Политику Турции в XXI веке сложно описать рациональными категориями. Еще труднее понять, в чем заключаются стратегические цели руководителя страны Реджепа Эрдогана? И, главное, каким путем собирается их он достичь?
Намерен ли выполнять взятые Анкарой еще в 1987 году обязательства по демократизации общественно-политической жизни страны? Если нет, тогда Эрдогану стоило бы вспомнить, что только после одобрения Евросоюзом в 2000 году заявки Турции на вступление в ЕС, его исламистская партия получила возможность осуществлять легальную деятельность. Участие всех движений в политической жизни страны стало одним из главных критериев, которые Анкара обязалась выполнить на пути к евроинтеграции. С этого момента Эрдогану и его соратникам не было необходимости маскировать свои взгляды, они создали Партию справедливости и развития (ПСР), которая уже в 2002-м победила на парламентских выборах и с тех пор бессменно имеет большинство в Великом национальном собрании.
Если судить по действиям Эрдогана, то он убежденный сторонник жесткой руки и даже не считает нужным прикрывать свою политику фиговым листиком демократических принципов. Впрочем, кажется, что и сама турецкая история подталкивает избрать именно такой путь. Она демонстрирует эффективность скорее авторитарных, нежели демократических методов реформирования. Именно авторитаризм использовал создатель современной Турции Кемаль Ататюрк. Однако в истории он остался Великим реформатором отнюдь не благодаря репрессиям в отношении оппозиции или бомбардировкам курдов. Первый турецкий президент впервые создал правовую систему, систематизировал все законодательство, установив тем самым единые правила жизни как для богатых, так и для бедных слоев общества.
Он национализировал часть промышленности и создал вместо либеральной модели экономики смешанную, благодаря которой Турция создала свою индустрию, преобразилась из аграрной страны в промышленно-аграрную. При нем финансовая система стала независимой, лира превратилась в стабильную национальную валюту. Начался процесс сглаживания социального неравенства, первым шагом на пути к которому была отмена титулов и феодальных форм обращения. Впервые в турецкой истории избирательные права получили женщины. Государство постепенно становилось светским.
Ввиду того, что кемализм противоречит исламизму, Эрдоган выступает за «возрождение османских традиций». Но берет из Оттоманской Порты только отдельные, самые худшие ее элементы.
Ему явно импонируют жестокие методы расправы с оппонентами. Если при Ататюрке всех несогласных отправляли в тюрьму, то при османских султанах им «демократично» рубили головы.
Действующий турецкий президент с готовностью подхватил и внедряет в политическую практику традицию Порты собирать под свои знамена отщепенцев со всего исламского мира и направлять умирать «во имя веры» — против Византийской империи, затем католического Запада, наконец, православной Москвы.
Точно таким же путем идет Эрдоган. Выискивает отребье. Активно сотрудничает с ИГИЛ, а теперь решил финансировать боевиков организатора «энергоблокады» Крыма Мустафы Джемилева, пообещав ему поддержку в оснащении террористических групп — так называемого «добровольческого батальона им. Номана Челебиджихана».
Но и здесь Эрдоган себе не изменяет. Даже худшие традиции, взятые из истории, умудрился он превратить в пародию. Если османские султаны старались собрать под своим крылом пусть и бандитов, но желательно родовитого происхождения (например, в ситуации с Крымским ханством имели дело с потомками Чингизидов), то Эрдоган тянет в кампанию к себе всех подряд, даже потомков приспешников нацистской Германии.
Возможно, объяснение такому поведению кроется в особенностях прихода к власти нынешнего президента Турции. Ему, человеку, обладающему гигантскими амбициями, долгое время было запрещено прямое участие в политической жизни страны. Даже, когда его Партия справедливости и развития смогла победить на парламентских выборах в 2002 году, Эрдоган не смог сразу стать премьер-министром. Ему помешал судебный запрет на занятие выборных должностей. И лишь одно обстоятельство позволило нынешнему президенту преодолеть это препятствие. Соединенным Штатам срочно потребовался сильный союзник в регионе для поддержки в войне с Ираком Саддама Хусейна. Именно тогда враждебная исламистам Республиканская народная партия, ориентирующаяся на Запад, неожиданно получила команду поддержать законодательную отмену запрета участия Эрдогана в политической жизни. И уже вскоре нынешний президент Турции смог занять пост премьер-министра, первым делом одобрив размещение дополнительного военного контингента США на территории своей страны для вторжения в Ирак. А уже спустя несколько дней, в конце марта 2003 года, американский Госдеп официально назвал Турцию одним из участников антииракской коалиции.
Более того, Эрдоган фактически отказался от своего учителя и отца политического исламизма — Неджметтина Эрбакана. Нынешний президент Турции неожиданно для многих дистанцировался от своего бывшего наставника в самый сложный для последнего момент — когда шел судебный политический процесс. Через год после вступления Эрдогана в должность главы правительства Эрбакан был осужден и приговорен к тюремному заключению.
Но самый драматичным для нынешнего президента Турции момент — это то, что он единственный глава государства в турецкой истории, который вступил в должность в статусе… уголовного преступника — человека, осужденного по статье 312/2 Уголовного кодекса «За подстрекательство к насилию на почве религиозной и расовой ненависти».
С тех пор, как в 1999-м был вынесен Эрдогану приговор, он продолжал творить беззаконие. Его неуемные амбиции и желание достичь абсолютной власти будет порождать одно преступление за другим. И в какой-то момент оружие может повернуться в сторону самого Эрдогана.
Юрий Городненко
| Источник — СвободнаяПресса |