Аббасали Ахмед оглы , Иран, Хой
Посвящаю духу свободных людей ставшими невинными жертвами неверных жадных политиков, которые считают весь мир своими игрушками.
***********************************
Чуть раньше из-за черных туч снежинки затруднялись дыханием спеша подать над кровавым морем. Это страшное облако само превратилось в пыль смерти, будто застойное и серое. Иногда эти нависшие снежинки подали с неба как покойные, потому, что в облаках больше не было видно никого и ничего устремляющиеся к торопливости. Внизу была видна одинокая женщина, которая тоже не могла двигаться так быстро.
Был циклонный холод. Будто была вторая половина дня, но света было мало. Не прошло ещё полтора часа, поднялся такой ветер, небо покрылось туманом, что представить даже было не возможно. Сильный ветер выдалбливал глаза, а из-за шума ничего не было слышно. Возможно, так и должно было быть. Может быть, этот безжалостный ветер, прикрывая всё, что по пути, подавливал, умолчал и заставлял позабыть всё это.
Но теперь, когда снег стал толстым и тяжелым даже, ходить по нему было невозможно. Каждый шаг требовал тысячи вдох. Только одна женщина одной рукой держала своего малыша, а другой рукой, будто смелый и нерушимый солдат перед врагом держав флаг победы. Она с трудом ходила по снегу. Снег был на уровни колени. Каждый раз, когда она вынимала ноги из снега, её обуви со смесью льда и крови вырезали её сердце в ту тёмную ночь. Её вся одежда была оборванная с задней стороны и более половины одежды была сожжена и окрашена кровью.
Замерзшие и висящие капли крови превратились в сосульки на кончике её одежды. Хотя передняя сторона одежды была грязна и кровавой, но не была сожжена.
Она не могла ходить, скорее всего, оставляя за собой след глубиной колени, она с трудом ползала; и этим она вписывала самую красивую и авторитетную страницу истории серебреной книги природы, потому, что «Я должна довести это дело до конца. Я должна спасти нашего ребёнка» она говорила само собой. На каждом шагу вытирая другую руку об подол, она очень осторожно укрывала своего ребёнка кончиками пальцев, которые выглядели как подточенный карандаш. Пар выходя со рта, превращался в лёд на её черных ресницах, которые в то время поражали много сердец и очень раздражали её глаза, выглядевшие как море любви. Затем она посмотрела назад. Точнее, она не могла оглянуться назад из-за страха. Кажется, немного обновилась потому, что уже не было видно село, которое было стерто с лица земли навсегда со всеми её имуществами.
Теперь она уже достигла середины леса. Лес был настолько густым, что даже зимой никто не мог видеть его из-за деревьев. Иногда был слышан шум трески из леса, который пугал её. В ту ночь, в середине леса плач ветвь сломанных деревьев не выдержавшие веса снега не был чуждым ей. Она дошла до «Озера Красоты», подмигивающее небо. Вместе с мужем так называли озеро, где они однажды встретились впервые под одной гроздью ивы, который выглядел как высокий и старый зонтик. Волей-неволей её взгляды упали на эту иву. «Боже мой! Как она красива в такой зимний мороз», сказала она. Ива вся выглядела будто как куча хлопка, которая сплошь сверкала ярко. Виднелся только силуэт, наклонившийся стороны дерево ближе к земле и в сторону озеро, и еще одна большая, сломанная и висящая ветка на другой стороне. Слёзы любимых и черных глаз русалки, которая не отличается от девчонок по красоте, смешались со льдом на её ресницах. Будто колени разбились, хотела отдохнуть. «Может быть, больше не приду в эти места», пробормотала себе под нос. Шум сзади вспугнул её. «Нет, никогда не думай об этом! Все это осталось в прошлом!», сказав это, она как ястреб бросилась в путь. Она только видела своих следов, которых она вырезала на снегу, но она не замечала красных точек, которые преследовали её. Может быть, она не хотела видеть их.
Иногда армия тополей выстраивалась в лесу, и это потомство тирана даже оставляло за собой звёзды в небе. Красиво, но и страшно. Когда она ходила шорох снега под ногами, будто смешивался с другими звуками. «Не может быть. Ведь, никто не видел нас, когда мы выходили с места укрытия. Кто был там, чтобы заметить нас! Звук его шагов не столь тяжёлый, как моих шагов». В ту мороз, капли холодного пота текли к тонкой талии прямо посередине широких лопат. Она присматривала то правый, то левый край леса, чтобы обследовать деревья. Звуки почти были очень близко. Пара глаз сияла с правой стороны. «О, Боже! Этого ещё не хватало!» Попыталась прокрутиться в левую сторону, там тоже сверкала пара глаз. Начала притворятся, что ничего не замечает. Ведь, сельские люди хорошо знали эти местности. Чем дольше она двигалась вперед, тем больше увеличивались звуки. Теперь справа и слева сияли глаза, как стадо и молния пронизывающая ночь. «Вот и нам конец», сказала она. Она хотела поднять накидку в объятиях и посмотреть в последний раз в лицо своего младенца. Чтобы не разбудить холодного ребёнка, она медленно и немного потянула узорчатый шерстяной шарф, который вязала бабушка, и посмотрела на младенца. «Интересно! Почему ребёнок не плачет? Почему не кричит…, Что-то есть в этом!», она нырнула в мысль. Проверила ребенка. Дыхание было тёплое как печёное, сердце трепетало как птица, чёрные глаза смотрели на мать с улыбкой и будто что-то хотели сказать. Ребёнок неоднократно видел свою мать с полностью открытыми зрачками, но, кстати, на этот раз взгляд был необычным. Ему захотелось крикнуть от души от страха, но что-то приостановило его. Помахав ресницами, ребёнок сладко уставился на мать. «Не бойся, мама! Твой сын с тобой!» возможно, его взгляды означали так. Мать, осмеливаясь, остановилась в середине армии молниеносных глаз. Они тоже остановились.
«Эй вы, попрошайки! Что вы хотите от нас?!»
С противоположной стороны не было слышно никакого стона. Была страшная тишина.
«Идите к чёр…» Она проглотила слова. «Ей Богу! Я должна выполнить свой долг. Я прошу вас, уйдите с дороги, вы, красивые создания красивого создателя. Дайте нам дорогу, мы должны идти…», плачущим голосам она умоляла их.
Между тем, прямо по кровавым следам продвигалась пара глаз, которая сверкала больше, чем другие. Как только эта пара глаз начала бегать к женщине, сзади стадо глаз набросилось на эту глаз. Все волки стали драться между собой и грызть друг друга. От их шума даже жёлчь львов взорвался бы. Бедная женщина хотела сбежать на мгновение, но куда? Собралась с силой и оглянулась назад и что она увидела? Все волки терзали того одного волка.
«Но, кто мог поверить? Господи! Я сама тебе жертва, тысяча раз, нет миллион раз. Значит, хочешь спасти моего ребёнка, верно? Спаси его! Ведь он один из твоих рабов, выживший из этой деревни…», дрожащим голосом она начала плакать. Но, на этот раз она не могла удержать себя и начала рыдать. Она никогда так не плакала, после самопознания. Может быть, это немного от радости. После того, как успокоилась немного, слышались другие звуки. Ведь, бедные, не увидев своими глазами, как им поверить в это? Волки окружили её и начали выть как собаки. «Вы, почему плачете, Божьи животные? Может быть, вы видели своими глазами, что произошло с той деревней? Почему плачете? Кто узнает, что стая волков оплакивала жителя села…?»
Между тем, она забыла про руку. Горячая кровь истекала ещё сильнее. Младенец начал чувствовать теплоту крови в правой ноге. Даже почувствовал запах. Этот запах был ей знакомым. В этот момент их дом оживился перед глазами. Их дом находился в нижней части деревни, в саду с бесчисленными зелёнными деревьями, находившийся прямо около черной канавы, которая проходила через всю деревню. Многие из деревьев сажал её отец собственноручно. Отцу было пятьдесят лет. Он сажал дерево, и через два года собирал его плоды. Он почти сажал все плодовые фруктовые деревья. В деревне все верили в его «зелёные руки», таким образом, он помогал всем. Обилие его рук оставил следы во всех садов деревни. Каждый палец сказал бы, родом семь искусств, но он был откровенным и чистосердечным как дети. Он был с другой стороны большой реки. Тем не менее, прежде чем перейти на другую сторону, его имя было на устах. После брака привёл свою мать, происхождение которой было с этой стороны реки, к себе и оставались вместе. У него были две сестры, и обе вышли замуж за своих племянников на этой стороне реки. Не смотря на то, что пять братьев и одна сестра жили на той стороне реки, мать больше любила эту сторону. Ведь, родина его предков находилась в большой деревне, находившаяся на солнечной стороне холмы и он был очень довольным этими местами потому, что родные и дальние родственники часто и беспечно могли приходить в эти места.
Их дом был построен из речных камней на тротуаре высотой более одного метра. На большое крыльцо поднимались с помощью широкой лестницы, которая находилась прямо по середины. В начале и в конце каждой пятой лестницы были поставлены цветочные горшки. Перед тем как подняться по лестнице, жильцы и гости должны были проходить под длинной жердью. Конец тупика, который менял свою окраску каждым сезоном, был проложен круглой шебенью, по этой причине шагать по этому тупику имел своеобразный ритм и музыку. Летом здесь висели изумрудные винограды. Но, в другие сезоны вкусная еда — долма из листьев винограда превращалась в легенду. Четыре деревянные столбы отделяли высеченные деревянные колонны крыльца друг от друга размером полуметра и вазы на колоннах перед домом создавали классическую красоту.
Эти глиняные вазы выглядели больше, чем висящие на столбах, но они были белого фарфора. Эта красота была еще началом. Крыльцо было очень прохладным и тенистым. Балконы вымощены коврами, тканые бабушкой и имеющие тысяча и одну окраску и узоры. В стороне стоял блестящий, углевой самовар с разноцветным, фарфоровым чайником и прямо перед ним один толстый шерстяной тюфячок и два толстых подушек с интересными ручными работами. Украшенные ручными работами эти тюфячки и подушки являлись приданое её матери. Бабушка сидела здесь и не пускала младенца ближе к лучам сияющего солнца. Крыльцо находилось в южной части дома, и оттуда виднелась одна гора покрытая снегом и туманом на другой стороне большой реки. После замужества бабушка жила в очень благоустроенной деревне расположенный у подножия горы. Именно по этому, она часто высматривала горы с голубой и розовой смесью на той стороне, отрывая свои взгляды от вида на лес ниже.
На другой стороне крыльца находились ещё несколько тюфячков и подушек. Отец с матерью младенца тоже сидели там, и младенец лазил как кошка на эту подушечку, в которую облокачивался его отец. Справа от окна на стене висел саз, а слева висела винтовка. Однажды издалека старейшина приходит к ним в гости и спрашивает ашуга. Глаза были добрые, лицо было светлое. Она знала, что ашуг не любит подарок, и, положив посылку с ценными подарками перед ашугом, сказала: «Сынок, у меня есть один последыш. На днях хотим сыграть свадьбу. Пусть ваши молитвы и благословение сделают его счастливой, как вы думаете? Говорят, что каждая деревня приходит в восторг со звуком этого саза. Свадьба, которая проходит этим сазом, там никогда не бывает сплетни и скандалы. Этот саз накрапывает любовь сердцам. Пусть лёгкий ветер дует в нашей деревне и посыпает свет в наши сердца. Что вы скажете, сынок?» Ашуг не хотел разбить старику сердце. И он начал исполнять. Его исполнение всегда давал свадьбам счастье и радость.
Один день мать младенца поливала и подметала перед крыльцом. После этого участок выглядел красивым, и каждый круглый камень сиял в разных окрасках. Но прямо в глубине стены под крыльцом один камень не сиял. Малыш поинтересовался, наклонился и ударился об камень. Он ничего не понял пока, бабушка и мать стали кричать. Он не видел кровь на голове. Мать прижала руку колбу ребенка и расплакала с криком. «Ой, ребенок истекает кровью!» Чуть впереди во дворе перед крыльцом проходила канава. На другой стороне канавы, выстроенные вишневые деревья опустили свои ветви в прозрачную воду как слезы глаз. Вишни, сияющие как рубин, охлаждались и играли с потоком воды. Соловьи на деревьях создавали красивые мелодии. На крыльце малыш спал сладким сном в теплых объятиях и под колыбельной песни своей бабушки.
Прошло некоторое время. Ребенка не пускали на балкон. «Соловьи, курицы и цыплята тоже не могут выйти из своих домов» сказал малыш, подумав немного. Глядя во двор, глаза ослеплялись, везде блестело. Слово «снег», он слышал в эти дни дома несколько раз, но не мог правильно понять, что это.
Несколько дней назад, во дворе был шум. Он посмотрел в окно и увидел поток крови на белом покрытие. Он увидел коренастого мужика с густыми усами, окровавленным ножом в руке, дрожа в крови над головой мелкого рогатого скота. Это была жертва его первого дня рождения. Глаза скота смотрели на малыша. Будто скот просил, не шагнут через его кровь. И он начал так сильно плакать, что мама за секунду взяла ребенка в свои теплые объятия, пела озлобленные песни и красивым голосом стала его успокаивать.
«По этому огню нас найдут. Нельзя ждать не секунду» сказав это, она встала. Что-то опять посмотрела на деревню. Посмотрела на «Озеро Красоты» тоже. Увидев никого и ничего, слишком погрузилась в озеро.
«Он сидел под ивой и играл на сазе. Он сам даже не знал, что играет не забываемую музыку своей жизни. Мы пришли лицом к лицу впервые там, где я влюбилась в него. Мы купались в этом озеро и ловили рыбу».
Но, сейчас это озеро смешалось с черной водой и текло вниз как уставший дракон после боя. Посмотрела по стопам реки до деревни.
«Может быть, он придет, может быть догонит меня» она стала рассматривать деревню. Вернулась назад на шаг или на два. Была двойственной:
«Вернуться или не вернуться? Что мне бедному делать? Что я могу делать?» Вспомнила, что говорила бабушка: «Дочка, моя красивая невеста, Иди, ради Бога, уходи, не задерживайся. Достав нашего малыша на ту сторону, в руки родственников. Я уже не могу шагнуть. Беги! спасай душу от этих богохульников. Не позволь, опозорить честь моего сына…»
«Но, мама…». «Тихо, мой малыш! Не видела, как они расстреляли наших людей». Бабушки больше не было слышно там. Она сдавала концы. Живот был открыт, изо рта истекала кровь пенистый.
От этой бомбы, которая упала прямо около пятки, никто не смог бы спасаться. В спасении матери с ребенком есть, что — то божественное. Эти трое были последней целью врага, генерал посмотрел на место падения бомбы, уже поднял наверх бутылку водки с людьми своего полка. У одного из сержантов в руках головы одного человека, у некоторых в руках несколько нижних женских белья были заметны, на протяжении пламени из горящих сел, поднимающиеся на небеса. Остальные солдаты выстроились и открыли огонь в небо. «Фейерверк с государство, малыш! Стреляйте» говорили они.
Гораздо позже того взрыва, мать и дитя не могли ничего слышать. В ушах был очень докучливый шум. Запах носа привел его к глубокой древности и слишком далеко.
Когда она прогуливала с отцом на его шее, все приветствовали их и целовали её щечку. У них каждый день дома побывали гости. Однажды с другой стороны реки, к ним приходили родственники. Один из молодых гостей взял из балкона винтовку, и застрелил зайца, который бежал по огороду. Она уж, тогда чувствовала точно такой же запах. Чтобы успокоить плачущего малыша, молодой гость показывал ему застреленного зайца. Каждый день, играющий в саду, друг малыша заяц, больше не двигался.
«Когда у людей есть сочетание плохого запаха с гулом, то теряешь многое» думал малыш.
И в этот момент она вспомнила свою мать. Она должна была что то, сделать. И начала плакать с криком. Мама оставила бабушку. Оглянулась назад искать бабушку. Её муж, выходя из дома, дал ей письмо и сказал: «Во что бы ни стало, ты должна доставить это письмо, с матерью и сыном, моим братьям, которые живут на другой стороне. Я вас немного прикрою. Дойдите до лодки у реки и спрячьтесь там. Как только шум стихнет, я к вам присоединюсь, и мы вместе перейдем на ту сторону».
Женщина хотела сказать что-то, но она промолчала. Она никогда не пререкалась с мужем. Долгое время посмотрели друг на друга, как будто больше не встретятся. У обоих появились слёзы на глазах. Её муж взял винтовку, а патроны поставил на плечо. Он был резким наводчиком. Любую птицу прицеливался, но в любом случаи в руках у него была винтовка! Он прятал слёзы, прощаясь с матерью и женой, отправился к храбрецам, которые защищали свои дома от врагов в верхней части деревни. От рыдания матери и жены он стал более напряженным. «Как все, так и мы. Мужчина должен защищать свой дом, во что бы ни стало», сказал он и набросился к задней стороне одного из скал, находившийся на холме.
В то время, государственная «национальная безопасность», под предлогом защиты, собрала у людей винтовки и боеприпасы. Ведь, откуда местному и мирному крестьянину знать, что такое национальная безопасность? Несколько дней спустя, горькие новости, кажется, смогли объяснить этих простых людей. Вести о разрушении других сел и уничтожении местных жителей были достигнуты родственниками в близлежащих селах, но, в тот день, после уничтожения села на северной вершине холмы танковыми снарядами, сельские жители уже очнулись. После каждого артиллерийского снаряда дома этого села летали на воздухе и падали на землю.
В пуни была лиса, так сказать. Из домов поднимались крики. Была ужасная суматоха. Никто не знал, что делать. Каждый суетился в собственном доме. Никто не мог выйти из-за погоды. Из-за ветра в передней части двери, чистить снег лопатой, была длительной работой. Шёл такой сильный снег, как будто в последний раз, выливал всё сердце. В какой-то момент, старейшины села собрались у двери ашуга и вызвали его во двор. «Что нам делать, сынок? Ты изъездил много, ты знаешь лучше, чем мы. Дай нам совет», сказали ашугу. Вытирая испаряющиеся чашки, с озабоченными глазами, женщины глядели на них. «Давайте, мы защитим деревню, а женщины с детьми, пусть бегут на большое озеро», не успев сказать это, как мгновенно, один из домов прямо по центру села взорвался. Так, не осталось ни каких шансов даже убегать и спастись.
В этой деревне только у троих были винтовки. Они были любителями стрельбы. Три снайпера на холме, позади скал, сражались злостно. Они стреляли не впустую. «Сын, ты знаешь, сколько стоило мне каждая пуля? Пот струился за каждую копейку. Не дам, что бы пуля вылетела впустую», сказал ашуг. Остальные жители деревни ждали рукопашный бой перед артиллерией и танковых войск, держав в руках железную лопату, топор, секиру, серп и трезубца. Кроме этих, что могло быть у крестьянина? Он пытается творить, а не разрушать. И инструменты тоже созданы для этого. Что они здесь создают? Конечно, самую славную страницу своей истории. Граната снарядов упал за спину одного из горных пород. Так двое его друзей замолчали. Пули также заканчивались. Враг постепенно приближался. Таким образом, очередь дошла до рукопашного боя. Но последнюю винтовку надо заставить замолчать. Снаряды тяжелой артиллерии избили холму. В этот момент последняя винтовка уже не стреляла. Но холм был покрыт зелёным светом, свет поднялся прямо в небо. Увидев этот свет, сражающие люди обеих сторон остолбенели. Понеслось интересный запах духи. Зелёный свет с синим оттенком, удивил всех. Между тем, несколько солдат из врагов бросали оружия и убегали, и генерал застрелил их сзади. Остальные вернулись как мертвые из могилы, но шептали друг с другом.
В лесу, в нижней части деревни, прятались бабушка, невеста и младенец. Куда же они могли ходить без прихода своих храбрецов. Но, с места укрытия они увидели этот свет и почувствовали необычный запах той стороны. «Мама, идите, в никоем случае не останавливайтесь», как будто эти герои кричали из этого света. Деревня была заполнена врагами. Там были только женщины и дети. Крики, плачь, звуки выстрелов, крупнорогатого ската, кур, пожар и дым окутали деревню. Жители не могли поверить своим глазам. Они не знали, за что шла эта война. В свете огня села, бабушка сама издалека узнала нескольких врагов с генералом вместе. «Выбить то тебе глаза… щенок…неблагодарный. Бесчестный щенок…Кабы задушила тебя своими руками у моих дверей. Не известен кто его мать и кто отец, тварь… Он был рабом моего дома. Я его кормила. Мне стоило убить его тогда. Он был щенком, тварью, а сейчас стал генералом. Будь ты проклят!».
«Вставай, бедная дочка, давай убежим отсюда» сказав, повернулась к невесте. Удаляя слезы тайно, взяла руку любимой невесты, и начала тянуть её к берегу реки.
«Ищите каждую дыру. Выберите самых красивых девушек, а с другими делайте что хотите, потом сжигайте», велел генерал своим хищникам. Они выполнили задачу хорошо. Один солдат выбрал двух женщин и отвез их к генералу. Генерал показал лес и дал приказ: «Огонь!» И вдруг взорвалась бомба.
Маяк надежды этой женщины потушен, но несмотря ни на что, она должна была выполнить просьбу мужа. Через лес не было видно деревни, но холмы было видно. В последний раз, она посмотрела в сторону холмы. «Немного потерпи, мой дорогой, я иду», сказав, она двинулась к реке. Сил больше не было. Кровь замёрзла. Губы побледнели. Не была тепла в дыхании. Не могла чувствовать своего ребенка в объятиях. Собрала вес свой дух в бледные глаза. Она искала только лодку. «Разве можно найти лодку после такого снега. Где же эта заброшенная?»
Чуть впереди какие-то глаза сверкали на неё. Волей-неволей, она пошла в сторону блеска. Дорога была немного с подъемом. Она поскользнулась и упала. Малыш крикнул. Немного пришла в себя. С тяжестью поднялась. Она крепко держала ребенка, ударилась головой об твердую вещь. Она никогда в жизни не видела звёзд так близко. Самая могущая звезда текла в зелёном цвете на хвосте. «Держись. Я иду. Осталось только одно дело…» сказала, но ничего не вспомнила. Вдруг почувствовала теплоту на лице. Это возродило его немного. Посмотрела в то место, об которое ударилась головой и увидела лодку. «Та самая». Лодка была обнаружена. Отстраняя снежный покров на лодке, поставила ребёнка в лодку. Нашла верёвку, которая соединяет лодку и открыла её. Начала толкать в сторону реки. Лодка была зарыта в снег. С передней стороны, она своими руками с трудом почистила снег, и открыла дорогу. Был спуск, и поэтому лодка сдвинулась, но не дошла до реки. Мама, подползла к задней части лодки. Со всей тяжестью она давила на лодку. Она на минуту потеряла сознание, и я вдруг вспомнила, как её муж играл на сазе и пел. Волки собирались около лодки. Может быть, они не знали, как толкать лодку. Свет луны так было ярко, и зимой, и летом сверкала под рекой, что никогда не забудешь эту зрелищу. Волки стали подвывать, люди из другой стороны реки никогда не слышали, как волки подвывают. До утра никто не уснул. Ранним утром крестьяне пришли к большой реке и что они увидели? Одна лодка стояла посередине реки, изнутри как будто вспыхнул в небо сине-зеленый свет, и от него пахнула цветочно-фруктовый запах, и все были в восторге от этого запаха.
Хой, Апрель. 4. 2011.
Время: 02:00-10:00
Аббасали Ахмед оглы