Вхождение Крыма в состав России, в том числе серьезно ослабит фактор Армении

— Вхождение Крыма в состав России, кардинальным образом изменило расклад геополитических сил на пространстве от Босфора до Каспия. Крымский полуостров, стал той гравитационной массой, перемещение которой из-под юрисдикции одной страны в состав другой, объективно и, увы, неизбежно исказило геополитическое пространство всего Черноморско-Каспийского региона. Причем изменения эти в первую очередь затронули не страны «черноморской» части, более или менее стабилизированные за счет членства в Европейском Союзе, а страны второй его «половины» «кавказской», непосредственно находящиеся в зоне российского экономического и военно-политического влияния. В первую очередь в их число входят Армения, Абхазия и Южная Осетия, для геополитических судеб которых влияние «крымского фактора» сегодня обретает поистине определяющее значение, поскольку он играет для них роль «момента истины», который политическим элитам этих стран уже не оставляет шанса и далее откладывать «на потом» поиск ответа на принципиальный для себя вопрос: как быть и как жить не только им, но и их народам.

— Потенциальный переход Крыма под военно-политический контроль блока НАТО и вытеснение оттуда сил и средств Черноморского флота России, безусловно, являлись одними из основных целей спровоцированного в начале этого года извне политического кризиса на Украине. Фактическое обладание полуостровом давало Североатлантическому альянсу шанс и реальную возможность утвердить незыблемое влияние не только в регионе Юго-Восточной Европы, но и во всей Передней и даже Центральной Азии, т.к. выгодное географическое положение и развитая еще со времен СССР военная инфраструктура Крыма легко позволяли сделать это. Россия же в этом случае оказалась бы запертой на узком отрезке черноморского побережья Кавказа от Тамани до Адлера с центром в Новороссийске, что положило бы предел всем ее попыткам реально влиять на ситуацию в Старом Свете. Но этого не произошло, и теперь «крымский вопрос» объективно станет ключевым аспектом нового витка глобального стратегического противостояния Запада и России, а это, в свою очередь, ставит перед Россией новые вызовы.

— Прежде всего, чтобы полноценно интегрировать в состав страны обретенные Крым и Севастополь не только в политическом или гуманитарном, но и в экономическом или военно-техническом отношении, объективно потребуются многомиллиардные инвестиции в инфраструктуру полуострова. И сделать это в условиях уже сверстанного государственного бюджета на текущий финансовый год будет невероятно трудно. Сегодня у нас в стране уже заморожено финансирование целого ряда крупномасштабных инфраструктурных проектов (например, строительство мостов через сибирские реки), реализация которых была запланирована за счет федерального бюджета, из чего, собственно, никто и не делает секрета, ведь Крым-то для России сегодня (впрочем, как и два столетия назад) все-таки важнее. Вторым источником средств для оплаты реинтерграции полуострова неизбежно станет сокращение или даже тотальная минимизация объемов финансовой помощи России дотационной Абхазии и Южной Осетии, ранее более или менее сносно существовавших только за счет российских денег, доступ к распределению которых породил иждивенческие настроения не только у местных элит, но и всего населения. Смещение приоритетов российской политики в Черноморско-Кавказском регионе в сторону Крыма объективно оставит их без главного источника существования, а зарабатывать деньги самостоятельно они так и не научились (впрочем, это касается не только последних двух десятилетий, но также и всего времени советской истории, когда эти регионы традиционно были дотационными). Мириться с изменившейся реальностью, когда думать о пропитании доверившегося им населения придется им самим без финансовой поддержки Москвы, местные элиты Абхазии и Южной Осетии не хотят, ибо делать это они просто не умеют, привыкнув паразитировать за счет дотаций. Как жить сытно без помощи России, они не могут себе представить, а поэтому единственным способом сохранить существующее положение дел и образ жизни является переход под юрисдикцию России. Произошедшие за последние полгода в Абхазии и Южной Осетии внутриполитические трансформации не просто совпали по времени, но и содержательно оказались связаны с результатами перехода Крыма от Украины к России. Геополитическое значение Абхазии и Южной Осетии, в нынешних условиях вообще утратило, какую бы то ни было положительную величину, как с позиций здравого смысла, так и в контексте геополитических устремлений Кремля. А это значит, что сокращение значимости двух этих областей и, соответственно, необходимости российского присутствия в них, неизбежно повлечет за собой уменьшение расходов на его поддержание.

— Приблизительно такая же судьба будет ожидать в ближайшей перспективе и еще одного финансового и ресурсного реципиента Москвы на Кавказе – Армению, благополучие которой сегодня во многом зависит от льготных цен на российские энергоносители, арендных средств за 102-ю военную базу в Гюмри, военно-технической помощи и прочих прямых дотаций. Однако следует понимать, что основной объем российской помощи Армении все-таки составляют преференционные цены на импортируемые ей товары, а не прямые финансовые вливания в бюджет страны. Последние поступают в распоряжении официального Еревана или по линии диаспоры, что не образует собой прямой экономической помощи Москвы, или опосредованно – через налоги и сборы. В этом смысле материальное благосостояние основной массы населения Армении в меньшей степени находится в зависимости от поддержки со стороны России в сравнении с жителями Абхазии и Южной Осетии, что объективно делает его менее уязвимым в случае изменения тона или контента российско-армянских политических отношений, имеющих более долгосрочный и планомерный характер, не ограничивающийся рамками финансового года и параметрами его бюджета. В силу этого обстоятельства односторонний отказ России от поддержки Армении, в связи с понижением ее значимости в деле обеспечения геополитических интересов Кремля в регионе Кавказа, если это, конечно же, случиться, будет иметь в большей степени политический, а не экономический подтекст, мало сообразующийся в реальной экономикой.

— Говоря языком физики, масса Армении в современном мире все-таки больше, чем масса Абхазии или Южной Осетии, а потому увеличение массы России за счет воссоединения с ней Крыма окажет на нее гораздо меньшее гравитационное воздействие и изменит ее политический ландшафт вследствие произошедшего общего искривления геополитического пространства в Черноморско-Кавказском регионе. По этой же самой причине не стоит ожидать, что переход Крымского полуострова под российскую юрисдикцию хоть как изменит обстановку вокруг главного очага международной напряженности на Южном Кавказе – нагорно-карабахского конфликта. Армения сегодня экономически самодостаточна для того, чтобы своими силами обеспечить сохранение и поддержание режима оккупации захваченных ей во время войны 1988-1994 гг. азербайджанских земель. На оккупированных территориях практически полностью отсутствует инфраструктура жизнеобеспечения, требующая постоянных инвестиций со стороны армянского государства для поддержания режима функционирования, а организационное устройство войск таково, что они способны довольствоваться за счет имеющихся в их распоряжении собственных ресурсов. Нагорный Карабах и другие находящиеся под армянской властью районы Азербайджана не обременены значительным по численности местным населением, обеспечение жизненных потребностей и безопасности которого, так или иначе ложится на военно-местную администрацию. В силу указанных причин сохранение и поддержание режима оккупации Нагорного Карабаха и прилегающих к нему иных азербайджанских районов с экономической точки зрения для Армении не настолько затратно, как это может показаться на первый взгляд. Поэтому возможное сокращение объемов финансовой помощи Армении со стороны России, не сможет оказать существенного влияния на решимость и, главное, способность армянской стороны конфликта и далее сохранять за собой территориальные приобретения. По крайней мере, так будет в краткосрочной перспективе, пока в распоряжении Армении имеются ранее полученные ей от России материально-технические ресурсы, естественное старение и амортизационный износ которых пока невелик, но с течением времени будет неизбежно возрастать. Возможное сокращение российской финансовой и материально-технической помощи может оказаться для Армении фатальной в весьма отдаленной перспективе, когда потребуются средства на возобновление и модернизацию эксплуатируемых сегодня ресурсов, а их не окажется в достаточном количестве в нужное время, и тогда в Армении произойдет стагфляционный коллапс.

— Однако есть еще один принципиально важный геополитический аспект, который в полном объеме обнаружил и проявил себя в связи с украинским кризисом и ставшим вследствие его возможным воссоединением Крыма с Россией. Оказалось, что у нашей страны в Черноморско-Кавказском регионе объективно нет ни одного близкого ей союзника — именно политического союзника, на не торгово-экономического партнера, который в силу наличия у него достаточного потенциала и веса на международной арене согласился ей оказать поддержку не в силу имеющихся обязательств, а по причине наличия доброй воли. Совершенно очевидно, что в этом качестве не может выступить Украина или Грузия, но для подобной роли могут выступать Турция и Азербайджан, и в особенности – последний, с которым Россию связывают не только 200 лет общей истории в составе единого государства, но и общие энергетические, военно-технические и транспортно-логистические проекты, приносящие каждой из сторон свою долю честно заработанной прибыли.