ЗАМЕТКИ ИСТОРИКА И ТЮРКОЛОГА ГАРУНА РАШИДА НА ПОЛЯХ ОДНОЙ КНИГИ

В прошедшем 2014 г. достоянием любознательных читателей, но, как нам представляется, отнюдь не профессиональных ученых, тем более историков, стала изданная в Махачкале, брошюра Ш.М Хапизова. «Саламеэр, Эндирей, Аух (очерки истории населения Терско-Сулакского междуречья)». Какие-либо иные «опознавательные признаки» — гриф, издательство, рецензенты, типография —  в ней отсутствуют, что вызывает сомнения и в том, является лицо, обозначенное на обложке и титульном листе, ее действительным автором. Сомнения не рассеялись и после появления 19 декабря того же года, когда не последовало авторского ответа на выставленную в открытом электронном  доступе на Кавполите в авторском блоге Зелимхана Мусаева «Крепость Грозная» статью Зелимхана Мусаева и Ислама Хатуева из Информационного агентства «Грозный-Информ»  «Провокаторы — не помеха кавказскому братству». В ней в довольно нелицеприятных выражениях, которые не представляется возможным цитировать, были по большей части эмоционально охарактеризованы «последние публикации дагестанского историка с экономическим образованием Ш.М. Хапизова «Ума-нуцал (Умахан) Великий (очерк истории Аварского нуцальства второй половины XVIII в.)» и «Саламеэр, Эндирей, Аух (очерки этнической истории населения Терско-Сулакского междуречья)», изданные в Махачкале, соответственно, в 2013 и 2014 гг.»[1]. Гораздо более научный и профессионально обоснованный, но несколько лапидарный характер носила критика, еще раньше, 3 декабря 2014г., прозвучавшая в выставленной также в Интернете статье Фазиля Тонай, общественно-политического деятеля из Дагестана, «Опровержение фальсификаторов истории кумыков. В чём разница между правдой и ложью»[2]. Ее гораздо менее коннотативно-эмоциональный аспект мы также не считаем удобным воспроизводить из чисто этических соображений. Во-первых, потому, что ответ на нее, подобно отмеченному выше случаю, до сих пор так и не последовал, во-вторых, не исключено, что эта статья могла оказаться просто мало доступной для автора, и он, действительно, не смог с нею ознакомиться.

Вместе с тем ввиду исключительно «разностороннего» содержания рассматриваемой брошюры, всестороннее рецензирование которой может оказаться, как нам представляется, довольно долговременным и как следствие не менее трудоемким, в рамках настоящей публикации авторы решили остановиться подробнее на некоторых других ее аспектах, связанных в том числе и с ее историко-лингвистическим содержанием. Так, исходный тезис, на основе которого строятся последующие рассуждения автора носит довольно неожиданный и в значительной мере эпатажный характер как для профессиональных историков, так и рядовых читателей, представляющих довольно пеструю палитру различных народов нашего региона, ибо именно им, не только соплеменникам автора, но и представителям других народов Восточного Кавказа, исторических и нынешних их соседей, оказывается адресованной данная книга.

Трудно предполагать, что их реакция, прежде всего в лице тех более или менее компетентных авторов, о которых было сказано в начале настоящего изложения, может быть лишь минимально негативной. Ср.: «Сарир (Авар) в эпоху своего могущества около тысячи лет назад включала [так в тексте – Г.-Р.Г.] в свой состав земли от Каспия и до р. Терек в районе современных городов Моздок и Владикавказ, а также от Калмыкии до Шемахи, включая в свой состав Цор — Алазанскую долину и Шеки, расположенные на территории современного Азербайджана и частично Грузии»[3].

Это практически все народы Восточного Кавказа, привыкшие видеть свою историю в совершенно иной ретроспективе, в которой и им оставалось достаточно места. Шок от чтения у наиболее продвинутых из них пройдет, и ответная реакция может принять непредсказуемый характер. Об этом автору, видимо, стоило подумать перед изданием своей книги, вспомнив широко известные слова Расула Гамзатова о том, что «если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки». А пока, без вещих слов, обратимся к русской поговорке, которая гласит: «Как аукнется, так и откликнется».

1. Об этноязыковом составе населении Салатавии (Саламеэра) и ареально смежных регионов в раннем средневековье

1.1.Гельбах

Лейтмотивом брошюры, как явствует из ее дальнейшего содержания, является идея, заключающаяся в том, что до колонизации междуречья Терека и Сулака «при Султан-Махмуде на рубеже XVI-XVII вв.» и вплоть до конца XVI в., его «основным населением являлись аварцы». Причина, подвигнувшая автора, а может быть, авторов на написание данной книги, вполне ясна каждому из наших читателей, и, я думаю, не нуждается в специальном разъяснении. К числу подобных древних поселений Саламеэра (Салатавии) Ш.М. Хадировым относится прежде всего Гельбах, «откуда влияние аварского государства распространялось на северные равнины, занятые большей частью хуторами [поразительно детальная информация, источник которой, к сожалению, так и не был обнародован автором] Сарира». Этот мощный оборонительный комплекс был, по мысли автора, «северной столицей и форпостом Сарира» – исторической Аварии – на выходе Сулака из горных ущелий. Он оборонял историческую Аварию – Сарир – от степных кочевников не много ни мало  с V-VII вв.  Сам ойконим Гельбах в традициях «народной этимологии» вслед за дореволюционным историком Е.И. Козубским (в условиях современной последнему практической неизученности дагестанских языков и этимологии в целом) объясняется из авар. гел «мера емкости» и бак «взимание», «ибо прежде здесь взималась за переправу через р. Сулак пошлина – гел хлеба»[4].

Эти выводы, связанные с Гельбахом, делаются на основе привлечения устаревших работ археологов 50-60 гг. ХХ века, источника 1863 г., подобного по своему качеству упомянутой работе Козубского 1895 г., а также исследования Х.М. Хашаева 1961г., бывшего в свое время одним из авторитетных дагестанских историков[5], но наука не стоит на месте. Так, отождествляемое с Гелбахом Верхнечирюртовское крепостное городище VI-VIII вв. на р. Койсу (Сулак) считается не серирской, но хазарской заставой, возведенной в период борьбы с арабской экспансией, как и Шелковское  и  соседнее Верхнечирюртовскому Бавтугайское городище. Это уже на сегодняшний день авторитетное мнение другого, более позднего дагестанского исследователя, и оно носит практически общепризнанный характер[6].

Серир, по данным письма кагана Иосифа (ок. середины Х в.), входил в число хазарских владений, а Верхнечирюртовский могильник отражает традиции, свойственные оногуро-булгарской и аланской культурам[7]. В свою очередь, именно булгары-(х)оногуры являются одним из протокумыкских субэтнических подразделений, часть которого переместилась к середине VII в. в район Днепра, где находилась, по мнению некоторых ученых, Булгария Кубрата, и отсюда под предводительством Аспаруха уходит на Балканы, где основывает Первое Болгарское царство[8].

Исходной формой данного ойконима является *Гелбалх, которое  при втором -балхподдерживается в первой своей части  Гел- — второй частью названия хазарского города-крепости IХ -ХII вв. на Дону Саркел, восходящей к др.-чув. (сев.-кав.-булг. до IХ в.) *kel(i) «дом, домашний очаг» при исходном *geli. Оно обнаруживается в структуре южнокумыкского ойконима Дёр-гели, упомянутого в папской булле 1401г. в качестве одного из городов-центров епископства Каспийских гор, располагавшихся в «стране Кайтагской», и отложилось в другом, соседнем кумыкском ойкониме – Гьели[9].

1.2.Эндирей

         Сюда же относится ойконим Балх(и), упоминаемый в «Дербенд-наме» и обычно идентифицируемый с нынешним с. Эндирей. Тем более, что в самом тексте «Дербенд-наме» говорится о том, «правитель Балха стал известен как Эндирей. Даруга (из монг.– наместник завоеванной провинции; иногда – военачальник, наделенный полномочиями надзора над гражданской властью) города [Балх] был из Кумукской стороны». Кроме того, следует учесть добавленное к фразе источника «Через Ихран протекает большая река» М. Казембеком: «Ихранчай – большая река, она протекает через Гелбах. Теперь [ее] называют Койсу», – и учесть ее продолжение в следующем предложении: «Все реки, вытекающие из Гюрджистана (Грузии), протекают через него. На этой реке  [т.е. Койсу (Сулак)] он построил [еще один] город под названием Балх»[10], надо полагать, вышеупомянутый Гелбах (<*Гелбалх).

На первоначальную древность проживания тюрко(булгаро)язычного населения и в Эндирее как части системы булгаро-хазарских оборонительных сооружений Терско-Сулакской низменности указывает Андрейаульское городище (город-крепость, обнесенный валами, достигающими 8-10 м высоты, и глубокими рвами, с II-III по VIII — начало IX в.) в 2 км к северу от него и Андрейаульское поселение VIII-XII вв. длиной до 1 км, которое тянется по правому берегу р. Акташ от южной окраины сел. Андрейаул Хасавюртовского района до древней балки, смыкающейся с руслом Акташа[11].

О последующей, и в ХV в., известности в Эндирее и сословия сала говорит время жизни матери шейха Асилдар-ал-Хиркаси (до ХV в.) – Аймисей Эндиреевской, которая была из сала[12]. Именно Эндирей-Балх контролировал, подобно другой крепости – Гельбаху, другой проход в горы с равнины и обратно, прежде всего, в Салатавию – по р. Акташ, и его и естественным продолжением по течению Андийского Койсу служил, надо полагать, Ботлих, в названии которого также отложился элемент Балх.  Сам Ботлих (ботл. Bujxe, авар. Bol̉iq/Bal̉q-a-deri-l/Bal̉q-al[13]) также важный ключевой пункт в своем регионе (здесь после Кавказской войны русскими войсками была возведена крепость), откуда до сих пор ведут дороги как в Анди, так и через Харачой и Ведено (чеч. Ведана < чув. (булг.) vъ˚Da «середина»[14]) в Восточную Чечню.

1.3.Ботлих и его ареал

           Исходный – *Bаl̉iq – вариант его аварского названия, из которого следует исключить тюркский по происхождению инфикс-deri-, используемый в племенных названиях этого языка при склонении перед аффиксом Р.п. мн.ч., с учетом закономерностей аварского языка указывает на отражение какого-либо из аналогичных восточнотюркских, включая древние и средневековые, вариантов пратюрк. *balyq «стена из сырцового кирпича» > «город»[15]. В принципе, усвоение этой формы могло иметь место не ранее 60-х гг. VI в., когда в Предкавказье появились тюрки Каганата, и второй половины VIIв., когда распался Западный тюркский каганат, включавший в свой состав Северный Кавказ, и возник Хазарский каганат[16].

Звучание же ботлихской формы Bujxe, возникшей в результате булгарского освоения восточнотюркской,  с переходом  *-q >-x- и  с редуцировавшимся -у->-е, что могло иметь место до миграции булгарских племен в Поволжье в конца VII — начала VIII вв. в то время, как первый процесс отразился в волжско-булгарском языке VIII — ХII вв. и дунайско-булгарской преславской надписи IХ в., указывает на явно булгарский характера ее этимона и возможность отражения в нем уже рассмотренного Балх(и)[17], представленного также в названии Гелбаха. Ср. другой ботлихский ойконим ГIашину «Ашино» (<*(ГI)ашин-ав), который также может иметь древнее булгарское происхождение, если допустить в качестве его источника лексическую форму типа чув. ăш «внутренний», «внутренность» + чув. аффикс притяжательного падежа -n[18] (т.е. внутренний, с  учетом аналогичной локализации этого ойконима).

Можно предполагать, что в систему опорных пунктов Хазарского каганата в данном высокогорном районе входил и «расположенный на очень высоких горах»Zuniχ, упоминаемый пространной редакции письма кагана Иосифа при описании границ этого государства. Ему отвечает булгарский по происхождению ойконим Zonaχ «Зоны»[19], локализуемый в ареально смежном  Шатойском районе Восточной Чечни (ср. выше  чеч. Ведана, дорогой с которым до сих пор связан Ботлих).

Соседний ойконим Шатой (Шубут), в территориальных пределах которого было представлено еще в 1647 г. кумыкское население, также имеет хазарское (булгарское) происхождение, как салатавский и ойконим Зубутль (авар.ЦIцIоб-о-кь), расположенный выше Гельбаха, по левому берегу р. Койсу (Сулак)[20].

Все это говорит о наличии и в этой части Салатавии древнего булгарского населения, а упоминание у арабского географа Абу-л-Фиды (1273-1357), писавшего на основе данных Ибн-Саида (1214-1274), отождествляемой с кум. Къой-су «Реки овец» (Нахр-ал-ганам), впадающей в Хазарское море[21],  свидетельствует и о последующей вплоть до середины ХIII в. известности в данном регионе тюркоязычного населения. Вместе с тем другое ее название – кум. Солакъ«Сулак», имеющее булгарское происхождение[22], может  говорить о присутствии в его течении более древнего тюркского населения в предшествующую булгарскую (см. в предшествующем изложении) эпоху, когда появились ойконимы с компонентом Балх. Тюркско-булгарскими по происхождению[23] являются названия и иных салатавских, наряду с Гельбахом,  «древних, имеющих более, чем тысячелетнюю историю поселения» (Зубутли – см. выше, Миатли, Бавтугай), а также другая группа, городища которых относятся к Х-ХIV вв. (Алмакъ, Дылым, Буртунай, а также Гебехъала, ср. кум. гебек «отруби»)[24].

1.4.Выводы

                Таким образом, рассмотренные топонимические и некоторые исторические факты позволяют полагать, что в домонгольскую эпоху, начиная, по крайнем мере с рубежа эр, в Салатавии, прилегающих и иных  регионах Терско-Сулакского междуречья, где, по Ш.М. Хапизову,  якобы проходили северные пределы Сарира и были расселены носители аварского языка, проживало прото- и древнекумыкское булгароязычное население. Оно затем кыпчакизизировалось, если принять во внимание то, что некоторые, из вышеприведенных форм как, например, Бавтугай, Гебехъала  др.,  являются таковыми по своему облику.

2. Сарир и Авар

      Аналогичной собственно булгарской (тюркской) языковой областью был и Сарир. Именно подобное происхождение имеет имя сына Сиртана Суракъи – легендарного «правителя земель от Шемахи до Черексии», корневая часть которого представлена и в хорониме Сар-ир, означая «войско», и Сур-акъа в этом случае  расшифровывается как «руководитель, командир войска»[25].

Причем арабские географы Х-XIвв. помещают упоминающейся, начиная с IXв.,  ас-Сарир[26], распавшейся в конце XI- начале XIIвв. и переставшей упоминаться к началу XIVв. и в местных источниках[27], между ал-Ланом и Баб ал-Абвабом, но ибн-Саид сообщает об этой стране самое главное, что «ее население произошло от смешения арабов и тюрок»[28]. В свою очередь, И. Г. Коновалова[29], считающая, что это сообщение опирается на данные арабских авторов Хв., относит его к более раннему, чем XIIIв., периоду, предположительно ко времени Хазарского каганата[30].

Сарир («войско»), таким образом, оказывается, по всей верояиности, неким пограничным войсковым округом, или союзным федеративным образованием, правитель которого после инфильтрации в него восточных тюрок  носит [тюркский] титул хакана, а фактически руководит, как бек у хазар, Сурака «руководитель, командир (акъа/ага) войска».   При этом, как известно, булгары составляли основное коренное население Хазарского каганата, но вместе с тем  не следует полагать, что еще до завершения в 1050г. крушения Хазарского каганата, на равнине установился  полный вакуум власти. И здесь якобы могли беспрепятственно расселяться носители горских (дагестанских) языков, включая будущих соплеменников нашего автора, которых, если принять во внимание вышеизложенное, в принципе, могло и не быть в Сарире в этом период времени.

Дело в том, что, хотя, как считал А.В. Гадло,  после крушения Хазарии в конце Хв. Алания и Сарир «расширили свой территории в направлении степи»[31], уже в ХI-ХII вв. Семендерское (Джиндан) царство кумыков вошло в состав Великой империи Сельджукидов, и сюда же было переселено несколько племен огузского круга[32]. Область проживания последних не ограничилась равниной, если принять, например, во внимание, что к западу от уже упоминавшегося Гьаркаса находится (по устному сообщению кандидата исторических наук Ю.Идрисова) проход в горы, именуемый Кангъалы къапу, в первой части которого он вполне правомочно видит самоназвание также огузоязычных печенегов — кангар, упоминавшееся еще в Хв. Константином Багрянородным.

Имеются свидетельства более глубокого проникновения в горный Дагестан, в частности,  в нынешнею Аварию, в ее булгарскую среду уже огузов,  надо полагать, сельджуков, с которыми связывается в последнее время распространение шафиитского ислама в регионе.  Об этом говорят, согласно письменной традиции (Х века), сведения о том, что в соседнем Хунзаху с. Тануси (оно, по преданию, до нашествия арабов в VIII в., было резиденцией древних правителей Аварии — нуцалов[33]),  правителем был Суракат, сын Огуза, а по устной традиции, тухум Огъузилал был известен и в с. Хунзах.  С другой стороны, явное противоречие — то, что известный арабской традиции IХ-Х вв. хороним Сарир является генетически булгарским, как и антропоним Сурака, а в местной тюркской (кумыкской) этнохороним Авар, под которым подразумевалась часть Хунзахского нагорья вместе с с. Хунзах и прилегающей территорией, имеет восточнотюркское (см. в предшествующем изложении об аналогичном генезисе аварского названия Ботлиха) происхождение, подобно тому, как царь Серира, столицей которого считается Хунзах, носит [тюркский] титул хакана и зовется Авар, может быть объяснено уже упоминавшейся инфильтрацией пришлых восточных тюрок-авар в хазаро-булгарскую среду Сарира. В связи с этим следует принять во внимание с учетом аналогично булгарского генезиса ойконима Хунзах практически синхронное сообщение армянского автора Хв. Товмы Арцруни о том, что рядом с цанарами, известных в армянских источниках с VII в., обитают горцы авархазы, что может свидетельствовать о смешении этих двух этносов. В отношении же того, насколько глубоко проникали, в частности, собственно тюрки, возможно, (азиатские) авары в горы Дагестана ср. авар. Budu(-al – аффикс мн. ч.) «антропоморфные бронзовые статуэтки-адоранты с характерным положением рук, обнаруживаемые на вершинах гор» <(пра)тюрк. but«идол» неясного, возможно, иранского происхождения . Сюда же следует отнести аналогично восточнотюркское название горы Акаро в Хунзахе, на которой уже упоминавшемуся Суракату, сыну Огуза, были выделены земельные участки[34].

Если  принять во внимание, что имя Суракат не входит в число шести сыновей – потомков эпонима Огузов – Огузхана, то речь может идти о Сураке-военачальнике не булгарского (хонского), но огузского происхождения. Это связано, по всей видимости, с традицией называния некоторых аварских обществ, к которым относится и Хунзахское, войском (бо), полководцем (суракой)   и руководителем которого был огуз по происхождению.  Это название могло стать просто традиционным, если учесть, что известен и Сурака Второй.

В указанном смысле показательным является сообщение Л.Мровели, согласно которому «Хозоних [cчитающийся якобы Мровели предком аварцев[35], но с булгарским этнонимом, одной из разновидностей кумыкского – см. выше], что был самым знаменитым в роду Лекана, ушел в горную теснину, воздвиг там город и дал ему свое имя Хозанихети», т.е. в конечном счете *Хон-заних, отождествляемый с нынешним Хунзахом. В названии последнего обращает на себя внимание его вариант, с одной стороны, приводимый в Х в. ал-Масуди – Хумрадж, с другой – упоминемое в «Картли Цховреба» в связи с монгольским нашествием ХIII в. Гундзети и гундзы. С точки зрения фонетических закономерностей тюркских языков наличие начальных х- и г- не только еще раз указывает на исходное *qon- в экзоэтнониме кумыков, который еще в XVII в. был известен в форме Komuck, но и на булгарское происхождение варианта Хумрадж, если иметь в виду при сравнении с формой Хунз наличие чередования з//р – ротацизма, известного всем булгарским диалектам, а также -н>-м, что присуще чувашскому языку и считается в нем очень древним, т.е., как минимум, восходящим к самой ранней булгарской эпохе[36].

С другой стороны, упоминание в сообщении о проникновении одного монгольского отряда в горный Сарир  грузинской хроники «Картлис Цховреба», согласно которому во времена царя Давида (1223-1269) «предводитель монголов Ала Темур по Белоканской дороге вступил в Гундзети (Хунзах), царь гундзов преградил ему путь, но монголы победили, прошли гундзскую страну и пришли к монгольскому хакану»[37],  Ш.М. Хапизов считает единственном. Вместе с тем он именует царя гундзов правителем Аварии[38].

Однако, с точки зрения конкретизации этнического состава данного региона, исключительно важным является уже отмеченная выше фиксация вариантов со звонкими согласными гундз/Гундзети вместо форм с более ранним начальным булгарским х-(см. выше), что говорит об огузском произношении первых, характерном для анлаута азербайджанского и туркменского языков, а также кайтагского диалекта кумыкского[39], и может свидетельствовать о сохранении соответствующего огузского элемента в Хунзахе  еще в эпоху татаро-монгольского нашествия. К числу аварских ойконимов подобного происхождения, в том числе и соседних Хунзаху, относятся ГIобо-да и ГIобо-хъ, которые могут быть возведены к преимущественно огузскому о:ба «1. племя, род; 2.семья; 3.местожительство племени; 5. пастбище; 6.чужой, посторонний»[40].

В свою очередь, упоминание Сураки как сына Сиртана, каковое имя может быть отождествлено с обще-, межтюрк. сыртлан «гиена», представленным по преимуществу в огузских и частично в  некоторых других языках[41], т.е. «сын гиены», может быть связано с тем, что Суракат считался самым могущественным [доисламским] правителем Аварского нуцальства и его довольно длинная родословная считается целым рядом исследователей  источником отчасти недостоверным. Время его правления падает на конец  ХIв.[42]

Однако Ш.М. Хапизов полагает, что Суракъат, будучи язычником, носил почему-то арабское имя, и, вопреки мнению большинства авторов, считающих, что он жил, скорее всего, в конце ХI- начале ХIII в., годы его жизни им приурочиваются приблизительно к 1190-1250гг.[43]Вместе с тем следует отметить, что  конечное -ат в арабском языке является в показателем женского рода, но, возможно, по распространенному в Дагестане заблуждению, используется  в личных  женских именах, и не исключено, что  в последующем оно использовалось в структуре его имени в уничижительном смысле в связи с тем, что Сурака был язычником.

Явно «добросовестное» заблуждение нашего автора, связанное с годами жизни Сураката, могло быть обусловлено желанием как-то связать его личность с исламом и в дальнейшем изложении с временем победы ислама на Хунзахском плато, с исламизацией центральной Аварии. Она считается начавшейся в середине  ХIIIв. и завершившейся в конце ХIII- начале ХIV вв., и в качестве свидетельство упоминается при этом Аркасское (кум. Гьаркас) городище середины ХIII- начала ХIV вв.[44].

Однако в последнем случае аварское население переселяется в с. Гьаркас с территории Андалала лишь в середине ХIХв.[45], а само название также имеет древнебулгарское происхождение[46]. Похороненный здесь владелец (мюлк) двух горных участков близ кумыкского Верхнего Казанище шейх Асилдар-ал-Хиркаси (ХVв.), который прожил 49 лет и скончался в в 860 (1456г.)  или 806(1406г.) г. по хиджре,  был из карачибеков, а мать – Аймисей Эндиреевская – из сала, т.е. сала-узденей[47].

Приняв же во внимание, что институт карачи-беков оформился в Золотой Орде в  том же ХVв.[48],  данный ареал, наряду с другими, также мог находиться в ее составе. Он имел, как и в случае с иными более северными вышеупомянутыми кумыкскими населенными пунктами, важное стратегическое значение на пути между горами и равниной. Не менее важным в стратегическом отношении,  подобно Ботлиху, являлся, и это общеизвестно, в высокогорной зоне Дагестана также Хунзах, если принять  во внимание его видную роль, как было показано в предшествующем изложении, в этноисторических процессах своего региона в рассматриваемой эпохи.

Вместе с тем до последнего времени считалось, что до татаро-монгольского нашествия аварские нуцалы были христианами, как и их предшественники – правители Серира[49]. В данном отношении обращает на себя внимание новое (с исключением аварско-русской двуязычности) прочтение грузинской надписи ХII-ХIII вв. на кресте, найденном под Хунзахом. Показателен ее именник, в котором упоминается святой Саркелия, а также Батарег-и, Ботаби или Бутаби, Чолта или Чулта[50].

Первое из них, неизвестное святым «греко-римской церкви», уже сопоставлялось с названием хазарского города Саркел[51], откуда, возможно, Саркели «из Саркела». Остальные также могут иметь достаточно прозрачные тюркские этимологии, ср. тюркские лексические формы, которые используются или могут употребляться в качестве личных имен: Батырбег, Бота «верблюжонок», Чортан «щука», последнее из которых довольно часто используется в рассматриваемом качестве[52].

Все это говорит о том, что в указанное время в Хунзахе до окончательной победы ислама еще имелось тюрко-булгарское (хазарское, ср. Саркел) население, а огузское  (см. выше) произношение названия Хунзаха о присутствии в нем не ранее середины ХIII в. огузированного булгаро-(восточно)тюркского населения. Но все-таки, видимо, впоследствии здесь мог быть установлен золотоордынский контроль.

Видимо, не случайно в указанной выше связи, исследователи (К.М. Алиев и др.) уже высказывали мнение о золотоордынском происхождении ханов Аварии, которые относились к линии, восходящей к Менгу-Тимуру и известную до 1396г. и кумыкским шамхалам. Они были из рода Орус-хана, а точнее, вели себя от потомка внука Орус-хана Джанибека (сына Узбека), правившего в 1342-1357гг. Именно в этом смысле, на наш взгляд, надо понимать «укрепительное письмо» (в смысле подтверждения уже имевшего место до этого вассалитета по отношению к Золотой Орде) от «имени татарского хана Бахти», полученное к 80-м годам XIV века одним из ее правителей, который ездил за ним в Золотую Орду. Другие (А.Е. Криштопа) полагают, что имя Бахти якобы носил сын Тохтамыша, а также некоторые золотоордынские военачальники. Однако при ближайшем рассмотрении, как нам представляется, подобным образом могли быть искажены и переданы как Бахти имена как правивших сыновей Тохтамыша Джаббар-Берди (1416-1417 гг.) и Кадыр-Берди (1419-1420 гг.), так и независимых ханов, потомков Бату, правивших на Северном Кавказе и в прилегающих областях в конце XIV века — Мехмет-Булак-хан (1369-1380) и Бек-Болат-хан (1390-1396). Все это также свидетельствует о сохранении соответствующих вассальных отношении к концу XIV века[53], когда началось нашествие Тимура.

Тем более, что, по данным Иоанна де Галонифонтибуса[54], относящимся к концу ХIУ- началу ХУ вв., язык и письмена авар «схожи в такой же степени, как итальянский и испанский языки» с другими народами, проживающих в Великой Татарии. Они, как и прочие народы, «почти все говорят на татарском языке», причем в числе последних называются «Кумания, Хазария…, кыпчаки.., Kumuch» и др.

        Причем, как уже было отмечено нами, начало установления вассальных отношений и даже приведения к власти в исторической Аварии правителей золотоордынского происхождения могло иметь место гораздо раньше, в принципе, в 30-50 гг. XIII в., если принять во внимание сведения грузинской хроники «Картлис Цховреба», о которых пишет наш автор.

           Речь идет о том, что, согласно Рашид ад-Дину, весной 1240 г.  монгольское войско во главе с Букдаем (Кукдаем) было послано «к Тимур-Кахалка с тем, чтобы он занял и область Авир…»[55]. Однако им при этом область Авир первоначально отождествляется с Аварским нуцальством, а затем с Сариром[56], хотя обычно ее, действительно, соотносят с Аварией, а Тимур-Кахалка — с Дербентом[57] в значении «Железные Ворота» (тюрк. Темир К(ъ)апу). Под последним названием обычно понимается не только Дербент, но и известная в русской традиции последующего (конец XVIв.) времени[58] северная часть Дарьяльского ущелья, достаточно близкая к Магасу. Однако хороним Авир отражает, по всей видимости, кыпчакизированную форму avyr, восходящую к исходному аγyr «переваливающий (через горы)», горный кочевник[59].

При этом первичное *Аg(γ)yr могло иметь подобную репрезентацию в широком круге тюркских языков — кыпчакских уральских (татарском, башкирском) и аралокаспийских (ногайском, казахском и каракалпакском), за исключением понто-каспийских (куманских кумыкского, карачаево-балкарского, крымско-татарского, караимского и урумского), а также, по мнению некоторых тюркологов, восточных периферийных киргизского и (горно)алтайского[60]. Хотя автор полагает, что «вторую часть приказа Бугдай выполнить не сумел…и область Авир не была покорена победоносной монгольской армией…однако горское государство лишилось тогда равнинных и предгорных территорий на Северо-Восточном Кавказе»[61], данный этноним оказывается первоначально связанным не с Сариром-Аварией, но  с кругом тех кыпчакских языков, которые обособились после разделения, по лингвостатистическим данным,  в 1070 г. кыпчакско-кавказской (будущих кумыкского и карачаево-балкарского языков) и кыпчакско-татарской ветвей. Последнее относят к 1050 г. — эпохе окончательного разрушения  Хазарского каганата[62].

Не случайно, надо полагать, «Картлис Цховреба» сообщает о дербентских кипчаках, подчиненных уже в начале ХII в. дербентскому правителю[63], над ними и леками в 1123 г. грузинский царь Давид Строитель одержал победу[64], хотя, по мнению других авторов, еще в первой половине ХII в. их южная граница проходила по течению Кубани, Нижней Малки и Тереку[65]. Иначе не объяснить тот факт, что в первой половине ХII в. «множество тюрков» выступает на стороне дербентского правителя в поход на жителей Зирихгерана[66]. Именно к ним, своим сородичам, под Дербент и двинулись, по всей вероятности, разгромленные в 1222г. монголами кыпчаки Северного Кавказа, ибо «большинство же их, собравшись, направились к  Дербенту Ширвана»[67], куда против них и были направлены затем, в 1239 г., татаро-монгольские войска. Именно так,  Авыр,  в соответствии с особенностями своего произношения,  и могли их  назвать включенные в  войско последних прочие (см.выше) неместные кыпчаки

Однако именно к XV веку, когда Золотая Орда, окончательно распавшаяся лишь в 1502г.,  еще неполностью утратила свое могущество, а ее наследница – Большая Орда — еще контролировала территорию между Доном и Волгой, Нижнее Поволжье и степи Северного Кавказа (но уже выделились в 1438 г. Казанское и 1443 г. Крымское ханство и образовалось одновременно с последним независимое Кумыкское государство)[68], в качестве свидетельства  того, что «северные границы Аварского нуцальства не изменились», и они «проходили от Сала-меэра [Салатавии] до Таргу», относится «Завещание Андуника» 1485г. В нем в числе «ключей от семи ворот в Авар» называются «эмиры Жунгута» (нынешнего кумыкского с. Дженгутая Буйнакского района)[69].

Но тогда же в надгробной эпитафии в соседнего Гьаркасу кумыкского с. Верхний Дженгутай упоминается живший примерно в XVв. «Гирай-хан правитель Чечни и черкесской Горной области»[70].  Получается, что один из этих явно кумыкских, если принять во внимание предшествующее изложение, эмиров владел всей остальной частью Дагестана, а также «Чечней и черкесской Горной областью». Но как это совместить, с пятым ключем – Карусел – ныне Шаройским районом той же Чечни из завещания[71], подлинность которого до сих пор вызывает сомнения у некоторых исследователей, имея к тому же девять списков[72].

Почти тогда же, в 1443г., практически одновременно с захватом Перекопа в Крыму Хаджи-Гиреем (см. выше) кумыки обретают свою независимость и избирают Шаухал-хана из рода Тукатимуридов, правивших с 1398г., что происходит после прекращения в 1396г. первой чингизидской династии, восходившей к Менгу-Тимуру.

Так, возникает Кумыкское государство, первоначально известное как «Кумук хакимиет», а затем, с  ХУI века, именно оно именуется «Вилайет Дагестан», в котором, оказывается, еще в XVв., по «Завещанию Андуника», было 240 тысяч мужей при том, что «из них – 100 тысяч мужей — войске падишаха ал-Гумуки [кумыков] и 40 тысяч в войске нуцала ал-Авари», правда, «они храбрее всех»[73]. В свою очередь, тюркский (огузский) по происхождению хороним Дагестан впервые упоминается в ширванской (огузско-азербайджанской) хроники «Тарих Дагестан» ХIУ-ХУI вв., в которой под  Дагестаном понимается территория «от вилайата Чаркас до города Шамах» (Азербайджан) в Ширване, т. е. практически весь Северный и северная часть Восточного Закавказья[74].

И как не парадоксально, что именно в это время и в тех условиях, о которых было сказано во всем предшествующем изложении, до колонизации междуречья Терека и Сулака «при Султан-Махмуде на рубеже XVI-XVII вв.» и вплоть до конца XVI в., его «основным населением являлись аварцы» (см. в начале изложения). Именно потому, что в ареально смежной с Салатавией, по крайней мере, с ее восточной частью  историческом Аваре, центром которого являлся Хунзах, нуждается в специальном уточнении вопрос о времени сложения здесь собственно авароязычной общности, продвижение ее носителей по р.Койсу (Сулак) и далее на равнину в указанное выше время представляется невозможным.