Игорь Панкратенко
Без малого 16 лет политика Москвы в отношении Афганистана представляла из себя набор хаотичных метаний из крайности в крайность, сопровождавшихся громкими декларациями, которые никак не реализовывались на практике.
Россия обвиняла США во вторжении – и сама проводила переговоры с Бишкеком и Ташкентом о размещении на их территории американских военных баз. В Москве возмущались присутствием НАТО – и тут же пытались с ним договориться о создании на российской транзитного пункта для переброски вооружений и военного имущества НАТО в Афганистан. Кремль много говорил о том, что афганский вопрос должен решаться через диалог региональных игроков – и не предпринимал ничего конкретного для организации сотрудничества в афганском вопросе с Ираном или тем же Китаем.
За этой имитацией бурной деятельности и российское руководство, и российская дипломатия пытались скрыть тот факт, что никакого афганского проекта у Москвы попросту не существует. Это – во-первых. А, во-вторых, не существует ни особого интереса к его разработке, ни возможностей для его реализации.
С экономической точки зрения Афганистан российской элите совершенно не интересен. В связи с настигшим Россию экономическим кризисом, и без того небольшой товарооборот между двумя странами попросту обвалился. В первом квартале 2015 года объем общего товарооборота между Россией и Афганистаном составил $47,3 млн долларов США, что на 81,1% меньше, чем в первом квартале 2014 г., когда общий годовой товарооборот составил $250 млн долларов. Да, действительно, в 2014 году Россия занимала второе после Пакистана место в списке импортеров афганской продукции. Но дело в том, что 85% этого импорта составлял… изюм, а остальное – орехи и сухофрукты.
Конечно, часть российских экспертов выдвигали идеи совместных с Афганистаном масштабных экономических проектов. Говорили и о совместном использовании месторождений полезных ископаемых, и о сотрудничестве в сфере энергетики, и даже о транспортном коридоре через Афганистан из России до Индии. Но все эти идеи, в силу специфики афганской реальности, выглядят, скорее фантастикой, чем реальным бизнес-проектом.
Но Афганистан и ситуация в нем оказывают слишком большое влияние на регион. По большому счету – это точка, в которой сталкиваются интересы влиятельных и серьезных игроков – США и Ирана, Китая и Индии, Пакистана и постсоветских государств Средней Азии. Понимая это Москва изо всех сил стремилась встроиться в процесс афганского урегулирования. «Не получается с экономикой – зайдем из сферы политики», — рассуждают в Кремле. «Подтверждаем готовность продолжать сотрудничество с Афганистаном в деле борьбы с терроризмом и наркоугрозой как на двусторонней основе, так и во взаимодействии с зарубежными партнерами и международными организациями. Будем и далее оказывать помощь Кабулу в становлении и оснащении боеспособных национальных сил безопасности, в подготовке кадров для афганских силовых структур, в том числе нa базе российских специализированных вузов», — заявили в Москве, комментируя состоявшуюся недавно передачу российской стороной на безвозмездной основе крупной партии стрелкового оружия и патронов к нему для нужд МВД ИРА.
Этот и подобные ему демонстративные шаги не имеют за собой серьезной основы – реальной готовности, а главное – реальных возможностей Москвы влиять на ситуацию в Афганистане. В экономической сфере ей предложить Кабулу нечего, поскольку из-за кризиса инвестиционные возможности России уступают аналогичным возможностям Китая. В политической сфере – у Москвы в регионе лишь амбиции и требования признания ее «особой роли», без учета интересов Ирана, Пакистана, Индии и того же Китая.
Собственно, кроме амбиций в афганском вопросе Кремль ничего предложит не может. Но амбиции эти столь велики, что способны поставить в тупик даже те страны, которые о ситуации в Афганистане осведомлены гораздо лучше, чем Москва, а возможностей для влияния на проходящие в этой стране процессы имеют несравнимо больше.
Состоявшаяся на днях уже третья за последние несколько недель международная встреча «квартета», созданного представителями Афганистана, Пакистана, Китая и США в рамках содействия усилиям по примирению страны была воспринята в Москве крайне болезненно. Впрочем, российские власти вообще раздражает и деятельность этого «квартета», и сам факт его существования. Что, в принципе, неудивительно, ведь Россия оказалась на обочине процесса, и Кремль ни за что не признает, что произошло этого исключительно в результате его близорукой политики. В том числе – из-за нежелания выстраивать диалог по Афганистану с Ираном и Китаем.
Именно этот фактор – раздражение из-за неудовлетворенных амбиций Москвы – послужил основной причиной заявления, сделанного специальным представителем президента РФ по Афганистану и Пакистану Замиром Кабуловым. В котором он сообщил, что, оказывается «Россия прилагает усилия для привлечения движения «Талибан» к участию в мирных переговорах с афганским правительством». Более того, «мы (Россия – И.П.) побуждаем к этому талибов и надеемся, что процесс начнётся как можно скорее, что позволит избежать начала нового сезона боевых действий».
Связь с итоговым заявлением третьей встречи «квартета» — Афганистан, Пакистан, Китай и США – здесь совершенно очевидна. Его участники говорят о том, что планируют возобновить переговоры с Талибаном – и тут же официальный российский представитель заявляет, что Москва уже давно эту работу ведет.
Что совершенно не соответствует действительности. Нет, встречи российских представителей с эмиссарами руководства Талибана действительно были. Хорошо информированные источники утверждают, что только в 2015 году этих встреч на территории одного из европейских государств было минимум две. Но встречи эти носили характер взаимного зондажа, когда стороны просто информировали друг друга о своих позициях по ситуации в Афганистане, не более того. Участие в них с обеих сторон принимали люди, которые не имеют полномочий не только на самостоятельные решения, но и на то, чтобы сказать нечто, выходящее за рамки текстов, которые для них были подготовлены заранее. И когда господин Кабулов заявляет о неких «усилиях» и «побуждении талибов», то эти слова совершенно не стоит воспринимать как наличие серьезных переговоров.
Так же не стоит всерьез воспринимать и то, что говорилось им в ходе недавней встречи с Ашрафом Гани в Кабуле – о налаживании тесного сотрудничества между Россией и Афганистаном в области экономики и создании совместных предприятий. Москва утратила свои позиции в афганском вопросе. У нее нет реальных рычагов влияния на ситуацию. Основными партнерами Центральной Азии в сфере экономики, политики и безопасности становятся Китай и Иран, отчасти – США, Пакистан и Индия. И, похоже, это уже необратимо.
Материал опубликован на ИА FarsNews