Тофик Аббасов, политолог
Праздник на западной улице по случаю пробития иранского коридора продолжается. Тема остается топовой вот уже на протяжении последних недель. Изучает, комментирует и делится ею довольно большая орда пропагандистов, для которых каждая деталь политического сближения Запада с Ираном муссируется. И, как результат, на видное место агитационной кампании выставляются новые свидетельства дипломатического успеха. Хотя говорить об успехе имеет смысл только в виртуально-абстрактном контексте.
Некоторые круги чуть ли не утверждают, что, дескать, продолжающиеся шаги уже подготовили почву для долгожданного примирения Америки и Ирана. Эмоционального эффекта в процесс добавляет открытие посольских приказов в Гаване и Вашингтоне, и это дает основание многим на безапелляционные суждения о неминуемом повторении кубинского успеха на иранском направлении.
Прогнозы и ожидания такого рода есть не более чем торжество наивности. Примирение с Кубой для США – это акт вынужденного действия, который больше нужен Вашингтону. В силу высокомерной политики Вашингтон перегнул палку настолько, что теперь испытывает острую необходимость в восстановлении утраченных экономических возможностей.
Сегодня для Америки важно искусно выходить из нелепой ситуации, которая стала логическим итогом политической близорукости и переоценки собственной роли. Но даже при этом дело с Ираном обстоит куда сложнее.
Кто кого дожал?
Видимая часть ядерного айсберга, вокруг которого закручиваются круги так называемого стабилизационного пояса, абсолютно не оказывает влияния на положение вещей в подводном ярусе. И острота проблемы далеко не только в том, что он более массивен, и находится в труднодоступном месте.
Венский прорыв, который не перестает будоражить умы политических романтиков, никак не повлиял на умонастроения деятелей высокого ранга ни в Тегеране, ни в Вашингтоне. И то, что в иранскую столицу зачастили дипломаты первого ряда из западной коалиции, еще ни о чем внушительном продвижении не говорит.
Федерика Могерини, Лоран Фабиус, Зигмар Габриэль, да и другие эмиссары продолжают декорировать дипломатическую сцену, чтобы убедить Иран в своих позитивных намерениях. Возможно, президент Хасан Роухани в скором времени тоже пересечет гейты брюссельского или же парижского аэропортов и расщедрится на медоточивые улыбки и протокольные позирования. И что? Ровным счетом ничего из этого не получится, пока не произойдут реальные шаги в преодолении физических барьеров, которые возвышаются на пути всеобъемлющего восстановления отношений.
Слов нет, вербальная составляющая намерений впечатляет. О чем только не говорили представители сторон и чего только не наобещали все последние дни?! Но дело в том, что США не только не торопятся открыть парадные двери мировой системы Тегерану, но и продолжают настойчивые усилия в направлении военного удара по Ирану.
Но и это еще не все. У Вашингтона накопились большие счеты Тегерану в связи с тем, что за предыдущие годы непокорный противник не только переиграл маститого соперника в идеологической борьбе, но и умудрился избавиться от удавки Федеральной резервной системы (ФРС). Своей настойчивостью он добился реализации плана по ведению торговли с партнерами в национальных валютах.
Этим он ощутимо насолил Америке, показав крайне нежелательный прецедент бездолларовых расчетов, а также преимущества бартера, который сегодня составляет значительную долю национальной торговли с внешними партнерами.
Чудеса экономики сопротивления
После исламской революции Иран удивил мир чередой новшеств, которые стали естественным ответом страны на возрастающий поток вызовов и тяжелых испытаний. Под тяжким бременем многоступенчатых санкций Тегеран принял специальную программу экономики сопротивления. Оказывается и такое можно придумать.
По свидетельству современных иранистов автором этой программы является сам духовный лидер Али Хаменеи. В основу концепции легла идея переориентирования экономического потенциала страны на азиатских партнеров.
Сегодня 90% национального экспорта Исламской Республики приходится на страны, которые сообща заменили группу западных стран, с которыми Тегеран когда-то имел прочные отношения. Удельный вес текущей торговли с Америкой и Западной Европой составляет всего лишь менее 5%. За этими двумя показателями просматриваются более чем красноречивые выводы.
Грозный Китай тем временем не преминул воспользоваться ситуацией и довел товарооборот с Ираном до 30 миллиардов долларов в год, и почти половина этого объема обслуживается с помощью юаня. С Индией половина многомиллиардного объема двусторонней торговли также обслуживается без доллара, с помощью рупия.
Достигнутые за последние годы торгово-экономические соглашения с традиционными союзниками – Индонезией, Малайзией, Южной Кореей, с некоторыми странами постсоветского пространства тоже осуществляются с помощью национальных валют, на что Вашингтон по определению не может смотреть спокойно.
Становится очевидным, что барьеры на пути свободной торговли наказанного Ирана с миром, что поэтапно возводились на протяжении последних 36 лет направленными усилиями сенаторов и конгрессменов, больнее всего ударили по самим Штатам и их партнерам. Общий ущерб западной коалиции от проводимой им политики остракизма в отношении Ирана оценивается на уровне 240 миллиардов долларов.
Экономика ИРИ нашла достойную замену западникам во всех направлениях, в том числе и в сфере ноу-хау. Этот сектор значительно подтянулся, и Иран по данным последнего времени занимает десятую строчку в профильном ранжире, чем и доставляет головную боль Западу.
Освоив тонкие производства, Тегеран вырвался из тисков зависимости от мировых лидеров, добившись самодостаточности, прежде всего, в военно-промышленном производстве. Этим он не на шутку пугает не только ближайших соседей, но и Америку.
Персидское звучание диверсификации
Политика эшелонированного блокирования Ирана возымела еще одно неутешительное для западников последствие. Тегеран раскрутился в торговле с использованием золота, как платежного средства. Турция, Китай, Индия, Индонезия и другие страны, торгуя с Ираном как бы исподтишка, познали вкус успеха на этом поприще. И, как оказалось, жесткий контроль Вашингтона, которого так сторонились многие страны, включая и союзников Белого дома, предпочли шумной американской кампанейщине здравый смысл, и как следствие, выгоду.
Не случайно в последнее время международные аналитики, в контексте иранской темы, так часто вспоминают бывшего шефа Международного Валютного Фонда Доменика Стросс-Кана. Будучи на высокой должности, он слыл ярым сторонником отказа от долларовой зависимости, неистово добиваясь введения евро в систему международной торговли. И, судя по всему, иранская изворотливость, показавшая рекорды выживаемости, превратилась для горемыки-финансиста в моральный допинг. Уж кому-кому, Стросс-Кану доподлинно известны тяготы участи изгоя мировой финансовой системе, что выпали на долю Кубы, Вьетнама, Северной Кореи, Ирана за все предыдущие годы.
И, тем не менее, многих, возможно, и бедолагу Стросс-Кана, которого современники нарекли жертвой американской провокации, больше интересует конечная судьба гонки преследования.
Искусственное оплодотворение террора и цветок кактуса
Образ президента Ирана Роухани по характерным особенностям, складу ума и темперамента выгодно отличает его от предшественника Махмуда Ахмадинеджата. Он не дает поводов обвинить себя в несговорчивости, в недоступности для продолжения диалога. Напротив, он всегда дружелюбен, деликатно обходит стороной острые углы проблемных статей отношений с Западом. Но при этом непременно акцентирует внимание аудитории на принципе взаимоуважения, как краеугольного компонента в комплексе реализации общих интересов с Западом. Этот элемент – его конек. А исходной для Роухани точкой является контакт с чистого листа, в общем, с нуля.
Запад вроде соглашается с такой постановкой, и процесс, имеет шансы, чтобы сдвинуться с мертвой точки. Но дальше разговоров и обсуждений дело пока не идет. Все ставки Запада на двуединую проблему энергетической и региональной безопасности, иранцев, похоже, не впечатлила. Да и как могла она их пронять, если у порога Ирана пышным цветом расцвел цветок огромного регионального кактуса терроризма?!
Тегеран в отличие от иных акторов и соседей с первого же дня после появления на арене «Исламского государства» дал развернутую характеристику вредоносному гибриду, поименно назвав авторов и спонсоров проекта. Запад дважды попытался вовлечь Иран в международную коалицию по борьбе с ИГ, и оба раза получил отказ, полный уничижительной иронии. Однако интрига момента даже не в этом.
Из Тегерана дали понять, что искусственное оплодотворение террора на Ближнем Востоке имеет ярко выраженный антииранский окрас, и по этой причине Исламская Республика всеми имеющимися средствами будет бороться с огнеметной креатурой Запада, дабы защитить свои интересы и позиции. Так, Тегеран застолбил за собой право действовать по собственному разумению. И это стало еще одним напоминанием о том, что приоритеты ИРИ в регионе остаются незыблемыми.
«Исламское государство» потому и высунуло голову в зоне интересов Ирана, чтобы заблокировать энергетические проекты Тегерана, который три года назад объявил о намерении вывести свой газ к средиземноморскому побережью с использованием транзитных возможностей союзников – Ирака и Сирии. А Запад при содействии региональных партнеров потому и подкорректировал огонь исламского террористического интернационала, чтобы перечеркнуть планы заклятого недруга.
Северные регионы Ирака и Сирии ныне полыхают в огне. Только так можно было закрыть вопрос участия нежелательного конкурента в свою пользу, отрезав пути выхода Ирана из изоляции. Заодно под непосредственный удар глобального террора попало стратегическое звено шиитской дуги.
И как после этого можно говорить о настроенности сторон на продолжение усилий по наращиванию успеха Вены, если кругом одна лирика разговоров и обещаний, и ничего не позволяет говорить о материализации намерений?! Потому трудно не согласиться с тем, что ядерная программа ИРИ активно эксплуатируется Америкой, как повод, чтобы наказать Тегеран за непокорность, а заодно и предупредить других.
И напоследок…
Есть во всей этой истории одна существенная пикантность. США и Иран, будучи антагонистами, хорошо осознают, что рано или поздно придется выйти на определенный уровень взаимодействия, ибо потенциал коллизий исчерпает себя. Как ни странно, президенты Обама и Роухани, осознавая именно эту неизбежность, отважились на зыбкий компромисс, будучи не в состоянии преодолеть объемный груз ненависти, накопившийся за 36 лет жесткого противостояния.
Одной из альтернатив этому состоянию может стать большая война, которая для горячих голов видится предпочтительной и даже желанной. Но и эти круги понимают, что от безумного столкновения может перевернуть вверх дном не только регион Ближнего Востока, но и глобальный миропорядок. И в этом случае даже победителю достанется лиха, как говорится, Дай Бог.
Однако есть персоны, которые отважились на прощупывание возможностей острожного оптимизма, создавая платформу более благоразумной альтернативы в виде осторожного движения к согласию. Героев этого поворота и собрала вокруг одного большого переговорного стола контактная одиссея по ядерной проблеме Ирана.
Встречаясь в салонах, сидя друг против друга, они осознали, что не все так трагично в отношениях, как это кажется многим издалека. А, значит, есть и призрачная предпосылка для поддержания хрупкой надежды на примирение.
Этим и объясняется железная выдержка переговорщиков с обеих сторон, которые проявили железную выдержку, допивая до конца горьковатый напиток из ядерного кубка Тегерана. Многое из того, о чем им велено молчать, приходится домысливать, внимательно наблюдая за происходящим. Тактичность исполнителей понятна. Пока их позиции во многом уступают возможностям тех, кто все еще настроен на обострение. Благо час Обамы, с Джоном Керри и Роухани с Джавадом Зарифом пока еще продолжается…
haqqın.az