Конфликт России и Турции, разразившийся после сбитого Су-24, многим казался неизбежным – слишком разные цели эти страны преследуют в Сирии. Однако Москва не единственный союзник Башара Асада, поэтому вскоре в турецкой внешней политике заискрило еще на одном направлении: Анкара и Тегеран за последние несколько дней обменялись немалым количеством взаимных обвинений и угроз. Однако в целом Тегеран ведет себя более сдержанно, чем Москва: давая выход антитурецким настроениям внутри страны, в официальных контактах с Анкарой иранцы продолжают вести себя довольно дружелюбно.

Как поссорились Иран и Турция

Конфликт Ирана и Турции разгорелся в начале декабря, когда в СМИ попала информация о телефонном разговоре между Эрдоганом и его иранским коллегой Рухани. В ходе звонка президент Турции якобы назвал неприемлемой ситуацию, когда иранские новостные агентства и некоторые политические деятели обвиняют семейство Эрдогана в связях с ИГИЛом и торговле игиловской нефтью. После чего он потребовал от Рухани разобраться с ситуацией. Для иранцев с их обостренным чувством национальной гордости любые требования и замечания со стороны иностранцев воспринимаются всегда очень болезненно. Поэтому звонок Эрдогана иранцы восприняли как приглашение к разговору не только о семействе турецкого президента, но и в целом о «вредоносности» политики Анкары в регионе.

Уже 4 декабря официальный представитель иранского МИДа Хосейн Джабер Ансари призвал Турцию вести себя более уважительно, «воздерживаться от авантюр и нести ответственность за выбранную политическую позицию». На следующий день советник верховного лидера по внешней политике Велаяти напомнил турецкому руководству, что выпады Эрдогана «ни к чему, кроме нагнетания напряженности, не приведут». Другой видный иранский политик – глава парламентской комиссии по вопросам национальной безопасности и внешней политики Боруджерди – прямо порекомендовал Эрдогану «заняться внутренними проблемами страны, а не создавать новые сложности во внешней политике», назвав большой ошибкой решение Анкары атаковать российский Су-24, а также ввести войска в Ирак.

В целом антитурецкие настроения сильно выросли в иранском обществе за последние два-три месяца. Лучше всего это видно по местной прессе. Когда-то дружелюбный тон материалов о Турции сменился на агрессивный, причем речь идет не об одном издании. С разной степенью негатива свои материалы публикуют ведущие информационные агентства Ирана: «Мехр», ИЛНА, ИСНА и аналитический портал «Аср-е Иран». Они открыто обвиняли Турцию в поддержке терроризма, преследовании корыстных интересов в Ираке, а также в сговоре с Катаром и Саудовской Аравией по свержению «законного президента Сирии» Асада.

Причин для роста иранского недовольства действиями Анкары несколько. Во-первых, в Сирии Иран ведет полноценную войну и этого уже не скрывает. Ежегодные затраты Ирана на поддержку Дамаска и боевые действия оцениваются до $11 млрд. В этой войне иранцы несут ощутимые потери: о смерти «иранских добровольцев» местные информагентства сообщают практически через день. В своем недавнем интервью Велаяти назвал сирийский конфликт «малой мировой войной», и Турция в ней воюет против Тегерана.

Во-вторых, в последние месяцы Иран активно сближается с Россией. Политики обеих стран стали заговаривать о долгосрочном и даже стратегическом партнерстве. Недавние события с российским Су-24 стали своеобразным испытанием этого партнерства: иранское руководство должно было сделать выбор в пользу России или Турции. И хотя иранские политики постарались несколько смягчить тон своих высказываний, заявляя, что оба государства должны воздержаться от дальнейшей эскалации, виновным в произошедшем политическая и военная элита Ирана де-факто признала все же Анкару. Под этим решением имелось и практическое обоснование: Россия обеспечивает огневую поддержку не только сирийской армии, но и подразделениям «Хезболлы», а также иранским «добровольцам». В таких условиях каждый, кто стреляет по российским самолетам, опосредованно ослабляет иранскую армию.

Кроме того, турецкая атака на российский самолет и обострение отношений с Багдадом воспринимаются иранцами как действия, которые существенным образом подрывают попытки урегулировать сирийский конфликт путем многосторонних переговоров. В Иране прекрасно понимают, что ни у России, ни у Тегерана недостаточно ресурсов, чтобы обеспечить режиму Асада безоговорочную победу силой оружия. Следовательно, его выживание можно обеспечить только через переговоры.

Наконец, в Тегеране с особой ревностью следят за усиливающимся взаимодействием между Турцией, Катаром и Саудовской Аравией по Сирии. Иранцы считают такое сотрудничество основой для формирования антииранского альянса и изменения баланса сил в регионе.

Застенчивая перепалка

Тем не менее иранское руководство пока не намерено полностью давать волю антитурецким сантиментам. Восьмого декабря состояние ирано-турецких отношений подробно прокомментировал официальный представитель президента Мохаммад Багер Ноубахт. Его речь лучше всего охарактеризовать как застенчивую критику. С одной стороны, он попытался поставить на вид Эрдогану, что слова турецкого президента «поднимают [определенные] вопросы и [в принципе] неправильны». С другой стороны, явно старался сгладить возникшую конфронтацию. Говоря о турецких «ошибках», он винил во всем «нерадивых» советников турецкого президента, а нашумевший телефонный звонок Эрдогана интерпретировал как жалобу, а не как претензию или угрозу. Более того, со слов Ноубахта, вопрос был быстро исчерпан.

Фактически из администрации иранского президента Анкаре был послан ясный сигнал: у Ирана к Турции имеются вопросы, но поднимать их сейчас и ссориться со своим соседом Тегеран не хочет. В ходе встречи Эрдогана с вице-президентом Ирана Джахангири, состоявшейся 12 декабря в Туркмении, сигнал о готовности продолжать сотрудничество был послан Анкаре еще раз: во время беседы иранец хоть и признал наличие расхождений между Анкарой и Тегераном по сирийскому вопросу, но был подчеркнуто дружелюбен и призвал обе страны к более плотному сотрудничеству в борьбе с терроризмом.

Рано выяснять отношения

Неужели в последний момент иранский президент испугался Эрдогана? Скорее всего, нет. Свою роль сыграла исключительная прагматичность иранцев. В отличие от Москвы, которая после трагедии с Су-24 сразу же принялась бить горшки, в Тегеране все очень спокойно просчитали и пришли к выводу, что словесно с Анкарой ругаться можно и нужно, а вот усугублять кризис пока не стоит. Ведь решить сирийский вопрос без участия всех вовлеченных сторон нельзя, а Турция – одна из таких сторон. И единственный способ найти с ней общий язык – диалог (в частности, через посредничество между Анкарой и Москвой). Ссора же просто лишит иранцев такой возможности.

Иранцы традиционно старательно отделяют политику от экономики. С них скоро должны снять санкции, поэтому экономическое сотрудничество с Турцией выглядит весьма привлекательным для Тегерана. В 2014 году товарооборот между двумя странами составил примерно $14 млрд, причем торговый баланс был в пользу Ирана. В этом году активно обсуждались возможности довести этот показатель до $30 млрд. Турция – крупный потребитель иранской нефти и нефтепродуктов, электроэнергии, а также основной покупатель иранского природного газа (до 10 млрд кубометров в год). Тегеран стремится увеличить поставки и поднимает вопрос об использовании турецкой газотранспортной системы для выхода на европейские рынки.

После прихода к власти Эрдогана иранское руководство привыкло воспринимать Турцию как партнера. Тегерану нравится, что правящая в Турции партия опирается в том числе и на ислам. Здесь благосклонно встречали действия Эрдогана, которые были направлены на демонстрацию независимости страны от политики Запада. Особенно позитивно в Иране относятся к спорам Турции с Израилем.

В прошлом Анкара выступала против введенных в отношении Ирана санкций. Она предпринимала попытки помочь Тегерану решить проблему ядерной программы. Турция также была одной из тех стран, которые помогали Ирану обходить наложенные на него санкции. Добро в Иране имеют привычку помнить. Более того, здесь исходят из необходимости до последнего поддерживать хорошие отношения с соседями.

Поэтому пока в Тегеране стараются не раздувать конфликт с Анкарой. Экономические и политические выгоды от диалога с Турцией явно перевешивают растущее в иранском обществе недовольство. В результате правительство Ирана выбрало двойственный подход. С одной стороны, Рухани дает недовольным политикой Турции выпустить пар, не слишком сдерживая критику Эрдогана внутри самого Ирана. Политики, подобные Велаяти или Боруджерди, равно как и депутаты меджлиса, формально с правительством не связаны, и за их слова Рухани ответственности не несет. Пресса в Иране также позиционируется как независимая и демократичная. С другой стороны, в официальных контактах иранское руководство продолжает демонстрировать Анкаре значительное дружелюбие.

Как долго иранскому президенту удастся сохранять такую двойственность, будет зависеть от общего развития ситуации в регионе. Скорее всего, более активное вмешательство Турции в сирийские дела и агрессивные нападки на Иран могут заставить Рухани пересмотреть свои подходы. Тем более что советники верховного лидера Ирана Хаменеи (в первую очередь Велаяти), за которым всегда остается последнее слово в иранской внешней политике, явно недовольны турецким соседом.