Президентская кампания в США, набирая обороты, движется к заключительному этапу. Социологические службы держат публику в напряжении, регулярно выдавая данные последних опросов, кандидаты и их представители делают громкие заявления, пресса то и дело выбрасывает порции компромата. Америка находится в ожидании предвыборных дебатов между Хиллари Клинтон и Дональдом Трампом, которые начнутся через месяц. Сборы пожертвований, митинги и интервью идут нескончаемой чередой…
С одной стороны, во многих аспектах эта кампания является типичным образцом американской президентской гонки, которая раз в четыре года практически целиком заполняет информационное пространство и становится главным источником новостей. Те же красочные предвыборные шоу, в которые превращаются партийные съезды республиканцев и демократов; та же перепалка со взаимными обвинениями претендентов на место в Белом доме; те же роли статистов, отведенные представителям малых партий, о существовании которых американцы потом на четыре года забудут. Неизменные обращения к народу, который страдает от козней дельцов с Уолл-стрит и страдания которого прекратятся, если правильный кандидат доберется до президентского кресла.
Однако все это только с одной стороны. Есть и другая сторона. Схожесть избирательной кампании 2016 года со всеми предыдущими касается в основном формы ведения предвыборной борьбы. Президентские выборы в США всегда носили не только театральный, но и преимущественно формальный характер — не в том смысле, что победитель был известен заранее (такого, конечно же, не было), а в том смысле, что на повестку дня предвыборной кампании никогда не выносились по-настоящему судьбоносные для Америки вопросы. Такие вопросы всегда решались иначе — на основе закулисных договоренностей (внутриэлитного консенсуса), а до выборов от обеих партий допускались лишь проверенные кандидаты, от которых можно было не ждать сюрпризов.
Так всегда было — и совсем не то теперь. Наблюдение за ходом предвыборной кампании в США приводит к мысли, что теперь речь идет не просто о разногласиях между кандидатами. Складывается впечатление глубокого раскола внутри американской элиты — раскола, затрагивающего коренные вопросы американского бытия. Партийная система США не вполне отражает линии этого разлома, а народ, похоже, вообще не понимает, что с ним собираются сделать, хотя смутно догадывается, что «большие люди» способны натворить немалые гадости.
Традиционно демократы больше пеклись о материальном благополучии простого человека, чем республиканцы. Демократы придумали государство всеобщего благоденствия, демократы всегда повышали налоги на богатых и увеличивали социальные выплаты для бедных, демократы увеличивали власть профсоюзов и вообще сделали много для формирования в Америке многомиллионного среднего класса. Не покушаясь на классовую природу американского государства, Демократическая партия США приложила огромные усилия для сохранения в обществе социального согласия и классового мира.
Довеском к такому экономическому прогрессизму Демократической партии всегда шел социальный либерализм. Начинавшийся с эмансипации женщин и борьбы с расовой сегрегацией социальный либерализм демократов мутировал сегодня в далеко идущий эксперимент по освобождению человека от всех и всяческих табу, которые когда-то и сделали его человеком. Эвтаназия, наркотики, аборты, проституция, однополые «браки» стали стандартным набором современного социального либерала. Что-то из перечисленного уже является юридической нормой американской жизни, что-то еще нет, но движение в этом направлении задается теми группами, политическим инструментом которых выступает Демократическая партия. Простой американец инстинктивно ощущает, что его тянут куда-то не туда, но либеральный истеблишмент, насаждающий всю эту эмансипацию, обладает высокой сплоченностью, агрессивностью и сознанием своей избранности, не говоря уже о контроле над СМИ.
Коньком Республиканской партии, наоборот, является социальный консерватизм. Республиканцы всегда были защитниками христианских ценностей (в их протестантской или католической трактовках) и традиционной семьи. Они были склонны рассматривать американскую исключительность в терминах Ветхого Завета. Они активно сопротивляются либеральным нововведениям, уничтожающим классический буржуазный гуманизм, и сопротивляются этому гораздо более успешно, чем консервативные силы в Европе, где процесс снятия нравственных табу ушел по сравнению с Америкой очень далеко.
Симпатии простого американца были бы с огромным перевесом на стороне республиканцев, если бы в вопросах экономики и управления эти социальные консерваторы не выступали либертариями. Главным злом американской действительности они считают раздутый штат федерального правительства, высокие налоги и непомерные социальные выплаты. Государственная экономическая политика должна быть направлена на максимальное раскрепощение частной инициативы и снятие любых препон на пути частного бизнеса, который решит проблему бедности гораздо лучше государства, считают республиканцы. У Республиканской партии сложилась устойчивая репутация защитницы богатых, и поэтому из низов за нее, как правило, голосуют только те, в чьих глазах нравственный порядок важнее материального достатка.
Однако в последнее время в обоих лагерях происходит нечто новое: и Демократическая, и Республиканская партии резко сдвинулись в тех сферах, где их политика выражала волю большинства населения, в сторону, противоположную интересам этого большинства. Так, демократы начали забывать об экономических нуждах основной массы населения и больше тяготеть к защите интересов «хозяев денег» с Уолл-стрит, связь которых с семейством Клинтонов стала притчей во языцех. Республиканцы, в свою очередь, несмотря на афишируемый социальный консерватизм, слишком легко сдаются на милость проповедников извращенческих нововведений, а их сопротивление, по сути, не идет дальше риторики. В результате представительство интересов массового американского избирателя в органах власти США существенно ослабло и продолжает ослабевать.
Это не могло не привести к кризису американской партийной системы. Так, на повестку дня в Америке совершенно неожиданно для многих вышел вопрос о политической революции, которая вернет «человека с улицы» на авансцену политической жизни. В Демократической партии восстание возглавил Берни Сандерс, называющий себя демократическим социалистом, выступающий за бесплатное образование и принципиально отказавшийся от финансирования своей избирательной кампании корпорациями (в борьбе за свое выдвижение кандидатом на выборах Сандерс принимал только частные пожертвования). И вот результат: на демократических праймериз он набрал 43,1% голосов, выиграв выборы в 23 штатах и территориях из 57, причем его поддержало большое количество молодежи и лиц с высшим образованием.
На момент начала президентской кампании Сандерс был далеко не самым известным политиком из числа «социалистов». Думается, сенатор от штата Массачусетс Элизабет Уоррен или мэр Нью-Йорка Билл де Блазио могли бы показать и более впечатляющие результаты. Однако Демократическая партия продемонстрировала высокую способность приручать бунтовщиков в своих рядах. И де Блазио, и Уоррен, и другие видные политики поддержали Хиллари, да и сам Сандерс, поупиравшись, в конце концов призвал своих сторонников голосовать за нее. Клинтон в ответ была вынуждена включить в свою программу главное требование Сандерса – пообещать установить минимальный размер оплаты труда на уровне $15 в час, хотя сделает ли она это в случае своей победы, большой вопрос.
Ситуация в республиканском лагере, с точки зрения способности традиционных элит сохранять контроль над положением дел, оказалась совсем запущенной. Дональд Трамп – это такой же антисистемный (относительно, конечно) кандидат, как и Сандерс, но если демократам удалось не допустить избрания Сандерса официальным кандидатом от партии, то Трамп посрамил всех представителей республиканского истеблишмента, победив их с разгромным счетом. Год назад многим наблюдателям казалось, что на этот раз мы увидим вторую серию противостояния двух семей — Клинтонов и Бушей (имея в виду выдвижение от Республиканской партии сына и брата бывших президентов, бывшего губернатора Флориды Джеба Буша), однако не тут-то было. И он, и губернатор Огайо Джон Кейсик, и сенатор от Флориды Марко Рубио, и другие статусные республиканцы были буквально сметены со сцены напором неполиткорректного обаяния Трампа.
…Если демократы на сегодняшний день еще сохраняют видимость партийного единства, то Республиканская партия США переживает глубокий кризис. Многие видные ее деятели наотрез отказались поддержать Трампа на выборах, требуя от него снять свою кандидатуру, а от партии прекратить поддерживать его финансово и организационно, сосредоточившись вместо этого на губернаторских и парламентских выборах. Однако представлять Трампа выскочкой-популистом, не имеющим никакой опоры среди консервативной элиты Америки, значило бы просто быть слепым. Такие имена, как Дик Чейни, Дональд Рамсфельд, Руперт Мердок, многие сенаторы, губернаторы и конгрессмены, входящие в список поддержавших Трампа, делают картину сложной и многоцветной. Это естественно: Трамп успешен, а успех притягивает людей.
И все же главной характеристикой текущей президентской кампании в США остается растерянность элит всех оттенков в связи с тем, как развиваются события. Это означает, что впереди нас обязательно ждут сюрпризы.
Андрей КОНУРОВ | 26.08.2016 |
| Источник — fondsk.ru |