Смогут ли Россия и Турция не поссориться из-за Сирии?

Россия и Турция сотрудничают во многих областях

Президент Турции заявил, что вторжение российских военных самолетов в турецкое воздушное пространство может привести к охлаждению экономических отношений между Москвой и Анкарой.

Турция также может отказаться от поставок российского газа, а в «Газпроме» не исключают, что завершение строительства газопровода «Турецкий поток» будет отложена как минимум на год.

В Кремле осведомлены о высказываниях Эрдогана, однако рассчитывают на сохранение взаимовыгодного сотрудничества двух стран, а операцию в Сирии рассматривают как помощь в обеспечении безопасности на границах с Турцией, сообщил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков.

Смогут ли Россия и Турция не поссориться из-за Сирии?

Ведущий «Пятого этажа» Михаил Смотряев беседует с востоковедом Еленой Супониной и доцентом кафедры теории и истории медународных отношений Санкт-Петербургского государственного Университета Александром Сотниченко.

Михаил Смотряев: Добрый вечер, восьмое октября, четверг. В гостях у Пятого этажа сегодня востоковед Елена Супонина и доцент кафедры теории и истории международных отношений Санкт-Петербургского государственного Университета Александр Сотниченко. Совсем недавно президент Турции Эрдоган приезжал провести переговоры с Владимиром Путиным. А потом началась военная кампания в Сирии, инциденты с российскими самолетами в турецком воздушном пространстве, а потом начались заявления турецкого руководства, часть которых уже цитировалась сегодня, что, если Турция решит сократить отношения с Россией, России придется плохо. Но данные о торговле за 2013 год: баланс сильно в пользу Турции. Так кто кому угрожает?

Елена Супонина: Эрдоган известен жесткой риторикой в непростых ситуациях. Но он опытный политик, и угрожать одно, а реализовывать свои угрозы – другое дело. Он накануне внеочередных парламентских выборов, популярность его падает. Предыдущие выборы для правящей партии прошли не очень удачно, коалицию создать не удалось. Так что он вынужден делать резкие заявления, поскольку его электорат негативно воспринимает российскую операцию в Сирии, но оппозиция ругает его за его собственные ошибки в отношении этой страны. Эрдоган сделал ставку на смещение президента Асада, но сделать это не получилось, а на Востоке неудачников не любят.

Александр Сотниченко: Ставка на смещение Асада была логичным решением. В 2011-2012 годах на Ближнем Востоке рушились прежние режимы – Мубарака, Бен Али в Тунисе, Кадаффи. Логично было ожидать, что в Сирии случится то же самое, к власти придут умеренные оппозиционеры типа братьев-мусульман. Идеологически они близки к Партии справедливости и развития, и Сирия станет младшим партнером Турции. Таким образом, Турция могла бы развиваться в южном направлении, было много проектов, например, проведение газопровода в Турцию через территорию Сирии и многие другие. Но Эрдоган проиграл, и не готов признать свои ошибки.

М.С.: И все-таки: в случае, если это охлаждение наступит, в рамках экономического партнерства кто больше потеряет, если экономические отношения будут заморожены?

А.С.: В такой ситуации теряют обычно обе стороны. Сторона, поставляющая газ, зависит от денег, а получающая – от поставок. Что касается нефти, у Турции много источников нефти – северный Ирак, Иран и многие другие. Но газом Турция на 79% обеспечивается из России. Газ поставляется по газопроводу, это стабильные поставки, не как сжиженный газ, который привозят на корабле, и это прямые поставки через Голубой поток. Поставки идут и через Украину, но и там пока удается сохранить стабильность. Если эти поставки прекратятся, особенно сейчас, в преддверии зимы, то Турция останется без топлива – и промышленность, и отопление домов. Газ есть еще в Иране, но там плохая инфраструктура. Иран поставляет газ в Турцию только летом, когда он меньше всего нужен. Зимой такой возможности нет. Разработки газа есть в северном Ираке, но поставки в Турцию могут начаться в лучшем случае в 2018 году и в небольшом объеме. Газ есть в Катаре, но везти в Турцию его или очень дорого – на кораблях, сжиженный, или тянуть трубопровод через Сирию, что сейчас невозможно. Так что это только угроза.

М.С.: 70% турецкого импорта из России – это нефть и газ. Еще 17% – металлы и изделия из них. Но для России тоже не все хорошо. Турецкий поток, планировавшийся в качестве замены Южному потоку, видимо, встанет. Для Газпрома, который во многих местах ассоциируется с Кремлем, это еще очень большие репутационные потери.

Е.С.: Соглашения по альтернативным путям поставок российского газа в Турцию не подписываются уже в течение нескольких месяцев, и причиной тому не российская операция в Сирии, а внутренняя ситуация в Турции. Турки медлят, потому что нет ясности, каким будет турецкое правительство. Какое-то движение начнется только после того, как 1 ноября пройдут выборы в Турции. Строительство атомной станции Аккую тоже идет медленно. Не хотелось бы, чтобы эти проекты были свернуты, и задача сейчас – успокоить Эрдогана, который, будем надеяться, все-таки в основном работает на публику. В Турции, как и везде на Востоке, фигура лидера многое решает. Разногласия по Сирии между Россией и Турцией возникли с самого начала конфликта в Сирии, в 2011 году. Но продолжал действовать совет сотрудничества высокого уровня — на уровне лидеров стран. Когда он создавался в 2010 году, турки были очень заинтересованы в развитии сотрудничества с Россией, и эта заинтересованность остается и сейчас.

М.С.: В отличие от России, где, можно предполагать, радикальной смены политического курса в ближайшие годы не произойдет, в Турции не все так очевидно. А что будет, если Партия справедливости и развития эти выборы проиграет? Может ли произойти сдвиг позиции по Сирии? Или Турция, с претензией на позицию лидера в регионе, вложившая уже много сил и средств в свержение Асада, будет продолжать эту линию в любом случае?

А.С.: Позиция может измениться, хотя, может быть, и не в лучшую сторону. В последние годы ситуация в Турции была стабильной – и благодаря личности Эрдогана, и деятельности его партии. Если в результате выборов они не смогут сформировать однопартийное правительство, для страны это будет плохо. В рамках коалиции политики занимаются взаимными разборками, и это часто кончается военным переворотом. В случае создания коалиционного правительства новые люди могут начать заниматься выяснением случаев коррупции, связанных с родственниками Эрдогана, топить самого Эрдогана, которой будет с ними бороться. Это негативно отразится на внутренней стабильности Турции. Курды наверняка чего-то себе нового потребуют. Для развития российско-турецких отношений это будет не самая лучшая ситуация.

Е.С.: У Эрдогана серьезные проблемы в своей собственной стране. Он слишком увлекся большими региональными проектами и запустил ситуацию внутри Турции. Более того, Российская операция в Сирии во многом состоялась из-за слабости Эрдогана, хотя не только его. Барак Обама тоже не самый сильный американский президент, особенно, если брать политику на Ближнем Востоке. Саудовская Аравия была сильно занята своей операцией в Йемене и отложила Сирию на потом. Но не успели. Россия выбрала удачный момент, когда мало кто мог резко отреагировать на эту операцию. Не в смысле заявлений, это только слова. И российская операция еще больше ослабила его позиции, потому что она бьет по популярности Эрдогана. Россия очень точно оценила обстановку в регионе, выбрав момент, когда ни один региональный лидер не мог ничего сделать против.

М.С.: Чтобы отвлечь партнеров по коалиционному правительству от внутренних разборок и зачистки ближайших родственников Эрдогана, хорошо помогает, как показывает практика, маленькая победоносная война. Например, в Сирии. Какова вероятность этого?

А.С.: Сейчас эта вероятность стремится к нулю. Даже до этого турки требовали от НАТО километровой бесполетной зоны над территорией Сирии вдоль турецкой границы. Это позволило бы контролировать курдские кантоны, которые там расположены, можно было бы выселить туда значительное количество сирийских беженцев, которые сейчас живут на территории Турции, и их уже сейчас более двух миллионов. Можно было бы разместить там контингенты турецких вооруженных сил, которые помогали бы своим агентам на территории Сирии, что помогло бы задавить Асада. Но сейчас, когда в игру вступили Россия, Турции не хочется вступать с ней в военный конфликт. Еще более активно в ситуацию будет вмешиваться Иран, с которым сейчас Россия вступает в союзнические соглашения.

М.С.: Вероятность стремится к нулю независимо от того, кто будет сидеть в Анкаре?

А.С.: Даже если будет коалиционное правительство, скорее всего, их риторика по Сирии будет гораздо более мягкой, чем сейчас. Оппозиция в основном критикует Эрдогана и его партию за жесткую позицию по Сирии.

М.С.: Давутоглу как раз сегодня высказался в том смысле, что не хотелось бы, чтобы недопонимание и инциденты с нарушением воздушного пространства превращались бы в противостояние России и НАТО. Турция может позволить себе опереться не помощь НАТО как его член, но в качестве такового она связана с союзниками определенными обязательствами. Насколько вероятно давление на Турцию западных союзников, и к чему оно может привести?

Е.С.: Какое здесь может быть давление? И Турция, и ее партнеры чувствуют, что их переиграли. Россия сделала неожиданный ход, который полностью изменил региональную обстановку и ситуацию в Сирии. Саудовская Аравия планировала осенью принять более активное участие в сирийском конфликте, например, увеличить поставки оружия сирийской оппозиции. Эрдоган тоже не исключал для себя более активные действия в отношении Сирии: уже была упомянута бесполетная зона, которая обсуждается уже давно, и Турция и НАТО почти подошли к договоренности о ее создании. Россия опередила своих оппонентов.

М.С.: Выработка единой стратегии со стороны оппонентов займет некоторое время. Но было сделано довольно строгое предупреждения насчет нарушений воздушного пространства – пригрозили сбивать. Одного сбитого российского самолета членом НАТО будет достаточно, чтобы конфликт вышел на совершенно другой уровень, который сейчас никому не нужен.

А.С.: Самолеты уже сбивали. Был сбит один сирийский самолет турецкими ПВО, и один турецкий – сирийскими ПВО.

М.С.: Я про российские самолеты.

А.С.: Я понимаю. Но были прецеденты, и НАТО не вмешивалось. Я думаю, с нашими пилотами уже проведена очень серьезная работа, чтобы они ни в коем случае не вылетали на территорию Турции. Понятно, новый театр действий, трудно ориентироваться.

Е.С.: Когда мы говорим о рисках, к этому надо подходить очень серьезно. Мы подошли к рубежу, за которым начинаются конфликты глобального масштаба. Не случайно Россия предлагает Турции создать координационный комитет или центр, чтобы избегать инцидентов в воздушном пространстве.

М.С.: Одних усилий летчиков, которые не будут залетать в турецкое воздушное пространство хватит?

А.С.: Нет, конечно. Нужны и дипломатические, и политические усилия. Тем более, что союзники Турции по НАТО настроены довольно агрессивно. Бывший посол CША в Турции написал на днях статью, где утверждал, что это – не случайные залеты, что Россия и Сирия планируют отторгнуть провинцию Хатай от Турции.

М.С.: Конечно, участие России в планах Сирии отторгнуть часть территории Турции представляется совершенно фантастическим. Но ситуация остается очень непростой.
8 октября 2015