Гюльнара Инандж. Интервью АМИ Новости-Азербайджан с президентом НИИ истории, экономики и права РФ, доктором исторических наук, профессором, доктором экономики Игорем Турицыным:

— Россия, отстаивая свои интересы на Ближнем Востоке, наткнулась на сирийскую проблему. Некоторые считают, что Москве не удастся спасти Асада. Как, по-вашему, может завершиться борьба за сохранение режима Башара Асада в Сирии?

— Сирийская проблема в последнее время является одной из наиболее острых в мировой политике. Естественно, пройти мимо нее не может и Россия. Особенно учитывая традиционные связи с данной страной. Однако преувеличивать их значение не стоит. После падения СССР взаимодействие новой России и Сирии оставляло желать лучшего. Принято считать, что Сирия являлась и является важным стратегическим партнером России в регионе, а также покупателем российской военной техники и т.д. Но это не совсем так. В чисто экономическом плане результаты сотрудничества двух стран вряд ли были взаимовыгодными. Что касается оружия, то поставки его оплачивались, мягко говоря, неудовлетворительно. Более того, в январе 2005 г. Б. Асад во время визита в Москву добился списания 3/4 сирийского долга на сумму более 10 млрд. долларов. Совместные проекты в промышленности, в нефтяной сфере являлись весьма скромными.

Возникает ряд принципиальных вопросов. Какие же интересы Россия защищает в Сирии и на Ближнем Востоке? Почему она занимает позицию, которая со стороны выглядит как заведомо проигрышная? Почему РФ идет ради этого на существенные экономические издержки? Ведь, защищая особую позицию, Россия в экономическом плане существенно теряет. Напомню только об ухудшении отношений с целым рядом арабских стран, с Турцией и т.д., об утрате значительных контрактов на рынках вооружений в Саудовской Аравии и пр.

Очевидно, что такая политика должна иметь серьезное обоснование. На мой взгляд, сегодня позицию Россию в Сирии определяют не столько экономические, сколько геополитические и общегуманитарные интересы. И дело здесь вовсе не в «спасении» лично Б.Асада. Это вопрос частный — практически для всех участников конфликта в Сирии. Принципиального значения не имеет и то, останется ли он, или уйдет.

В этой связи важно видеть глобальный контекст проблемы. «Арабская весна», волна потрясений, накрывшая страны Северной Африки и Ближнего Востока в январе-феврале 2011г., радикально изменили ситуацию не только в регионе, но и в мире. Существует масса объяснений их причин, разнообразных трактовок. Но они в основном страдают дефектом региональной узости.

Между тем здесь мы сталкиваемся с колоссальным проектом, который является составляющей глобального наступления Запада и который условно можно назвать «перестройкой для Востока». Целью ее, в отличие от событий эпохи падения СССР, является не столько устранение геополитического противника (хотя после объявления планов введения золотой валюты таковым, безусловно, стал Муаммар Каддафи), сколько установление более эффективного контроля над рынком углеводородов. Устранение наиболее авторитетных лидеров региона представляется, таким образом, не только результатом народной стихии, но и актом вполне продуманным. На мой взгляд, он прямо обусловлен мировым экономическим кризисом, который далек не только от своего завершения, но и от своего пика.

В итоге, под лозунгами «демократизации» (модифицированная версия крестовых походов) в арабском мире развернулись масштабные процессы, как и «перестройка» в СССР, имеющие самые разрушительные последствия. Их масштабы, потрясающие и сейчас, будут лишь возрастать. И дело вовсе не в том, что, к примеру, сегодня совершенно понятно, что ливийцы в ближайшие десятилетия (а возможно и навсегда) не смогут достичь прежнего уровня жизни.

Нужно видеть, что результатом событий последних лет явились такие внешне неожиданные результаты, как падение ряда светских режимов, усиление клерикализма, хаотизация внутриполитических процессов в большинстве стран. Таким образом, столкнувшись с проектом «демократизации», Восток оказался перед лицом грандиозных угроз. Конечно, реальная демократизация не является для Запада подлинной целью. Иначе что тогда делать с «демократиями» в Саудовской Аравии, Катаре и пр.? Однако игра в демократию привела к тому, что Запад (хотя это понятие предельно условно) выпустил джина экстремизма и религиозного фанатизма, с которым вряд ли сможет справиться. Полагаю, что эта цель всерьез даже не рассматривается.

Главная задача для Запада – усиление контроля над рынком нефти в регионе скорее выполнена. Во всяком случае, пока.

В данном контексте вопрос о том, как может завершиться борьба за сохранение режима Башара Асада в Сирии в общеполитическом плане является важным лишь как урок для других стран. Во-первых, всякая нефтяная держава, не интегрированная в должной степени в орбиту западной нефтяной политики (не учитывающая соответствующие интересы), фактически обречена на то, что в ней либо будет предпринята попытка смены режима силой внешнего вмешательства (очередной «Клуб друзей» будет создан быстро), либо же иным устранением соответствующего политического лидера. Во-вторых, эти операции однозначно негативно будут сказываться на жизни населения «демократизируемых» стран.

На мой взгляд, падение режима Б.Асада неизбежно приведет к тому, что следующим объектом атаки станут Иран и Россия. Весьма вероятным сценарием при этом станет повторение испытанного на СССР эпохи «перестройки» сценария согласованного обрушения цен на нефть на основе нефтяного альянса США и Саудовской Аравии. Именно поэтому и Россия, и Иран (как и ряд других стран) всемерно противодействуют свержению режима Асада.

Удастся ли это? Я не фаталист и вижу различные варианты развития событий.

— Россия сейчас фактически одна противостоит продвижению Запада на Восток. Какую политику следовало бы проводить для защиты Северного Кавказа от попыток и планов Запада отторжения этой части России?

— Совершенно очевидно, что противодействие России политике западной экспансии на Восток сегодня является скорее мерой вынужденной. Я глубоко убежден в том, что для российского руководства конфронтация с Западом является крайне неудобной. По сути, оно ищет варианты примирения. Но не капитуляции. Между тем, ощущение полной капитуляции на Востоке, которое и сейчас присутствует в общественном мнении, с падением Сирии и назревающей атакой на Иран станет повсеместным. Я уже не говорю о колоссальных экономических потерях, которые Россия уже понесла и еще может понести в Северной Африке, а также на Ближнем и Среднем Востоке. В немалой степени, именно эти потери (рынки нефти, вооружений и пр.) заставляют считать прежнюю политику соглашений с Западом по Ирану, Ливии и пр. глубоко ошибочной.

Еще раз особо подчеркну, что сегодня всякая страна – производитель углеводородов просто обречена на растущее вмешательство вошедших в полосу глубокого экономического кризиса «мировых держав».

 

 

 

В этой ситуации для России вновь максимально актуальным становится вопрос о собственной безопасности. Понятно и то, что именно Северный Кавказ в первую очередь может оказаться для нее тем узелком, с которого начнутся возможные глобальные осложнения и неприятности.

Оценивая ситуацию в регионе, важно видеть, что, с одной стороны, Каспийский бассейн имеет исключительно важное значение для мировой нефтепромышленности. Здесь пересекаются интересы различных стран, причем далеко не только региональных. Кто и как будет контролировать здесь нефтедобычу – вопрос мировой политики. С другой стороны, Кавказ – территория проживания многочисленных народов, отношения которых зачастую имеют ярко выраженную конфликтную сторону.

Полагаю, что российское присутствие однозначно является серьезным стабилизирующим фактором в регионе. Любые сценарии «ухода» России с Северного Кавказа означают лишь одно – превращение всего региона в поле сплошной конфликтности. В таком случае ситуация, которая сейчас наблюдается в Сирии – просто «детский сад» на фоне возможных кавказских конфликтов. Бесчисленные зоны противоречий, потенциально грозящие конфликтами, на Северном Кавказе гарантированно контролируются только сильной властью российского федерального центра. При этом мероприятия силового, полицейского плана являются абсолютно необходимыми, но недостаточными. Не случайно, настойчиво противодействуя экстремизму, руководство России много внимания уделяет экономическому развитию региона.

Однако нужно видеть, что и после распада СССР Кавказ по-прежнему во многом является единым пространством. Негативное развитие событий в любой его точке немедленно отражается на всех присутствующих здесь государствах. Как показывают события в Северной Африке и на Ближнем Востоке, Западу глубоко плевать на те жертвы, которые несут народы «демократизируемых» регионов. Поэтому, как говорил известный литературный герой – «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Единственно верным решением в современных условиях заметного обострения международных отношений является значительная активизация межгосударственных контактов всех государств большого кавказского региона. Если они не решат своих проблем сами, в своем кругу (российско-грузинских, азербайджано-армянских и т.д.), то им начнут «помогать» далеко не самые добросовестные помощники извне. Чем такая «помощь» заканчивается – мы уже видели и видим сегодня. Думаю, что для любого честного политика, заботящегося об интересах своего народа, перспективы обострения конфронтации в регионе неприемлемы. Здесь нужно умерить те или иные амбиции, настойчиво снимая противоречия, а также жестко противодействуя многочисленным спекуляциям оживившихся «доброжелателей».

Следующим по порядку (но не по значению) моментом должно стать всемерное развитие экономического сотрудничества государств региона. Чем теснее и взаимовыгоднее станут отношения стран – тем стабильнее будет ситуация. Поэтому заботиться России нужно не только об отношениях и экономическом сотрудничестве с Западом (конечно, крайне важных), но и форсированном развитии отношений с соседями на Кавказе.

— В Грузии считают, что в случае начала военных действий в Сирии Москва совершит марш-бросок через Грузию на военные базы в Армению. То есть, использует территории Грузии для налаживания сухопутной связи с Арменией. Ваш комментарий.

— На мой взгляд, всякие рассуждения о расширении военного присутствия России на Кавказе являются опасной спекуляцией, создающей дополнительную напряженность. Между тем, как я уже говорил, всем государствам кавказского региона настоятельно необходимо снимать те противоречия, которые уже накопились, причем в немалом количестве. Любые военные акции на Кавказе нужно ограничивать по максимуму.

Я не являюсь квалифицированным военным аналитиком, однако полагаю, что военные действия в Сирии – не повод для расширения военных баз в Армении. Думаю, что такую задачу российское руководство не ставит. Во всяком случае, каких либо конкретных шагов в данном направлении не предпринимается. К сожалению, это не подкреплено активизацией российской политики в сфере урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Здесь явно назрели новые шаги и инициативы.

На этом фоне тем более спекулятивны рассуждения о «бросках», то есть о возможном нарушении Россией суверенитета Грузии и перемещении через нее значительных контингентов войск. По сути, это откровенная провокация, преследующая цель ухудшения и без того непростых отношений России и Грузии.

Здесь мы имеем дело с отработкой прямого политического заказа тех сил, которые стоят за ныне постепенно выходящим «в тираж» президентом Грузии. Напомню, что Михаил  Саакашвили в свое время работал в нью-йоркской юридической фирме, которая обслуживала американские нефтегазовые компании, действовавшие на пространстве СНГ. Уверен, что и сегодня он в большей степени озабочен защитой интересов зарубежных патронов, а не своего народа.

То, что длительное время проводившаяся президентом Грузии конфронтационная политика требует своей корректировки, недавно показали парламентские выборы. В их свете России особенно важно наладить прямой конструктивный диалог с новыми лицами в грузинском руководстве. На мой взгляд, важно это и для новых лидеров грузинского государства. Впрочем, их возможные шаги в русле российско-грузинского урегулирования неизбежно будут подвергаться острой критике. Поэтому реальные сдвиги в отношениях России и Грузии, видимо, произойдут лишь после ухода М. Саакашвили с политической арены.

— События, сложившиеся вокруг Сирии и Ирана, возвращение натовских баз в Малатья, информация о возможном появлении в азербайджанской акватории Каспия американских радаров вынуждают России пересмотреть свою военную политику и открыть новые базы в Армении. Что вы думаете об этом?

— Действительно, из-за событий вокруг Сирии и Ирана геополитическая обстановка заметно накалилась, и Россия вынуждена реагировать на вновь возникающие угрозы. Однако, несмотря на вполне определенную закономерность, обнаруженную в самой постановке вопроса, на мой взгляд, открытие новых баз в Армении не является ни необходимым, ни неизбежным. Это очевидно и для российских властей, которые не ставят такой задачи. Известно, что Россия лишь «оптимизирует» контингент 102-й военной базы. В 2011 году сокращен гарнизон под Ереваном, вывезены в Россию семьи военнослужащих. В то же время, во второй половине 2012 г., началось некоторое увеличение численности контрактников на базе в Гюмри, активизировались различного рода военные учения, в том числе в рамках ОДКБ. Тем не менее, в ходе проходящей сейчас плановой замены личного состава базы, увеличения ее численности не произойдет.

Думаю, что, хотя контингент российской базы и так довольно невелик, усилия российской стороны в дальнейшем следует направить не на расширение, а на сокращение любого военного присутствия в регионе.

Вывод о нецелесообразности расширения военного присутствия касается любых иностранных военных на территориях всех государств региона. Уже сам факт военного присутствия в регионе любых внерегиональных держав (и в любой форме) является крайне опасным. Он лишний раз демонстрирует неспособность государств Кавказа (и России) к самостоятельному решению своих проблем, создает благоприятную почву для возможных провокаций и конфликтов. Необходимо, наконец, понять, что сложные и противоречивые процессы кавказского урегулирования являются внутренним делом государств региона. Их нужно решать своими собственными силами.

Как показывают недавние события вокруг Южной Осетии и Абхазии, те шаги, которые были осуществлены М.Саакашвили, ориентированным на тесное военное взаимодействие с Западом, в военном отношении оказались совершенно не эффективными. Однако при этом были созданы условия для реального перерастания конфликта в глобальные формы. Во всяком случае, всякий, кто в эти непростые, трагические дни находился в США, в контексте сообщений американских СМИ, всерьез ожидал военного столкновения США и России.

Исходя из этого, полагаю, что любые военные мероприятия всех государств региона должны быть максимально понятными, взвешенными и осторожными. Причем, любое военное присутствие на Кавказе внерегиональных держав должно быть прямо запрещено на договорной основе.

И главное – необходимо, наконец, активизировать региональный переговорный процесс, приступить к неуклонному «снятию» всех болевых точек в отношениях государств на Кавказе.

— Также, в связи с геополитической ситуацией, как считают некоторые эксперты, в случае не достижения соглашения с Азербайджаном, Россия будет вынуждена в одностороннем порядке продолжать использование Габалинской РЛС. С каким предложением выступит Россия в альтернативу повышения арендной платы этой станции?

-Судьба Габалинской радиолокационной станции является, с одной стороны, узко военным вопросом. Конечно, всем известно, что эта РЛС является одной из наиболее важных составляющих российской системы предупреждения о военном нападении. Понятно и то, что она обеспечивает защиту рубежей России от угрозы нападения именно с южного направления, в том числе, и из региона Ближнего Востока. Впрочем, в контексте приведенных выше соображений о судьбах нефтепроизводящих стран Востока, как мне кажется, далеко не бесполезной она может оказаться и непосредственно для Азербайджана.

С другой стороны, вопрос о РЛС — глубоко политический. Оживленные дебаты в Азербайджане и России вокруг продления срока аренды станции привлекают внимание в обоих государствах. Думаю, что, несмотря на наличие ряда существенных спорных финансовых, экологических и ряда других вопросов, суть проблемы состоит все же не столько в них, сколько в том давлении, которое оказывают на Азербайджан страны НАТО, а также в отсутствии должного единства взглядов по вопросу в российском руководстве. На мой взгляд, в основном, противоречия инспирированы внерегиональными силами.

Избегая категоричности оценок, все же считаю, что использование РЛС Россией в одностороннем порядке является вариантом крайне сомнительным, на мой взгляд – совершенно невозможным. Полагаю также, что азербайджанское руководство вполне сумеет с наибольшей степенью целесообразности распорядиться столь дорогой и технически сложной системой и найдет ей лучшее применение, нежели простой или разрушение.

Поэтому достижение компромиссного решения вполне возможно, более того, отвечает интересам как России, так и Азербайджана.