвратить его объединение с кантонами Кобани и Джазира. В качестве рассекающего маневра выступает операция «Щит Евфрата», которую ВС Турции начали в августе 2016 года, за полтора месяца до операции НАТО в Мосуле. Эрбиль действует в рамках протурецкой и проамериканской конъюнктуры, чего пока нельзя сказать про их соплеменников из Сирии, которые планируют выбраться (при поддержке Дамаска и Тегерана) к берегам Восточного Средиземноморья. Их легко понять — невозможно заполучить право на автономию (в рамках единого сирийского государства) без выхода к морю.
В-третьих, союз Ирана с иракскими и сирийскими курдами продиктован стратегией — созданием транспортного коридора через Ирак и Сирию к средиземноморскому побережью. Об этом президент Рухани открыто заявил 26 марта 2017 года, когда запускал строительство железной дороги Тегеран — Сенендедж (Иранский Курдистан). За основу иранцы берут проект Багдадской железной дороги.А это значит, что путь планируется провести через Сулейманию, Киркук и Мосул с выходом на курдские кантоны в северной Сирии, откуда железная дорога должна проследовать на Алеппо. Далее вариантов будет два: следовать прямиком на Латакию и побережье, либо спуститься на юг — в направлении Дамаска и Бейрута, как это имело место в проекте французской Société Ottomane du Chemin de fer Damas-Hamah et Prolongements (D.H.P.),который был реализован в начале XX века.
Справедливости ради напомним, что железная дорога Дамаск — Бейрут была открыта французами еще в 1895 году. К 1906 году путь протянулся из ливанского Райака (долина Бекаа) на север до Алеппо, в 1911 году была сдана в эксплуатацию железнодорожная ветка Хомс — Триполи. А к 1915 году проект достиг апогея — ветка из Алеппо пошла на север к Константинополю (через Адану и Конью). Париж основательно подготовился к Первой мировой войне. Железнодорожные пути из Ливана в Сирию пережили две мировые войны. Кто бы мог подумать, что после таких испытаний инфраструктуру полностью уничтожит ливанская гражданская война 1975-1990 гг.
Тем не менее у Ирана есть шанс построить транспортный коридор через Сирию, который в нынешних условиях может быть реализован в союзе с Россией. И только при отказе от создания в САР так называемых зон деэскалации, которые на деле обернулись переделом сирийской национальной территории на подконтрольные НАТО зоны влияния: с подачи Пентагона ВС Турции «легализовались» в провинции Идлиб, а сами американцы пытаются укрепиться в низовьях Евфрата, атакуя позиции сирийской правительственной армии и иранских ополченцев.
Разве этого добивалась Российская армия в сентябре 2015 года, когда начинала по просьбе Дамаска антитеррористическую операцию в САР? Вместо того чтобы ликвидировать террористов «Джебхат ан-Нусры» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и другие группировки, мы ведем в Астане переговоры с их турецкими и американскими кураторами, соглашаемся на «перемирия», которые еще ни разу не давали нам геополитического преимущества.
Мировая война на Ближнем Востоке подходит к концу. Американцам кажется, что их вмешательство позволяет контролировать ситуацию в Сирии и Ираке. Однако данное впечатление обманчиво: Пентагон влияет, но все еще далек от того, чтобы предопределять суннитско-шиитское противостояние, извечную борьбу за престолонаследие в мусульманском мире, которая развернулась в недрах халифата сразу после кончины Пророка Мухаммеда в июне 632 года. Мало что изменилось с тех пор в концептуальном плане.
Противостояние Омейядов и Аббасидов с имамом Али ибн Абу Талибом и его потомками (Фатимидами), являя собой политическую и интеллектуальную борьбу между кланами Мекки и Медины, трансформировалось после упадка Монгольской империи и Византии в антагонизм между Персией и Османской империей. Сунниты никак не могли взять верх над шиитами, которые в поисках независимости столетиями устремлялись в портовые районы, чтобы сохранить власть над торговлей. Отсюда и проистекает влияние шиитских общин в Йемене, Бахрейне, на средиземноморском побережье Сирии и Ливана, а также на юге Ирака (с центрами в Куфе и Басре). Не случайно особое значение на Ближнем и Среднем Востоке получила шиитская Персия, южные рубежи которой обеспечивали выход в Индийский океан, а северные — прокладывали путь на Закавказье и Среднюю Азию, где в XVII-XVIII веках состоялась встреча с Российской империей.
В марте 1935 года Персия была переименовала в Иран, но от этого ее борьба с бывшей Османской империей не стала менее ожесточенной. Действуя под патронажем НАТО, Турция и Саудовская Аравия сейчас уничтожают сирийский коридор, чтобы принудить Москву и Тегеран к капитуляции.
Российской империи и Персии больше нет, зато есть Россия и Иран, от доброй воли которых по-прежнему зависит многое. Пора действовать.
Саркис Цатурян, 12 июля 2017,
| Источник — regnum.ru |