Никита МЕНДКОВИЧ
Об авторе: Никита Андреевич Мендкович, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА)
Первые месяцы 2015 года были отмечены резким ростом напряженности в Афганистане. В мае руководство МВД официально признало, что в течение первых 15 недель года (по европейскому солнечному календарю) армия и полиция потеряли 4950 убитыми и раненными против 2900 за тот же период 2014 года. (Большинство из них приходятся на долю полицейских сил). В основном эти колоссальные потери были связаны с напряженными боями в северных провинциях Бадахшан, Кундуз, Фарах, Кунар и Фарьяб.
Наиболее тяжелая ситуация сложилась в апреле в Кундузе, где талибы в течение длительного промежутка времени блокировали города и захватили большую часть сел. В предыдущих очерках мы уже рассказывали о случаях «атак роем», уничтожавших сеть КПП на дорогах, однако атака в Кундузе имела гораздо больший масштаб. Боевикам удалось захватить 65% территории провинции, возникла угроза их прорыва в район местного аэропорта, с трудом блокированная гарнизоном. Множество беженцев покидало регион, а губернатор потом признавался журналистам, что опасался захвата боевиками административного центра провинции.
Но даже после блокирования крупномасштабного наступления Талибана на севере, уровень потерь проправительственных сил остался крайне высоким. Так в том же Бадахшане в ходе ночной атаки в начале мая было убито и захвачено в плен не менее 37 полицейских, а неофициальные источники говорят о 100 погибших и сокрытии властями истинных масштабов трагедии.
В 2014 году привычными объяснениями проблем в борьбе с терроризмом стали ссылки на внешние обстоятельства – кризис легитимности власти и уход иностранных войск из Афганистана. Однако к началу 2015-го эти факторы явно стали уходить в прошлое. Кризис легитимности был преодолен еще осенью, после инаугурации Ашрафа Гани и признания его власти оппозицией.
Уровень участия западных военных в конфликте не уменьшается уже примерно 2 года, более того в последние месяцы он даже несколько вырос. По неполным опубликованным данным, силы НАТО в марте 2015 года осуществили по просьбе афганских союзников 52 авиационных атаки против отрядов боевиков, в ходе которых было уничтожено до 128 командиров Талибана младшего и среднего звена. В январе американский спецназ направил для участия в афганских рейдах против боевиков не менее 40 инструкторов, которые должны были повысить качество работы афганских ВДВ и спецвойск.
Очевидно, что ухудшение ситуации и новый скачок потерь афганских силовиков весной 2015 года имеют иные причины, которые необходимо понять и проанализировать.
Успехи вооруженной оппозиции
Основная причина любых поражений – в противнике. Его нельзя воспринимать как статичную и пассивную сторону конфликта, о какой бы войне ни шла речь. Талибы по мере сил преодолевают собственные проблемы, ищут слабые стороны провластных сил и пытаются эффективно использовать их.
Одна из ключевых причин усиления афганской вооруженной оппозиции достаточно тривиальна и связана с ростом численности боевиков. В 2014 году власти Пакистана начали агрессивную кампанию по выдавливанию своей вооруженной оппозиции из страны, что вызвало миграцию существенного числа боевиков Талибана и террористических организаций Средней Азии на север. По оценкам афганских властей, на январь 2015 года в Афганистан въехало не менее 400 семей, связанных с боевиками.
К несомненным успехам талибов можно отнести тот факт, что они сумели сохранить полученные резервы и эффективно их использовать. Политическим достижением можно считать блокирование попыток ИГИЛ оттянуть на себя часть человеческих ресурсов Талибана. Анализ известных фактов показывает, что пока на сторону «Исламского государства» переходят преимущественно полевые командиры, не входившие официально в афганский Талибан или ранее отстраненные от командования по компрометирующим причинам. В частности, Саад Эмирати, присягнувший ИГИЛ прошлой зимой, был лишен звания командира Талибана за присвоение денежных средств, полученных в качестве выкупа за освобождение заложников. Первый лидер ИГИЛ в Афганистане Абдул Рауф Хадем был вскоре уничтожен талибами или пакистанской разведкой, в результате чего ни один из «опальных» командиров движения не спешит переходить на сторону «Исламского государства», во всяком случае, официально.
Впрочем, к весне 2015 года «афганскому крылу» ИГИЛ («Халифат Хорасан»), ранее действовавшему преимущественно в Пакистане, удалось проникнуть на север Афганистана. Соединения боевиков «Исламского государства» замечены в Тургунде (до 200 человек, командир Акмурад Туркменский), Шинданде (до 700, Аманнулла) и Ислам-Кале (до 300, Хаджи-Рауф). Кроме того, ИГИЛ заявил об открытии тренировочного лагеря в провинции Логар, хотя эта информация не вполне убедительна. Согласно опубликованным данным, эти боевики – преимущественно выходцы из стран бывшего СССР (в т.ч. с Южного Кавказа), ранее участвовавшие в боях в Ираке и Сирии, а затем направленные в район туркменской границы, где к ним присоединились местные беспартийные радикалы и бывшие активисты ИПА.
Немаловажным успехом талибов стал рост логистических и организационных возможностей движения. «В прошлом у нас были логистические и иные проблемы на Севере, но сейчас мы их решили. Мы добились поддержки и сотрудничества со стороны местного населения. Также сейчас мы сражаемся более крупными группами», — заявил в весеннем интервью пресс-секретарь Талибана, известный Забиулла Моджахед (в действительности это имя – коллективный псевдоним). Вероятно, боевикам удалось в течение осени прошлого года обеспечить себя транспортом, горючим и средствами радиосвязи, что многократно повысило мобильность и управляемость отдельных отрядов. Успехи талибов подтверждает тот факт, что удалось перебросить из южных провинций на север не менее нескольких сотен вооруженных боевиков, а также обеспечить их скрытное нахождение в регионе вплоть до начала весеннего наступления. Еще в марте местные эксперты и журналисты не догадывались об их присутствии и считали, что информация о численности боевиков в регионе многократно завышена. Между тем, анализ хода боев весной 2015 года позволяет говорить о том, что счет общей численности экстремистов в регионе идет на тысячи человек.
К нерешенным проблемам вооруженной оппозиции относится неспособность к захвату крупных населенных пунктов и штурму укрепленных позиций противника, что проявилось даже в ходе наиболее успешной Кундузской операции. Кроме того, Талибан не имеет сил для удержания захваченных территорий после прибытия военных подкреплений в провинцию. Тактика боевиков по-прежнему сводится к разгрому блокпостов и блокированию автомобильных дорог, что не позволяет добиваться долгосрочных стратегических успехов.
Проблемы армии и полиции
Анализ хода боев 2015 года показывает, что большая часть проблем проправительственных сил связана с невозможностью быстро манипулировать наличествующими силами и оперативно реагировать на действия противника.
Представители армии и полиции жалуются на то, что блокпосты, подвергающиеся атакам талибов, не могут вызвать подкрепление и в короткие сроки получить поддержку. В некоторых случаях это связано с отсутствием радиосвязи и нераспорядительностью местного командования, чаще – с проблемами матчасти. Часто встречаются свидетельства дефицита горюче-смазочных материалов, без которых подразделения оказываются парализованными. Следует подчеркнуть, что в северных провинциях это уже не может считаться следствием объективных причин. Сам ресурс довольно активно поставляется с севера в грузовые центры Мазари-Шарифа и Хайратона, однако приобретение и вывоз по каким-то причинам не осуществляется или они не доставляются в войска.
Ключевой причиной сложившейся ситуации является массовое хищение топлива, осуществляющегося и афганскими военными, и американскими подрядчиками. Причем в ряде случаев речь идет не только о завышении цен и «откатах», но и о непосредственном хищении топлива и сбыте сторонним потребителям. Расследование афганского сената также зафиксировало в провинции Бадахшан вопиющие случаи хищения оружия, боеприпасов и даже техники, которая иногда продавалась даже непосредственно боевикам. Возможно, именно за эти случаи казнокрадства афганским военным пришлось заплатить своими жизнями в ходе апрельских боев. Возможно усилению хищений на рубеже 2014-2015 гг. способствовала затянувшаяся смена руководства силовых министерств, в ходе которой многие чиновники ждут скорой отставки и стремятся в условиях бесконтрольности «накопить» максимум средств.
Так или иначе, проблемы нехватки топлива, транспорта и запчастей создавали два уровня проблем. На местном уровне это не позволяло провинциальным гарнизонам быстро выдвинуться для ликвидации выступлений боевиков. На национальном – крайне замедляло переброску подкреплений в Кундуз и Бадахшан, которые продолжительное время оставались в блокаде вооруженной оппозиции.
Другой проблемой является неэффективная работа полиции и УНБ, которым не удалось в 2014 году отследить переброску больших масс боевиков на север. Сам факт, без всякого сомнения, был известен разведывательному сообществу Афганистана и сопредельных стран, однако спецслужбам не удалось определить ни конкретные маршруты транспортировки, ни места дислокации переброшенных отрядов на севере страны. В чем корни этих ошибок, учитывая специфику ведомств, сказать трудно. В качестве возможных причин можно назвать слабость местной полицейской сети в селах, где преимущественно действуют отряды т.н. «местной полиции» (де-факто вооруженной самообороны), которые часто коррумпированы и, видимо, пренебрегают чисто оперативными обязанностями.
В некоторых случаях «местная полиция» и сама из решения начинает превращаться в проблему. Население часто раздражают незаконные поборы и репрессии «самообороны», включая побои, похищения и даже бессудные казни. В некоторых случаях эти отряды, чтобы облегчить себе жизнь, предпочитают не сражаться против Талибана и делиться с боевиками «данью» населения. В ряде случаев насилие узбекских и таджикских отрядов самообороны на севере направлено против пуштунского меньшинства, что сильно укрепляет позиции талибов в местах компактного проживания пуштунов.
Среди прочих проблем сил правопорядка наблюдатели отмечают жалобы на нехватку вертолетов, что мешает обеспечить адекватное воздушное прикрытие, дефицит квалифицированного офицерского и сержантского состава, случаи записи «мертвых душ» в военные части. Наконец, многие субъективно оценивают боевой дух афганской армии как «невысокий». Однако анализ этих вопросов требует дополнительно специализированного рассмотрения.
Впрочем, если не считать проблем с логистикой и мобильностью частей, армия Афганистана пока не демонстрирует существенного снижения уровня боеспособности. Она также удерживает ключевые населенные пункты до подхода основных сил и довольно быстро рассеивает отряды боевиков при наступательных операциях, поддерживая уровень собственных потерь на уровне 1:2 или 1:3. Проблемой является защита опорной сети национальной полиции, которая из-за слабой подвижности армии зачастую оказывается наедине с боевиками. Опыт апрельских боев в Кундузе показал, что национальная и местная полиция без поддержки армии зачастую не могут противостоять массовым атакам Талибана, если противнику удается сконцентрировать в регионе достаточное число боевиков.
Угрозы для Средней Азии
На основе афганских военных неудач весной 2015-го можно сделать ряд выводов о ситуации в регионе. Талибан продемонстрировал способность скрытно сосредотачивать большое число боевиков. По оценка автора, вполне реальной является численность Талибана и его союзников (ИДТ, СИД и проч.) в северных провинциях в 5-10 тысяч человек и до 0,5-1,5 тыс. боевиков ИГИЛ.
Официально Талибан заявляет, в т.ч. в рамках декларации, подписанной в ходе переговоров в Дохе, что не рассматривает возможность экспансии на территории сопредельных стран. Однако достоверность этих заявлений плохо поддается проверке. С одной стороны есть информация, что запрет на проведение операций на территории стран СНГ для талибов и союзных им отрядов все еще действует. С другой стороны – из различных источников стала поступать информация о выходе ИДТ и других постсоветских группировок, действующих на севере, из-под контроля командования талибов.
Нельзя исключать, что это является элементом политической игры. Поступали сведения, что в ходе совещания, проведенного осенью 2014 года представителями руководства Талибана с союзными группировками из стран бывшего СССР, неофициальное разрешение на операции против республик СНГ было получено.
Так или иначе, опыт пограничных столкновений с участием боевиков, зафиксированных в 2014-2015 гг, показывает, что группировки вооруженной оппозиции на севере Афганистана могут рассматриваться в качестве угрозы для стран Средней Азии.
В зоне наибольшего риска находятся Туркменистан и Таджикистан, а граница Афганистана и Узбекистана слишком хорошо укреплена, приграничный Балх – самая стабильная провинция Севера.
Более вероятны вылазки боевиков на таджикистанской территории. На основе опубликованных экспертных оценок можно выделить три основных сценария:
- захват части Горного Бадахшана и нападение на Хорог;
- вторжение на территорию Хатлонской области, захват приграничных сел и рейды в сторону Курган-Тюбе и полигона Самбули;
- скрытное выдвижение в Кыргызстан по маршруту Тахар-Тавильдара-Гарм вдоль границы горных массивов Бадахшана.
Среди названных направлений наиболее опасным является Горный Бадахшан, контроль силовых структур над которым традиционно ослаблен. Большую роль в регионе играют местные ОПГ, занимающиеся контрабандой и поддерживающие тесные связи с вооруженными группировками в Афганистане, включая ИПА и Талибан. Существуют риски инфильтрации области боевиками афганской вооруженной оппозиции, которых местные криминальные элиты могут надеяться использовать в противостоянии с официальным Душанбе. В перспективе Талибан и таджикистанские экстремисты могут попытаться повторить в Хороге «ферганской сценарий» с провоцированием массовых выступлений против власти (уровень жизни в ГБАО очень низок) и создание фактически неподконтрольной национальным властям «исламской республики».
В этой связи обращает на себя внимание создание в афганском Бадахшане новой «таджиской» вооруженной группировки «Ансар уль-Уллох» в главе с неким выходцем из Ферганской долины. Численность новой экстремистской организации – около 30 человек, появление ее боевиков отмечено в уездах Джурм, Ишкашим и Вардудж.
Эксперт по вопросам безопасности Ю. Е. Федоров так охарактеризовал подобную стратегию боевиков: «Это, по сути дела, предопределяет тактику их действий, воспроизводящую модель так называемого партизанского очага или фоко, изобретенную Че Геварой и европейскими интеллектуалами левого толка. Суть ее в том, что небольшая группа, от нескольких десятков до двух-трех сотен человек, проникает извне на территорию страны, в которой планируется захват власти, создает базу в труднодоступной местности — в горах или джунглях, развертывает террористические действия, ведет пропагандистскую кампанию среди местного населения, постепенно расширяет контролируемый ею анклав, привлекает к себе население окружающих районов и оппозиционно настроенные элементы из других частей страны и в конечном итоге наносит поражение правительственным силам и захватывает страну».
В случае Туркменистана рельеф приграничной местности дает талибам достаточно большую свободу маневра, если им удастся преодолеть пограничную охрану и проникнуть вглубь страны, однако здесь также можно выделить два наиболее вероятных сценария:
- атаки против промышленных объектов на территории Марыйского велаята, особенно газодобывающих комплексов Довлетабад (близ Серахса) и Галкыныш (Иолотань);
- прорыв через восток Марыйского велаята на территорию Узбекистана, чтобы провести там масштабные теракты.
Следует отметить, что талибы могут рассчитывать на поддержку ячеек экстремистского подполья, существующего в Марыйском велаяте. В частности, были данные о раскрытии весной 2015 года в Серахсе вооруженной группировки, занимавшейся наркоторговлей и связанной с Афганистаном. Эксперты не исключают, что речь идет не о чисто криминальной банде, а о группировке, связанной с Талибаном и ИДТ.
Усилия афганской стороны, несмотря на периодические зачистки пограничных районов, не позволяют полностью исключить возможность таких рейдов, и их отражение – становится вопросом боеготовности стран СНГ.
Выводы
К маю 2015 года ситуация в северных провинциях Афганистана существенно обострилась. Вскрылись недостатки работы афганской армии и полиции, которые позволяют боевикам концентрировать в регионе крупные ударные группировки, не поддающиеся ликвидации в течение заметных промежутков времени. В результате существенно вырос риск террористических атак талибов и их союзников против Марыйского велаята (Туркменистан) и Горного Бадахшана (Таджикистан).
Для стран СНГ актуальной становится задача укрепления пограничной охраны в районах вероятного появления боевиков и активизации разведывательной деятельности на указанных направлениях. Перед афганскими силовиками возникают проблемы улучшения материального снабжения армейских частей, борьба с коррупцией, активизация взаимодействия между УНБ, полицией и местными полицейскими формирования для улучшения контроля над передвижениями отрядов вооруженной оппозиции.
Вплоть до августа будет сохраняться риск новых крупных операций Талибана на севере страны. Повышение активности операций афганских войск, впрочем, может сократить эту угрозу.