Исламская революция в Иране проходила при участии не только носителей революционного исламского духа, но и значительного количества либеральной и марксистской интеллигенции, а также значительной части прозападно ориентированной буржуазии, которая по тем или иным причинам также отвергала шахский режим и «белую революцию». Длительное время они были попутчиками, когда вопрос стоял о совместной борьбе против Пехлеви. Однако, после того как Имам Хомейни вернулся на родину, а шах бежал, стал ребром вопрос о сущности и духе совершающейся революции.
Суть стояния у Джамарана
Вполне очевидно, что либералы не могли допустить, чтобы Иранская республика после победы над монархическим режимом носила исламский характер. Но идти в лоб на духовенство и огромные народные силы, которые поддерживали курс Имама, было бы, во-первых, чревато разжиганием открытой гражданской войны с непредсказуемым количеством жертв в противостоящих лагерях, во-вторых, очевидной глупостью, потому что либералы в силу узости их социальной базы, неизбежно эту бы войну проиграли. Поэтому они придумали другую стратагему. В определенный момент они большими массами направились к дому Имама в Джамаран, неся портреты Имама и скандируя лозунгами «Хомейни — наш лидер!». Они не понимали сущности этой фигуры, точно так же, как не понимал ее Запад. Они полагали, что Имам Хомейни — это кто-то вроде Махатмы Ганди: оторванный от жизни, пожилой клерикал, страдающий тщеславием… Достаточно объявить его «вождем» — и он будет оторван от своей опоры и нейтрализован!
Однако либералы просчитались. Когда они подошли к Джамарану, оказалось, что улицы, ведущие к дому Хомейни, перекрыты цепями и входы охраняются вооруженными революционными студентами. Имам Хомейни легко разгадал замысел антиисламских бывших попутчиков: превратить его в «знаковую фигуру» именно для либеральной части антишахского движения, и, тем самым, маргинализовать, оторвать от народных масс.
Это можно считать одной из тех модельных акций, тех архетипов, которыми так богата история Исламской революции, и, говоря шире, история Ирана. У закрытого входа в Джамаран сошлись две противостоящие друг другу силы. Одни выражали в лице Исламской революции сам дух и сокровенную суть Ирана, другие, возможно, из субъективно лучших намерений хотели эту сокровенную суть разменять на банальную судьбу сателлита Запада, превратив Иран в часть «мирового порядка», сатанинскую сущность которого либералы не способны увидеть, сохранить курс Пехлеви на создание «общества потребления», но уже без шаха. Главным ударным отрядом либерального класса в Иране является особая прослойка технократов, традиционно получающих высшее образование на Западе уже не в одном поколении. Как правило, английский язык является для них вторым родным. Они ощущают себя некой кастой избранных и мгновенно распознают друг друга. Их жизненная философия сводится к очень простой идее: ни в чем себе не отказывать, хорошая, сладкая жизнь в этом мире. Ни в какие идеальные ценности, исламскую религию, иранский патриотизм — они не верят.
Представители этой касты работают практически во всех министерствах и ведомствах, но особенно плотно они концентрированы в министерстве нефти, кровеносной артерии Исламской Республики. Через этих технократов Запад пытается вести свою политическую игру в Иране, использует их как свои глаза и уши. По некоторым сведениям каждый из них имеет индивидуальный секретный контракт с крупнейшими западными нефтяными компаниями и является агентом этих компаний в недрах этого важнейшего министерства.
Либеральные технократы мечтают о крахе исламского режима и возвращение Ирана под контроль Запада. С виду, однако, их трудно отличить от нормальных иранцев: они говорят все необходимые правильные слова, ходят в мечеть и мотивируют каждый свой шаг интересами государства и заботой о сохранении государственных средств. Именно эти получившие западное образование чиновники саботируют крупные межгосударственные контракты и соглашения с Россией и Китаем, например, в нефтяной, энергетической и других высокотехнологичных сферах. Они стремятся не допустить отрыва Ирана от западных технологий, поскольку рассматривают в качестве желательного и вероятного восстановление западного господства в стране.
2500 лет противостояния и рождение «светильника Смысла»
Противостояние Ирана с Западом насчитывает 2500 лет. Следует понимать, что в данном случае, понятие «Запад» шире, чем обычно принятое. Древний Вавилон тоже был «Западом» в метафизическом смысле, и Иран начал свою историю, разгромив Вавилонскую империю и освободив из плена единственных на тот момент носителей монотеизма — Бану Исраиль.
Противостояние языческой Элладе также было этапом борьбы Ирана против Запада. И тогда уже был дан пример того, чем может обернуться для уникальной цивилизации в центре евразийского материка мечта либералов о включении Ирана в мировой порядок. Александр Македонский захватил страну и сделал ее частью эллинистического пространства, в котором были растворены все уникальные особенности тогдашних цивилизаций, а сакральные культуры были втиснуты в единый общий язык, которым говорили Платон и учитель Македонского Аристотель.
Но Иран и Запад принадлежат к двум разным полюсам человеческой истории. Запад во всех своих проявлениях есть цивилизация Силы, что особенно ярко воплотила в себе Римская империя, в кульминации своего развития сформировавшая Pax Romana. Иран — это цивилизация Смысла. Даже в доисламскую эпоху главным вопросом иранского сознания была сверхзадача мирового процесса: победа Света над Тьмой, освобождение Света из плена во Тьме. Приход Ислама явился той благодетельной силой, которая привела национальную душу Ирана к тому совершенному идеалу, в поисках которого она изначально находилась. Мусульманский Иран обрел свою подлинную совершенную природу. Однако противостояние Ирана с Западом не прекращалось ни на минуту. Особую ожесточенность это противостояние приобрело с момента оформления Восточной Римской империи. Византия, бесспорно, стала специфической цивилизацией, в которой осуществилась наиболее очевидная и наиболее дерзкая фальсификация монотеизма, обращенного в простой инструмент служения империи, то есть принципу Силы.
Согласно провиденциальному замыслу Всевышнего (с&т) история исламского мира не была простым и ясным раскрытием изначально данной Истины; она оказалась очень сложным процессом, в ходе которого возникли различные интерпретации этой Истины, и где разные народы, принявшие Ислам, стали играть роль, которая не всегда совпадала со статусом исламского субъекта.
Так, в частности, арабы и турки (Османы) в Средние века и в Новое время оказались, будучи мусульманскими народами, вместе с тем и клиентами Запада, частью западного проекта. В этом статусе они также выступали против Ирана, который всегда оставался «вещью-в-себе», вне контекста бурного процесса, перекраивавшего лицо планеты. Запад создавал колониальные империи и вел борьбу с очагами независимости, которые еще сохранились в исламском мире. Малая Азия сумела сохранить государственный суверенитет лишь демонстративно отказавшись от Ислама. Единственной значимой страной, находившейся под колоссальным давлением мировых исламофобских империй, которая сохранила свой суверенитет и при этом не пошла на отказ от своей исламской сущности, был Иран.
В значительной степени это достижение связано с духовной и политической независимостью шиитского духовенства от власти. Если Османский халифат дал истории негативный пример «государственного Ислама», сводящегося к бюрократическим учреждениям муфтията, кадиев и т. д., которые были, как само собой разумеющееся, на содержании султанского государства (этим примером, кстати, воспользовалась Российская империя при организации мусульманских духовных управлений), то в Иране все было иначе. Шиитское духовенство, благодаря институту «хумса», учрежденного самим Пророком (с.а.с.), никогда материально не зависело от государства, к которому на протяжении почти всей истории находилось в более или менее активной оппозиции. Именно поэтому ахунды были столь авторитетны для угнетенного народа. Известно, что даже за самым уважаемым алимом переставали вставать на молитву, если распространялся слух, что он принял хоть малейший подарок от власти.
Современным наследником Рима являются США. Они унаследовали от римской традиции всю клиентуру Запада — в первую очередь, сохранившиеся языческие цивилизации. К сожалению, под влиянием США оказались также и мусульманские регионы, которые были клиентами «Большого Рима» со времен Средневековья.
Иран совершил парадоксальный шаг именно в тот момент, когда Запад в лице США и его сателлитов находился на пике своего могущества, когда цивилизация Силы была в зените, а все, кто претендовал на смысл в каком бы то ни было виде альтернативный западному мировосприятию, заколебались и стали склоняться к капитуляции. Именно в этот момент Иран в одиночку реализует освобождение от путы мирового порядка, совершает Исламскую революцию, вызывая шок не только у господствующего Запада, но и у увядающего Востока. Первым основополагающим лозунгом Имама Хомейни, который носил не только политический, но и глубоко метафизический характер, стал «Ни Восток, ни Запад — Исламская республика». В этом тезисе Имам Хомейни уподобляет Иран кораническому образу оливкового дерева, дающего то масло, над которым поднимается Свет Аллаха. Таким образом, этот тезис возвращает нас через кораническую ассоциацию к вечной миссии Ирана быть светильником Смысла.
Без преувеличения можно сказать, что Исламская революция освободила Иран от вплетенности в геополитические комбинации, которые продолжают довлеть над его соседями. Именно поэтому Турция и другие страны исламского Запада до сих пор не стали исламскими субъектами, а ИРИ таковым является, вызывая крайнее раздражение адептов про-омейядского арабизма, камуфлирующегося в религиозные одежды.
О политическом капитале и американской биографии
Поскольку Иран сегодня — единственная вполне идеологическая цивилизация, цивилизация Смысла, постольку и натиск Запада на него приобрел тотальный всесторонний характер. Те силы в самом Иране, которые хотели «маргинализовать» Имама Хомейни, рядясь в личины его последователей, никуда не исчезли. Более того, они породили второе и третье поколение внутренней оппозиции, которая не понимает миссии собственной страны или в силу каких-то личных деформаций понимает, но ненавидит и отвергает ее. Политический капитал для этих сил основывается на том, что когда-то они тоже участвовали в противостоянии режиму Резы Пехлеви. Парадоксальным образом они при этом получали и поддержку со стороны того самого Запада, сателлитом которого был шах.
Впрочем, здесь нет ничего удивительного: Соединенные Штаты и Великобритания всегда вели такую двойственную политику, используя своих марионеток в качестве инструментов контроля в регионах мира, но при этом поддерживая в той или иной мере силы внутреннего протеста, выступающие против этих марионеток в их странах. Запад понимает, что режимы, как бы они ни опирались на фактор силы, являются временным феноменом и связь с оппозицией — это важная предосторожность в технологиях обеспечения своего господства в будущем.
Именно поэтому очень многие диссиденты из либерального крыла антишахской оппозиции нашли убежище в США еще до Исламской революции. Они получали там гранты, их принимали в качестве преподавателей на кафедры иранистики в престижных университетах, они завели полезные связи в американском истеблишменте. Когда произошла Исламская революция, многие из них отнюдь не торопились возвращаться в освобожденный от шахской диктатуры Иран. Масштабный процесс возвращения этих диссидентов на родину начался после 1985 года, когда Имам Хомейни уже не мог по состоянию здоровья осуществлять такой зоркий контроль над всеми политическими процессами и тенденциями как раньше. Именно в конце войны против Саддама Хуссейна в Иран вернулось очень много людей, проведших ряд лет в Америке с пользой как для себя, так, видимо, и для американских политических кругов.
Эти кадры стали приходить в администрацию страны в период президентства Хашеми-Рафсанджани. В какой-то мере их укоренению в бюрократической почве иранского государства способствовало и то, что не все старые кадры шахского аппарата были вычищены сразу после революции. В особенности, это касалось МИДа, о двусмысленной функции которого предупреждал еще Имам Хомейни в своем «Политическом завещании» (так, группа друзей Ирана в Италии, решив передать важные материалы о замыслах НАТО в иранское посольство в Риме, обнаружила, что тогдашний посол ИРИ находился на своем посту больше двадцати лет, то есть, был кадровым шахским дипломатом!).
Продвинувшись во властные структуры с начала 90-х годов, либералы с американской страницей в своих политических биографиях к настоящему моменту вырастили свою смену уже во втором и третьих поколениях. Именно этим объясняется непонятные для стороннего наблюдателя промедления в принятии определенных решений или «пробуксовки» в их исполнении, которые ставят Иран в невыгодную ситуацию в ходе его борьбы за полную независимость от внешнего диктата. Понятно, что такая вещь как санкции Запада против ИРИ — это очень ненадежная система с множеством дыр и лазеек, которые не так сложно найти и использовать. Эти санкции не работали бы вовсе и не оказывали бы того негативного впечатления на иранскую экономику, если бы в самом Иране не было людей, которые втайне убеждены, что они должны «вернуть» свою страну в шеренги «мирового порядка».
«Диалог цивилизаций» как стимул для «зеленых»
С приходом ходжат уль-ислама Хатами на пост президента ИРИ либералы получили шанс попытаться серьезно воздействовать на политику Исламской республики. Именно в этот период была сформулирована и выдвинута концепция «диалога цивилизаций», которая, по сути дела, представляла собой простой перевертыш формулы Хантингтона о «столкновении цивилизаций». Уже сам факт вторичности этого лозунга ставил иранскую политическую элиту в проигрышное положение относительно Запада, поскольку заменял уникальный тезис имама Хомейни «ни Восток, ни Запад…» на обратное клише, снятое с идеологемы врагов.
Однако у концепции Хатами о «диалоге цивилизаций» был и другой, гораздо более серьезный минус. Фактически это была калька со старой советской доктрины «мирного сосуществования» и конвергенции систем. Нет нужды напоминать, что именно политика мирного сосуществования привела СССР и весь социалистический лагерь к позорной капитуляции в конце 80-х годов, что, кстати, было проанализировано Имамом Хомейни и высказано им в специальном послании к Горбачеву в виде предупреждения. Доктрина «мирного сосуществования» была изобретением некомпетентного Политбюро Советского Союза в 70-х годах прошлого столетия, в то время когда СССР имел «все козыри на руках».
«Диалог цивилизаций» также появился как тезис именно в тот момент, когда Исламская республика стала мощно набирать очки в международной политике, а экономический рост выводил ее на уровень регионального лидера. В это же время США со своей стороны начали «крестовый поход» против Ближнего Востока, организовав для этого в качестве предлога «11 сентября 2001 года». Таким образом, лозунг Хатами разоружал Иран в условиях масштабного наступления Запада, который на практике приступил к реализации хантингтоновского концепта «столкновения цивилизаций».
Внутри Ирана тезис о «диалоге цивилизаций» возродил надежды либеральных технократов о возвращении Ирана в лоно Запада. Более того, эпоха Хатами дала оппозиции возможность организовать некое подобие «движения», бросившего вызов конституционному порядку Исламской республики. Речь идет о так называемом «Зеленом движении» мусавистов, которые пытались оспорить результаты президентских выборов 2009 года. Это была вторая попытка либералов прикрыться в целях маскировки исламом, как они уже это однажды пытались делать, отправляясь к Джамарану под портретами аятоллы Хомейни. Только тот факт, что подавляющее большинство иранского народа обладает здоровым инстинктом «вечного Ирана» и предано подлинным исламским ценностям, не позволили тогда Западу воспользоваться той относительной дестабилизацией, которую усердно создавали сторонники Мусави
Человеческая слабость «пятой колонны»
Субъективно эти фигуры — не предатели. Сознательных предателей среди иранцев нет в силу особой генетической формации и уникальности иранского менталитета. С виду их трудно отличить от нормальных иранцев: они говорят все необходимые правильные слова, ходят в мечеть и мотивируют каждый свой шаг интересами государства и заботой о сохранении государственных средств. Просто это те люди, которые благодаря своей личной поверхностности не способны стать служителями цивилизации Смысла, исторически воплощенной в «вечном Иране». Они мыслят в терминах ближней жизни: прогресса, индивидуального благополучия и прочих вещей, которые на фоне фундаментальных метафизических истин являются детскими погремушками. Однако заблуждения этих людей опасны, поскольку они находятся на тех постах, от которых зависит принятие и исполнение решений. Одним из примеров саботажа, который практикуют эти чиновники, может служить скандал, организованный их усилиями вокруг российских лайнеров ТУ-154. Несколько лет назад два самолета этой модели, эксплуатировавшиеся в Иране по лизингу, один за другим потерпели крушение. Не дожидаясь результатов расследования катастрофы, прозападное технократическое лобби запустило в прессе кампанию очернения российской техники. Началась масштабная дискредитация всего, что имеет отношение к российскому технологическому потенциалу. Либеральные технократы нанесли сокрушительный удар по имиджу российской технологии, призывали вообще отказаться от всего российского, хотя элементарная статистика показывает, что Боинги и Эйрбасы падают чаще самолетов российского производства. Целью этой прослойки было, выполняя указания Запада, максимально затруднить технологическое сотрудничество между Ираном и Россией. Это могущественное либеральное лобби за очень короткий срок объединило на антироссийской платформе всю либеральную прессу, профессуру, известных экспертов и даже некоторых членов иранского парламента. Через несколько лет благодаря Викиликсу из распечатки секретных донесений западных дипломатов стало известно, что на эту антироссийскую кампанию Запад потратил более 10 млн долларов. Многие подозревают, что за западным заказом на антироссийский скандал вокруг Туполевых стоял международный менеджмент, связанный с американскими и европейскими авиастроительными корпорациями.
Именно это прозападное проплаченное технократическое лобби при каждом удобном случае пытается доказать нецелесообразность серьезного сотрудничества с Россией. В последнее время их излюбленным примером стала многострадальная Бушерская АЭС. Между тем, до сих пор в мировой практике не было того, чтобы строительство АЭС начала одна компания со своей технологией, а затем ту же АЭС продолжила строить другая компания с совершенно иной технологической философией.
В 1995 году, когда был подписан контракт о достройке Бушерской АЭС, атомная промышленность России после распада СССР находилась на грани полного исчезновения. Из-за отсутствия заказов сотни российских предприятий отрасли закрывались. Уникальные специалисты-атомщики уходили в бизнес. России в то время нужен был любой контракт, чтобы сохранить специалистов, хотя бы часть своей промышленности. И она пошла на беспрецедентное решение, согласившись с требованием иранской стороны. В результате, на этот долгострой было потрачено 14 лет, Россия на этом проекте практически ничего не заработала, наоборот, потратила десятки миллионов долларов из собственных средств, фактически ради спасения своего имиджа, чтобы довести проект до конца выступила соинвенсторов Бушерской АЭС. Подобные станции в России строятся в среднем за 3-4 года и построены уже десятки таких АЭС…
Что же произошло на самом деле с Бушерской АЭС? Многие называют три причины: Первая — абсолютная некомпетентность ответственных лиц Ирана, которые настаивали на продолжении строительства на базе существующего, уже смонтированного оборудования от компании Siemens. Мало кто помнит, что Россия с самого начала предлагала построить Бушерскую АЭС с нуля, при увеличении стоимости проекта всего на 20% (которые предполагалось потратить на снос старого оборудования Siemens и подготовка площадки под строительства АЭС) и за четыре года. Вторая причина — патологическая жадность чиновников, которые считали, что на покупку оборудования и само строительство Бушерской АЭС при шахе было уже потрачено 1,5 млдр долларов и надо максимально использовать оборудование от компании Siemens, ржавевшее на стройке более десяти лет. И третья, самая главная – та самая прослойка, т.е. прозападные технократы из министерства энергетики точно знали, что вскоре перед российскими специалистами станут невероятные по сложности инженерные и технологические проблемы, и надеялись, что россияне, в конечном итоге, откажутся от дальнейшего строительства этого объекта. Так что — Бушерская АЭС является самым ярким примером эффективной деятельности «пятой колонны» в Иране.
Человек с ленточкой – это агент Запада
Сейчас в противостоянии Ирана и Запада наступает момент истины. Для врагов Исламской республики это последний шанс раскачать лодку и добиться политического кризиса в стране. У врагов Ирана мало времени: Соединенные Штаты приступают к программе сворачивания своей вооруженной экспансии на Ближнем Востоке. В перспективе — смена ориентиров, на которую вынужден пойти Вашингтон, оказавшийся в тяжелом финансовом и внутриполитическом положении. В администрации США идет ожесточенная подковерная борьба между различными командами: на место произраильской команды, связанной с Хиллари Клинтон, приходят люди, которые дистанцируются от израильского лобби и не хотят вооруженной конфронтации с Ираном. Если этот процесс в конечном счете осуществится в полном масштабе, то Белый дом приступит к пересмотру своей стратегии на Ближнем Востоке.
Однако израильское лобби все еще очень сильно и готово пойти на крайние меры, прежде чем уступить поле битвы своим оппонентам. Поэтому следует ожидать, что перед президентскими выборами в Иране будет применен полный набор методов и технологий «цветных революций». Зеленые ленточки, шарфы и нарукавные повязки, безобидно звучащие, но рассчитанные на мобилизацию незрелой молодежи лозунги, новые эмблемы, распространение слухов с помощью законспирированной агентуры — все эти технологии западные спецслужбы хорошо отработали и намерены масштабно применить против Исламской республики, именно сейчас.
Иранский народ должен знать, что когда он видит какую-то новую ленточку на рукаве или автомобильной антенне своего соотечественника — он имеет дело не с патриотом, выражающим свои особые взгляды на путь развития страны, а с врагом, который получает от западных служб деньги за саботаж иранского государства. Таким образом, в глазах каждого иранца применение любых технологий мобилизации и консолидации либерального протеста должно однозначно превратиться в саморазоблачение врага, который себя помечает для того, чтобы патриоты могли его нейтрализовать.
На развал Ирана сегодня брошено самое эффективное, что имеется в арсенале врага. От высоких технологий до зомбирования молодежи через интернет и зеленые ленточки мусавистов. Умелое использование твиттера, фейсбука, социальных сетей, мобильной связи, интернет–ТВ, «черные» политтехнологии стали обычной практикой информационной войны, ведение которой невозможно без активного участия пятой колонны. Сочетание кибервойны с интернет-технологиями также будет применяться, чтобы создать эффект присутствия либералов на улице.
В преддверии президентских выборов в Исламской Республике Иран правящий слой этой страны должен быть как никогда единым и помнить, что его миссия — не принадлежать ни Востоку, ни Западу, но быть тем светильником, который посреди сегодняшней космической тьмы сияет для всего человечества.
Гейдар Джемаль,
Специально для Иран.ру
08 февраля 2013
| Источник — Иран.ру Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1360341300 |