Алиева Севиндж,
кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института истории НАН Азербайджана
Долгое время политизация исторической науки препятствовала исследованию в должной мере истории тюркских народов. Между тем, тюрки приняли судьбоносное участие в истории многих народов и вписали особые страницы в летопись Кавказского региона.
Кавказ с древних времен тесно связан с народами тюркского мира. По Кавказу – мировому пути сообщения — тюркские кочевые племена проникали в бассейн Средиземного моря. Тюрки издревле зарекомендовали себя мощной, многочисленной и сильной степной армией. На Кавказе локализовались в основном в степях Северного Кавказа.
Наиболее прочное политическое влияние тюрков на историю Кавказа проявилось в середине IV века с появлением гуннов. Гуннские воины привлекались на службу местными правителями в многочисленных региональных и международных войнах. Так, албанцы воспользовались помощью гуннов во время восстания против Пероса (458 – 484).
Тюркские племена Западной Сибири и Центральной Азии активно заполняли Понто-Каспийские степи, образовывая новые тюркские федерации в Западно-Евразийских степях. Среди них, в частности, были тюрки-огуры – часть большого племенного союза Тле-ле китайских источников, теснимые из-за экспансии Юань-Юании в Монголии. Тюрки-огуры занимались торговлей мехами, пр., преуспевали в сельском хозяйстве и изготовлении военного снаряжения, выступали союзниками Византии. В византийских и сирийских источниках сообщается об огурах, оногурах, сарагурах, утургурах.
В начале первой четверти V века огуры на Кавказе соединились с сабирами. Сабирский союз племен в основной своей массе откочевал в степи Северного Кавказа. Они частично укрепились на Волге, в дальнейшем органично влившись в Булгарский племенной союз – Сувар. Сабиры участвовали в византийско-сасанидских войнах на территории Южного Кавказа.
Затем их стеснил другой тюркский массив – авары, распространившие свою гегемонию на Северном Кавказе. Но вскоре и они были вытеснены в Паннонию тюрками, свергнувшими власть Аварского (Юань-Юаньского) каганата в Монголии в 552 году. Тюркский каганат расстилался на территории от Маньчжурии до Боспора, от верховьев Енисея до верховьев Амударьи. Тюркский каганат надолго установил господство в регионе, превратившись в важный объект международной политики и экономики. В руках тюрок сосредотачивалась торговля шелком и производство оружия. Тюрки объединили многочисленные тюркские племена сабиров, огуров, аваров, др. западноевразийских степей в мощную конфедерацию под управлением правителя западной части тюркского объединения Ябгу Когана – представителя правящего клана Ашина. В 603 году империя распалась на два государства — Восточно-тюркский каганат (Монголия и Южная Сибирь) и Западно-тюркский (Центральная Азия и Джунгария). В VII веке на Кавказе образовалось два крупных тюркских союза – хазаров и булгар.
В 630 — 640 годы распалась Хазарско-Оногуро-Булгарская конфедерация. В 659 году Тюркский каганат, чьи правители управляли тюркскими подразделениями на Кавказе, подчинился Китаю, и, наконец, началась серия поражений от арабов, установивших контроль на Кавказе. Хазары двинулись на Северный Кавказ, вели серию войн с булгарами, подчинили северокавказских гуннов и другие тюркские племена. В 737 году омейадский предводитель Марван разгромил Хазарский каганат и захватил его столицу Итиль. Хазарский халифат принял ислам.
Почти все тюрки c VIII века исповедовали ислам. Так, к началу VIII века северные границы Арабского государства проходили по Главному Кавказскому хребту до Дербента. Процесс распространения ислама среди тюркоязычных народов Нижнего и Среднего Поволжья, Северного Кавказа завершился в 922 году с принятием ислама в Великой Булгарии. Тюркское Поволжье и Северный Кавказ являлись форпостом средневековой мусульманской цивилизации.
В последней четверти VIII века вследствие падения Второго Тюркского каганата в 741 году в районе Сыр-Дарьи сформировалась конфедерация Огузов. Впоследствии они объединились с печенегами, прикаспийскими асами, др. и разгромили в 965 году Хазарский каганат. Осевшие на Волге Огузы, в свою очередь, были стеснены на запад куманами и распавшимися племенами кименского союза. Огузы исповедовали ислам и в дальнейшем они основали Сельджукидский султанат.
Тюрки-Сельджуки в 1029 году дошли до территории Азербайджана и в 1054 – 1056 годы подчинили практически весь Южный Кавказ. Турки-Сельджуки полностью управляли на Южном Кавказе, включив этот регион в империю Сельджуков.
В начале XIII века на Кавказе предстали новые тюркские племена – кыпчаки. А с 1222 – 1223 годов – вестники татаро-монголов, подчинившие в 1231 – 1240 годы Южный Кавказ. В управляемых монголами государствах основное население представляли тюркоязычные племена и народности. Монголы и многочисленные тюркские племена из Центральной Азии, господствовавшие в регионе пополнялись за счет местных тюркских народов Азербайджана и Северного Кавказа. Местные тюркские народы Кавказа уже долгое время исповедовали ислам, а прибывшие татаро-монголы обратились в мусульман, последовав их примеру. В основном это произошло во время правления Газан хана (1295 – 1304).
Во времена тюрков Огузов, а затем татаро-монголов и турок связи тюрок с Кавказом стали регулярными. Тюрки коренным образом повлияли на весь уклад общественной жизни народов Кавказа и их этнолингвистические характеристики.
С распадом мощного тюркского государства Золотой Орды появились следующие тюркские государства- ханства — Астраханское (60-е годы XV века), Крымское (с 1443 года), Казанское (с 1436 года), Казахское (с середины XV века), Сибирское ханство (со второй половины XV века), а также Большая Орда (со второй половины XV века), Ногайская Орда (с конца XIV века) и государство Абулхайр хана.[1]
На территории Кавказа после распада Золотой Орды возникли различные государственные образования тюрков- Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу. В середине XV века на Южном Кавказе усилились два тюркских государства- Суни Оттоманы на западе и Силь Сафавиды на востоке.
Стоит отметить, что на протяжении I тысячелетия нашей эры существовали две группы тюркских языков — восточная (тюрки Алтая, огузы, карлуки, кимаки, др.) и западная (авары, хазары и булгары, др.).
Всего в мире тюрок насчитывается, по одним данным — свыше 110 миллионов, по другим – 300 миллионов. В России, по официальным данным, проживает около 30 тюркских народов численностью примерно 14 миллионов человек.
Ныне, в частности, на Кавказе тюрки представлены в основном следующими народностями- азербайджанцами, балкарцами, карачаевцами, кумыками, ногайцами, татарами, ахыскинскими турками (турки-месхитинцы) и ставропольскими туркменами.
На Кавказе в настоящее время тюрки представлены азербайджанцами, балкарцами, карачаевцами, кумыками, ногайцами, татарами, ахыскинскими тюрками, туркменами, и др.
Развитие тюркологического кавказоведения всегда запаздывало в сравнении с изучением собственно кавказских или индоевропейских, ираноязычных народов. Это относится и к ногайским тюркам Северного Кавказа. Ногайцы – некогда крупный и широко расселенный в европейских степях народ.
В середине ХХ века они оказались разделены между Карачаево-Черкесской, Чеченской, Дагестанской республиками и Ставропольским краем. Территория Северного Кавказа исстари полиэтнична. Исследование истории отдельно взятого народа — ногайцев служит примером изучения объекта в неразрывной связи истории всего Кавказского региона и народов его населяющих.
Обращение к истории народов, в том числе и ногайцев, стало важным фактором национально-культурного возрождения. Несмотря на большое количество научных работ, многие страницы истории нашего региона, его отдельных частей и отдельных народов еще недостаточно изучены или требуют пересмотра с учетом привлечения в научный оборот малоизвестных документальных источников, а также накопленных современных научных данных и новых взглядов на исторические процессы. Явная скудность источниковой базы по истории ногайских тюрок Кавказа ощущалась еще в советское время.
Актуальность темы стала диктоваться необходимостью накопления новых исторических знаний о ногайцах, которые впоследствии могли бы способствовать более полному пониманию истории региона. Потому что изучение истории ногайcких тюрок, живших на Кавказа, позволит восстановить причины, ход и последствия существования тюркских этносов в изучаемом регионе. При этом в качестве главного критерия изучения ногайских тюрок выставлен не исключительно хозяйственно-географический, а политико-правовой как фактор влияния на различия исторических и социо-культурных судеб ногайцев в прошлом.
Как известно, ногайцы — народ, который в средние века занимал территорию от Волги до Иртыша и от берегов Каспийского и Аральского морей до границы лесостепной полосы Восточной Европы. Прошлое ногайцев, проживавших на Северо-Западном Кавказе, отличался от путей исторического развития ногайцев, живших в других местах (на р. Тереке, р. Волге, и др.). Это было связано с их статусом, т.е. политическим фактором. Это обусловлено тем, что рассматриваемый регион до 1783 года являлся владением Крымского ханства — вассала Османской империи.
Возможно проследить схожесть военно-политической истории ногайцев Северного Кавказа и ногайцев западных провинций Крымского ханства. Поэтому, насколько это было уместно и необходимо, затрагивается территория Северо-Западного Причерноморья. Для того чтобы взвешенно подойти к освещению и оценке событий, связанных с историей ногайцев Кавказа и их взаимоотношений с соседями, предпринят также показ ситуации в приграничных местах. Под территорией Северо-Западного Кавказа понимается бассейн р. Кубани и Восточное Причерноморье. Северо-Западный Кавказ политически и географически занимает особое место в истории российско-османско-крымского соперничества, поэтому более обстоятельное изучение истории региона, народов его населявших, в частности, ногайцев, помогло бы объективно подойти к оценке событий, связанных с историей всего Кавказа, так и исторических процессов, охвативших регион.
Северный Кавказ ныне входит в Северокавказский федеральный округ и Южный Федеральный округ (ЮФО) РФ. Этот регион, как известно, географически состоит из степной, приморской и высокогорной зоны. Автор рассматривает этнический принцип федерализма и территориального разграничения, оставшийся с советских времен; депортации, наличия ареалов смешанного проживания ногайских тюрков с представителями других народов. Освещается процесс перекраивания российскими властями административных границ на протяжении XIX – XX веков, осуществляемый без учета общественного мнения и историко-культурного тяготения местных сообществ. Рассматриваются современные внешнеполитические и внутригосударственные факторы нестабильности, влияющие на положение ногайцев.
Объектом настоящего исследования являются ногайские тюрки, а предметом — специфика их исторического развития и функциональная роль в исторических процессах в масштабах Кавказа. Как известно, ногайцы, будучи крупным и сильным этнообразованием, считаются преемниками Золотой Орды наряду с Крымским ханством, и другими государственными образованьями и вступают в политическую борьбу, в которой участвуют с попеременным успехом также Османская империя, Российская империя, Сефевидское государство и др. державы. Раскол Ногайской Орды повлек переселение части ногайцев в ареал Крымского ханства. Ограничив исследование лишь изучением роли ногайцев в исторических событиях и процессах, мы сможем получить ответы и на целый ряд более общих, пока дискуссионных вопросов — каким образом Крымское ханство вовлекало своих подданных в сферу османской политики, как и в чем это отразилось во взаимоотношениях между Османской и Российской империями. И, наконец, с военно-политической историей ногайцев связаны почти все более или менее важные шаги крупных мировых держав на Кавказе, что также не может не вызывать повышенный интерес.
ХV — ХХ века период исторического развития ногайцев на Кавказе. Мы посчитали целесообразным и оправданным рассмотрение всего временного отрезка истории ногайцев на Кавказе. Процесс исторической реконструкции военно-политической истории ногайских тюрок Кавказа оправдывает себя в том плане, что последовательное исследование отражает неразрывную связь происходящих событий и явлений, дает объяснение обусловленности причин и последствий исторических реалий. Таким образом, стало возможным восстановить раннюю историю пребывания ногайцев в регионе, обосновать тенденции дальнейшего притока представителей этого этноса на Кавказ во всем многообразии влияния факторов, в том числе политического, а главное — выявить развитие истории части ногайского народа, проживавшего раздельно от общей массы своих сородичей как пример исторического существования. В 60-е годы ХIХ века окончательно завершается сложный и длительный процесс покорения Кавказа со стороны Российской империи. С 60-х годов ХIХ века до начала ХХ века идет процесс включения ногайцев в правовое и социально-экономическое поле Российского государства. Автор рассматривает этапы районирования и национально-территориального передела ногайских просторов на протяжении ХХ века.
В исторической литературе ХV в. — до 1917 года содержится мощный пласт материала, неоценимый в плане насыщенности разнообразной информацией для изучения прошлого ногайцев Кавказа. Первое по времени описание военно-политической жизни ногайцев, живших на Северо-Западном Кавказе, дал выдающийся турецкий географ, историк и этнограф Эвлия Челеби (1611 — около 1680). Дважды побывав на Северном Кавказе он собрал разнообразные ведения о местном населении. В первый раз он столкнулся с ногайцами в 1641 году, участвуя в сражениях против донских казаков за Азов, а во второй раз — в 1666 году, проходя через их земли в свите крымского хана Мехмед Гирея IV. В его сочинении Сеяхат-наме или Книге путешествия передаются сведения об этносоставе ногайцев. Весомое изложение фактов, касающиеся ногайско-турецких, ногайско-русских, ногайско-калмыцких и кабардино-ногайских отношений отражает положение ногайцев в Крымском ханстве, их участие в различных акциях против российской стороны.[2]
Ценность представляет сочинение турецкого историка начала ХVIII века Ахмеда Ресми-эфенди, в котором затронуты аспекты военно-политического положения ногайцев на Северо-Западном Кавказе, состав, потенциал, и др. Турецкие авторы Эвлия Челеби и Ресми-эфенди придавали ногайцам значение как потенциально боеспособному контингенту в регионе.[3]
Об отношениях ногайцев с османскими турками, взаимосвязях с другими народами сообщал дипломат, консул Франции в Крымском ханстве (1750 — 1762) Шарль Пейсоннель (1727 — 1790).[4]
Со второй половины ХVIII века появляется все больше работ, в которых встречаются упоминания о ногайцах. В частности, Иоганн Антон Гюльденштедт (1745 — 1781) по результатам своих экспедиций 1769 — 1774 годов опубликовал сведения о четырех главных ногайских ордах, владевших всей Кубанской равниной. Это были ногайцы, переселившиеся к тому времени на Кубань под российским контролем. Сведения о ногайцах, проживавших и до этого стабильно в регионе, ограничивались упоминанием двух фамилий. Это было связано с тем, что ученый не имел доступа в зону не подчиненную российским властям.[5] В этом плане недостаток материалов восполняют работы турецких авторов, чьи исследования публиковались в российских журналах. Например, перевод произведения Джевдет-паши представляет большой интерес с точки зрения показа роли ногайцев в событиях 1777 — 1785 годов на Северо-Западном Кавказе.[6]
В год присоединения Крымского ханства к Российской империи на русском языке был опубликован перевод Клееманова путешествия…. Автор затронул зависимое положение ногайцев от крымских ханов и турецких султанов. Это сочинение интересно в плане изучения переселения ногайцев с Крымского полуострова на Кубань в конце 60-х годов ХVIII века.[7] После ликвидации Крымского ханства и перехода большей части крымских владений в сферу российского влияния, — открылся широкий доступ в регион для многих исследователей, в том числе и для историков.
В работах целого ряда авторов известия о ногайцах приводятся в том контексте, что они своими набегами на российские пределы вызывали недовольство царского правительства. Так, например, Людвик Филипп де Сегюр — представитель Франции в Российской империи (1785 — 1791) в своих записках отмечал, что первоначально российское правительство предупреждало Османскую империю, но в 1778 году из-за непрекращающихся похищений русских людей, силой оружия расправилось с ногайцами на Кубани.[8]
Выдающийся ученый Петер Симон Паллас (1741 — 1811) в своих работах реально констатировал факты набегов ногайцев на российскую укрепленную линию. Особое место в его сочинении занимает тема перехода кубанских ногайцев в российское подданство. Объектом внимания Палласа стали те ногайцы, которые находились под покровительством России. Прекрасный исследовательский труд Тунманна Крымское ханство, (1784) во многом иллюстрирует ситуацию, в которой находились ногайцы, будучи еще подданными крымских ханов. Для понимания истории ногайцев ХVIII века, т.е. связанной с крымской государственностью, имеет неоценимое значение фундаментальная работа В.Д. Смирнова Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты….[9]
Большое значение имело мнение, высказанное основателем российской исторической науки и историографии Н.М. Карамзиным. Проанализировав сочинения предшественников и источники, он пришел к выводу, что враждебная позиция ногайцев, размещавшихся на Кубани — на территории Крымского ханства, — по отношению к России, берет свое начало с истории Золотой Орды, а также последующих ей образований — Малой и Большой Ногайских Орд, и, наконец, Казыева Улуса.[10]
Созданное в середине ХIХ века общество по изучению истории и древностей публиковало многообразные материалы документального характера, научные изыскания. Большой интерес представляют работы Ф. Бруна, М. Венюкова и многих других, содержащие сведения о ногайцах.[11]
В 1869 году вышел в свет знаменитый архив Петра Григорьевича Буткова, известный под названием Материалы для Новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год П.Г. Буткова. П.Г. Бутков называл ногайцев кубанцами. Обширная документальная база, собранная автором позволяет оценить исторические события и отношение к действиям российских войск, властей, общественности относительно ногайцев, а также со стороны российского правительства и командования в условиях военного времени, острого соперничества между Османской и Российской империями, ситуации внутри ногайских обществ.[12]
В отличие от предшественников автор второй половины ХIХ века А. Берже предпринял попытки по-новому взвесить геополитические интересы Османской и Российской империй в отношении Кавказа. Он впервые высказал мысль, что земля закубанцев нужна была, в их самих не было никакой необходимости. Между тем, в вековых соперничествах мировых держав гибли целые народы….[13]
В литературе части современников, участников военных событий, отношение к ногайцам на Кавказе было сложным. Борьба за включение региона в Российскую империю требовала исторического оправдания. В этом русле оценивался уровень жизнедеятельности ногайцев, велся поиск этнических корней, времени появления их в регионе, исследовались исторические корни для обоснования удаления ногайцев с мест их обитания.
В начале ХХ века ногайцы вновь изображаются в крайне негативном ракурсе. Так, начальник военно-исторического отдела полковник Семен Эсадзе в своем труде Покорение Западного Кавказа и окончания Кавказской войны выставляет ногайцев полудикой ордой, совершавшей набеги на станицы казаков. Расправа над ногайцами, их выселение с Кубани — акт, способствовавший, по мнению автора, умиротворению края от Кубани до Дона.[14]
Особенно полезны для понимания изучаемой нами проблемы фундаментальные работы исследователей казачества, а именно И. Бентковского, В.А. Потто и Ф.А. Щербины. По В.А. Потто, автора известных изданий Кавказская война и Два века Терского казачества, российская политика в отношении кубанских ногайцев оценивается как оберегательная, ответная. Автор показывает историю региона и, в частности, ногайцев в контексте русско-турецких отношений. Соответственно, ногайцы у Потто, прежде всего противники России и союзники Турции. Если ногайцы совершают набеги на русские поселения, то они называются хищниками, дикими. Если они живут мирно, то отношение к ним иное-К югу от Дона и его притока Маныча простиралась до самой Кубани обширная степь, по которой привольно кочевали ногайцы — настоящие хозяева края. Причинами расправы над ногайцами в 80-е годы ХVIII века, по В.А. Потто, была необходимость положить предел необузданному своеволию ногайского народа, до тех пор пока на Кубани Орда, нечего было и думать о заселении степного пространства нынешней Ставропольской губернии каким бы то ни было оседлым мирным населением. Вхождение кубанских ногайцев в состав Российской империи, по мнению В.А. Потто, было благо для них, облеченное в понятие цивилизация и свет.[15] Ф.А. Щербина в своем труде История Кубанского казачьего войска назвал ногайцев главной массой кубанских степей. Производимые ими набеги он считал следствием кочевого уклада, способом, характером существования, а не признаком состояния войны. Между тем, причинами противодействующего характера русско-ногайских отношений Ф.А. Щербина считал религиозную ненависть, а также стремление России к удержанию Предкавказья за собою и к недопущению политического могущества здесь тюркских народностей. Расправу, учиненную над ногайцами, выселение их с Кубани Ф.А. Щербина оправдывает с точки зрения политической необходимости. Для заселения русским населением просторов Кубани, нужно было, полагал Ф.А. Щербина, продвинуть беспокойных местных жителей с мест своего обитания. Набеги ногайцев служили поводом для осуществления этих мер.[16]
Исследования Н. Веселовского, А.Л. Зиссермана, Л. Колли, С.В. Фарфаровского, И.Л. Щеглова, А.И. Якобия, и др. проливают свет на некоторые вехи развития ногайского общества.[17]
В советское время наметилась специализация в изучении тех или иных проблем исторической науки, в результате чего, в сферу интересов ученых попадали некоторые страницы истории ногайцев. Однако, резонанс исследования Кавказа, да и интерес к тюркологии в целом заметно снизился. Вместе с тем, стоит отметить, что проблематика многих работ была ограничена. В целом, важно обратить внимание на преобладание работ этнографического характера. Подавляющее большинство научных работ особенно советского периода включает лишь упоминание о пребывании ногайцев на Кавказе.
Ногайские тюрки сыграли яркую роль в истории всего Кавказа. Их появление в регионе, историческое и культурное прошлое дискуссионны.
В истории изучения ногайцев, пожалуй, наиболее острой является проблема определения места этого народа во внутренней и внешней политике Османской и Российской империй. В связи с этим следует отметить, что авторы ХVI — ХIХ веков оставили ценные описания исторических событий. Так, Дж. Флетчер, Р. Ченслор, А. Дженкинсон, Т. Бэнистер, Дж. Дэкет, Х. Бэрроу (ХVI), Ж. Маржрет, Э. Челеби (ХVII), Л.Ф. де Сегюр, Клееман, П.С. Паллас, Тунманн, П.Г. Бутков (ХVIII), В.А. Потто, Ф.А. Щербина, и др. рассматривают ногайцев ХVI века — конца ХVIII века в качестве боевого оплота Крымского ханства и Османской империи. Ногайцы называются подданными крымского хана и турецкого султана.[18]
О том, как строились между ними отношения, отмечается в сочинениях Хаджи Халфа (ХVI — ХVII), Ахмеда Ресми-эфендия, Сайид-Гирея, Андрея Лызлова, Абулгази, Осман-бея (ХVIII век), в фундаментальных трудах Ф. Лашкова, а в настоящее время — А.Р. Андреевым в его Истории Крыма.[19] Как правило, подавляющее большинство современников причиной боевых действий российских войск против ногайцев считали производимые ими набеги на территорию Российской империи и ее союзников. Лишь Джилс Флетчер видел разницу между поводом и причинами подобного противостояния. Последними были территориальные претензии Российской империи и Крымского ханства на приграничные земли и собственно владения соперника.
Историки по-разному оценивают взаимоотношения ногайцев с российской стороной до конца ХVIII века. Е.П. Алексеева отношения ногайцев с Российской империей ХVI — ХVIII веков назвала политическим союзом, скрепленным интенсивными экономическими и торговыми отношениями.[20] По мнению С.А. Чекменева, известные Акты о вхождении ногайцев в состав России носили в основном условный характер и не соблюдались.[21] Т.М. Феофилактова отношения России с ногайцами до конца ХVIII века определяет как военно-политические.[22] Большая часть ученых считает, что причиной русско-турецких (османо-российских) войн, принесших бедствия ногайскому народу, были не приграничные конфликты, а противоборство между Османской и Российской империями, с одной стороны, и Англией и Францией – с другой (Я.З. Ахмадов, Н.А. Сотавов и др.).[23] Некоторые авторы видят в ногайцах дестабилизирующий элемент в межгосударственных взаимоотношениях (О.Б. Демин, В.А. Пирко).[24]
Б.Б. Кочекаев, изучивший ногайско-русские отношения ХV — ХVIII веков, пришел к выводу о неприемлемости употребления, как это было принято, термина подданство по отношению к ногайцам, в том числе и к тем, которые жили на Кубани. По его мнению, о подданстве ногайцев Российскому государству речь может идти лишь с того времени, когда у ногайцев ввели русскую систему управления (конец ХVIII — начало ХХ века). Вхождение ногайцев в состав России, отмечал Б.Б. Кочекаев, происходило как путем завоевания, так и путем признания населением русской власти без вооруженного сопротивления. Политическое безволие, неумение ногайцев отстаивать свою независимость, считал исследователь, обуславливались отсталостью социально-экономического и политического строя этого народа.[25]
По-разному определялась политика российского правительства на Кавказе. Так, еще в ХIХ веке М. Венюков писал о знаменитых трех этапах колонизации края, в каждый из которых он вписал состояние ногайцев, переходные моменты, последствия для них и т.д. Позже П.А. Шацкий стал придавать одинаковое значение терминам колониальный режим, русская колонизация.[26] Т.М. Феофилактова видела объективно-прогрессивное значение в присоединении к России Правобережной Кубани для ее народов.[27] В.Н. Ратушняк рассмотрел аспекты политической истории России и Турции, повлиявшие на присоединение кубанских народов и территории их обитания к России. Завершился процесс колониальной политики освобождением от крымских ханов и вхождением в сферу прогрессивного экономического и культурного влияния России.[28] Н.С. Киняпина, М.М. Блиев, В.В. Дегоев, освещая программу России на Северном Кавказе в контексте изучения ими внешней политики России, пришли к выводу, что период с 1784 по 80-е годы ХIХ века следует считать столетием колонизации края, и также подчеркивали прогрессивное значение присоединения народов, в том числе и ногайцев.[29]
В середине 90-х годов появляются новые оценки обращения ногайцев в подданных России. Стоит особо выделить работу С.А. Чекменева Мухаджирство, переселение, выселение горцев Северного Кавказа в Турцию. Лихолетья после Кавказской войны, по мнению историка, были трагическими в судьбах народов Северного Кавказа.[30] О том, что ногайцы пережили подлинную этническую трагедию, отметили в своих трудах А.В. Авксентьев и В.А.Шаповалов.[31]
Наиболее открыто выступил ученый из Майкопа А. Чирг. Трагизм истории ногайцев, равно как и адыгов, заключался в заинтересованности России и Турции регионом их проживания, пишет автор. Действия российских войск на Кубани автор расценивает как вмешательство во внутренние дела Крымского ханства. Организованное царским правительством принятие присяги ногайцев российскому престолу было нежелательным событием для ногайцев. Мероприятия по выселению ногайцев с Кубани названы А. Чиргом главным фактором, вызвавшим недовольство ногайцев. Последующие меры правительства по локализации очага напряженности оцениваются как акция геноцида ногайского народа, осуществлявшаяся в ходе славянской колонизации края.[32]
Известный кавказовед профессор В.Б. Виноградов в своих публикациях также не обходит стороной имевшие место трагические события в истории ногайцев, которые, по его словам, лишь на время омрачили ногайско-русские отношения.[33]
Таким образом, для историографии проблемы большое значение имеют в основном работы кавказоведческой тематики. Заслуживает пристального внимания теория М.М. Блиева и В.В. Дегоева о существовании кубанского общества у ногайцев.[34] Б.Б. Кочекаев в своей работе прекрасно мобилизовал архивные источники. Важные эпизоды истории ногайцев встречаются в трудах И.Х. Калмыкова, Р.Х. Керейтова, А.И. Сикалиева, А.А. Ялбулганова.[35]
По истории и этнографии ногайцев существуют две монографии под названием Ногайцы (1900, 1988). Эти работы дают ответ на целый ряд общих вопросов.[36] В 1995 году профессор В.Б. Виноградов в соавторстве со специалистом по Золотой Орде Е.И. Нарожным и с автором этих строк сделал попытку целостного осмысления истории ногайцев в главе Ногайцы в работе Средняя Кубань- земляки и соседи. Так наметилось углубленное изучение истории ногайских тюрков, так как некоторые аспекты прошлого ногайских тюрков на Кавказе (из-за несовершенства представлений о них) оценены недостаточно. К ним применялись зачастую шаблонные мерки как к одному из народов региона.
Одна из неразработанных тем изучения истории Кавказа — это определение степени вовлеченности ногайцев в исторические процессы, охватившие регион, т.е. место ногайцев в османо-российском противоборстве во всей конкретности и действительности фактов, и в частности, их участие в османо-российских войнах, роль в приграничных конфликтах, реальное участие в движениях (Бахты Гирея, Шейха Мансура, наибов Шамиля и т.д.). Проблемы совместного общежития ногайцев с адыгами, черкесами, кабардинцами, разлученными соплеменниками и др., взаимопроникновение этнических судеб, характер исторических связей между ними и многие другие вопросы недостаточно изучены или не освещены вообще российской историографией. Между тем, наибольшее значение уделялось истории развития дружественных русско-кабардинских, русско-ногайских и пр. отношений. Все это связано с тем, что пока не имеется полной и ясной концепции истории ногайцев Кавказа.
Высоко оценивая заслуги специалистов, стоит отметить, что многие затронутые ими темы требуют дальнейшей разработки. Обращение к истории ногайцев — последовательный шаг в деле изучения исторического прошлого во всем многообразии и конкретности событий и процессов. Специалисты не могли не заметить, что используемого ими документального материала о ногайских тюрках Кавказа явно недостаточно, чтобы сделать серьезные выводы о ногайцах в исторических процессах ХV — ХХ веков.
Между тем, этот народ, будучи в свое время довольно представительным, сыгравшим яркую роль в истории региона, претендующим (и ныне) на государственность, справедливо заслуживает более пристального внимания историков.
Мощный пласт фактического материала содержится в Посольских книгах, которые отражают картину взаимодействия ногайцев с русскими и крымцами. Документальные свидетельства показывают причины и обстоятельства, вызвавшие раскол ногайского народа на Больших и Малых Ногаев, а так же их разную политическую направленность. Содержание нескольких Посольских книг было опубликовано в издании Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой 1489 — 1508 гг..[37] Опубликованные в издании Путешествия русских послов ХVI — ХVII вв. статейные списки И.П. Новосильцева, Г.И. Микулина, позволяют почерпнуть дипломатические сведения о ногайцах, представленные в Англии и Турции.[38]
Для восстановления картины российско-крымских отношений, и в частности какую роль в них играли ногайцы важными являются Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в ХV — ХVII вв., хранящиеся в Московском Главном Архиве Министерства Иностранных Дел (изданные Ф.Ф. Лашковым).[39]
Помещенные в двухтомном издании Кабардино-русские отношения в ХVI — ХVIII вв. архивные документы: письма, грамоты, указы, протоколы, донесения, рапорты, журналы переговоров, документы коллегии иностранных дел, — прекрасная фундаментальная база фактологических сведений для изучения истории, в частности ногайцев.[40]
Некоторые ценные документы по поводу приведения ногайцев на Кубани в российское подданство под руководством А.В. Суворова в 1783 году содержатся в издании А.В. Суворов.[41] Интерес представляют так же опубликованные Новые документы Суворова, Ушакова, Потемкина-Таврического, Кутузова.[42] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального Штаба.[43]
Для изучения военно-политической истории ногайцев интерес представляют документы, вошедшие в издания Крымские дела 1775 — 1776 г. Московское отделение общего архива Главного Штаба,[44] Перевод двух писем некоторого татарского мурзы к знакомому ему Россиянину, написанные из полуострова Крымского 1777 г.,[45] в работу Ф.Ф. Лашкова Архивные данные о бейликах в Крымском ханстве.[46]
Весомое значение имеют документы, извлеченные из архивов и вошедшие в двухтомник Н. Дубровина под названием «Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции и донесения».[47]
Особое место занимают архивные материалы, подобранные Е.Д. Фелицыным в Сборник архивных документов, относящихся к истории Кубанского казачьего войска и Кубанской Области, собранных почетным членом областного статистического комитета Е.Д. Фелицыным.[48]
Конкретизируют и детально дополняют картину военно-политической жизнедеятельности ногайцев на Кавказе второй половины ХVIII века, показывают место ногайцев во внешней политике Российской империи, раскрывают страницы боевой истории ногайцев документы, вошедшие в издание Высочайшие рескрипты императрицы Екатерины II и Министерская переписка по делам Крымским из Семейного архива графа Виктора Никитича Панина (Части I, II).[49]
Ситуацию в регионе несколько иллюстрирует собранная и опубликованная переписка государственных сановников и видных лиц, вышедшая под названием Татищев В.Н. 1717 — 1750 гг.,[50] Письма правителя Таврической Области Василия Васильевича Каховского правителю канцелярии В.С. Попову, для доклада его светлости князю Григорию Александровичу Потемкину-Таврическому,[51] Письма с Кавказа к Редактору Московских ведомостей Р.Фадеева,[52] Погром Батал-паши на берегах Кубани 30 сентября 1790 года. Журнал кампании по Кавказской линии покойного генерала от инфантерии и кавалерии Ивана Ивановича Германа, 1790 г.,[53] а так же в издание Пятидесятилетие покорения Западного Кавказа и окончания Кавказской войны,[54] составленного по материалам журналов Военный сборник, Русская старина, Кавказский сборник и Н.Ф. Дубровина.
Уникальные сведения об истории ногайцев сообщаются в сочинениях путешественников, исследователей, воспоминаниях военачальников и офицеров русской армии. Они дают яркое представление о многих сторонах прошлого изучаемого народа. В этом плане большую ценность имеют сочинения Джилса Флетчера, Николая Варкоча, Оруджбек Баята, А.Дженкинсона, М.Меховского (ХVI), Рейнгоут ван Бредероде, Дидерих Баса, Альберта Иоакими, Жака Маржерета, Адама Олеария, Жана де Люка, Жан Батиста Тавернье, Эмиддио Дортелли д`Асколи, Эвлии Челеби, Корнелия де Бруина (ХVII), Феррана, Сайид Гирей-хана, Абулгази, Иоганна Густава Гербера, Я.Я.Стрейса, Ксаверио Главани, Обри де ла Мотрэ, Шарля Пейсоннеля, Джевдет-паши, Иоганна Готлиба Георги, Иогана Антона Гюльденштедта, Джованни де Лукка, Якоба Рейнеггса, Андрея Лызлова, Сегюра, Штедера, Клеемана, Самуйла Георга Гмелина, Тотто, П.С. Палласа, А.Нарушевича, П.Г.Буткова, Яна Потоцкого (ХVIII), Э. Спенсера, И. Дебу, Семена Броневского, Ф.Ф.Торнау, Боплан, Г.И.Филипсона, Генриха-Юлиуса Клапрота, Леонтия Яковлевича Люлье, Султана Хан-Гирея, Султана Казы-Гирея, Иогана Якоба Мейера, Шоры Бекмурзина Ногмова, С.В. Фарфоровского, Е.А.Головина, А.Воейкова, Осман-бея, А.Скальковского, Иоганна (Жан-Море) Бларамберга, А.Берже, Иосифа Бентковского, М.Венюкова, Н. Дубровина, В.Бруна, М. Бережкова, Н. Веселовского, А.Л. Зисермана, Ф. Лашкова, В.Х. Кондараки, П.П. Надеждина, А. Андриевского, Е.Д. Фелицына, В.Д. Смирнова, А. Накко, Семена Эсадзе (XIX). Их труды освещают широкий круг вопросов, связанных с различными сторонами жизни ногайских тюрков.
Источники
[1] Из состава Золотой Орды в XIV веке выделились также образования – княжество Валахия (Мунтянское), которое входило в состав Османской империи с начала XIV века и княжество Молдавия – в составе Османской империи с XVI века.
2Эвлия Челеби. Книга путешествия. М., 1979.
3Зденка Весела. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XVIII в.// Восточные источники по истории народов Юго-Восточной Европы. Вып. 2. М., 1969.
4 Пейсонель Ш. Исследование торговли на черкеско-абхазском берегу Черного моря в 1750 – 1762 г. Майкоп, 1990.
5 Дневник в южную Россию академика Санкт-Петербургской Академии наук Гильденштедта в 1773 – 1774 г.// Записки императорского Одесского общества истории и древностей (далее – ЗИООИД). Одесса, 1879.
6Джевдет-паша. Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192 года по 1202 год хиджры (1775 – 1784)// Русский архив, 1888. Кн. 3. М., 1888.
7 Клееманово путешествие из Вены в Белград и Новую Килию, також в земли Буджатских и Ногайских татар и во весь Крым, с возвратом через Константинополь, Смирну и Триест в Австрию в 1768, 1769 и 1770 годах, с приобщением описания достопримечательностей крымских. СПб., 1783.
8Записки Графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II. СПб., 1865.
9 Паллас П.С. Описание народов, населяющих Кавказ, преимущественно черкесов// В.М. Аталиков. Страницы истории. Нальчик, 1987; он же. Путешествие по южным провинциям Российской империи в 1793 г. – 1794 г. Т. I.// Аталиков В.М. Страницы истории. Нальчик, 1987; он же. Путешествие по Крыму академика Палласа в 1793 и 1794 гг.// ЗООИД. Т. 12. Одесса, 1881; Тунманн. Крымское ханство. Б.м., 1936; Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII века. СПб., 1887; он же. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII столетии. Одесса, 1886.
10 Карамзин Н.М. Предания веков. М., 1989.
11Брун Ф. Крым в половине XVIII столетия. Одесса, 1867; он же. Путешествие турецкого туриста вдоль по восточному берегу Черного моря// ЗИООИД. Т. 9. Одесса, 1875; он же. Черноморье. Сборник исследований по исторической географии Южной России (1852 – 1877). Ч. I. Одесса, 1879; он же. Черноморье. Сборник исследований по исторической географии Южной России Ф. Бруна (1852 – 1877). Ч. 2. Одесса, 1880; Венюков М. Население Северо-Западного Кавказа в три эпохи его колонизации в 1841, 1860 и 1863 гг. Б.м., б.г.; он же Очерк пространства между реками Кубанью и Белой, составленный Венюковым, 1862. Кн. 2. СПб., 1863.
12 Бутков П.Г. Материалы для Новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год П.Г. Буткова. Ч. 1, 2. СПб., 1869.
13Берже Ад. Краткий обзор горских племен на Кавказе. Нальчик, 1992.
14Эсадзе Д. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Исторический очерк Кавказско-горской войны в Закубанском крае и Черноморском побережье. Майкоп, 1993.
15 Бентковский И. Заселение Черномории с 1792 по 1825 год// Памятная книжка Кубанской Области. 1881. Екатеринодар, 1881; Потто В.А. Кавказская война. Ставрополь, 1994. Т. 1, 2, 5; он же. Два века Терского казачества (1577 – 1801).Т. I. Владикавказ, 1912.
16Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. I. Екатеринодар, 1910; он же. История Кубанского казачьего войска. Т. 2. Екатеринодар, 1913; он же. Очерки борьбы русских с черкесами. Вып. I. Екатеринодар, 1912.
17Колли Л. Хаджи-Гирей и его политика (по генуэзским источникам). Взгляд на политические отношения Кафы к татарам в XV веке. Симферополь, 1913; Фарфоровский С.В. Ногайцы Ставропольской губернии. Историко-этнографический очерк из кн. 26, вып. 7. Русского Географического Общества. Тифлис, 1909; Щеглов И.Л. Трухмены и ногайцы Ставропольской губернии. Т. I. 1910; Якобий А.И. Тюрки степей Северного Кавказа. На правах рукописи. СПб., 1901; Зиссерман А.Л. История 88-го пехотного Кабардинского генерал-фельдмаршала Князя Барятинского полка (1726 – 1880). Т. I. СПб., 1881; он же. Фельдмаршал князь А.И. Барятинский// Русский архив. 1888. Кн. 1, 2, 4. М., 1888; Веселовский Н. Благословительная халифская грамота 1778// Известия Таврической Ученой архивной комиссии. Симферополь, 1913.
18 Бэрроу Х. 1579 – 1581 гг.// Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М., 1937; Дженкинсон. Путешествие в Среднюю Азию Азию 1558 – 1560 гг.// Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М., 1937; Ричард Ченслор (1553 – 1554 гг.)// Английские путешественники в Московском государстве. М., 1937; Флетчер Дж. О государстве русском// Проезжая по Московии (Россия XVI – XVIII веков глазами дипломатов). М., 1991; Бэнистер Т., Дэкет Т. Пятое путешествие в Персию// Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М., 1937; Маржерет Ж. Состояние Российской империи и великого княжества Московии// Россия XV – XVII вв. глазами иностранцев. Ленинград, 1986.
19Абулгази. Родословная история о татарах, переведенная на французский язык, с рукописной татарской книги, сочиненная Абулгачи Байдуром-ханом, и дополненная великим числом примечаний достоверных и любопытственных о прямом нынешнем состоянии Северной Азии с потребными географическими ландкартами, а с французского на российский в АН. Т. 1, 2. СПб., 1768; Джевдет-паша. Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192 года по 1202 год хиджры (1775 – 1784)// Русский архив, 1888. Кн. 3. М., 1888; Зденка Весела. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XVIII в.// Восточные источники по истории народов Юго-Восточной Европы. Вып. 20. М., 1969; Мухамедьяров Ш.Ф. Крымско-татарская хроника Тарихи-Сайид Гирей-Хан как источник по истории и этнографии ногайцев// Основные аспекты историко-географического развития Ногайской Орды. М. – Терекли-Мектеб, 1991.
21 Алексеева Е.П. Истоки дружбы народов Северного Кавказа с русским народом (IX – XVII)// Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1991. С. 68 – 73.
22 Напсо Д.А., Чекменев С.А. Надежда и доверие. Черкесск, 1993.
23 Феофилактова Т.М. Политические отношения России с народами Северо-Западного Кавказа в период подготовки второй русско-турецкой войны (1783 – 1787)// Россия и Черкесия (вторая половина XVIII – XIX вв.). Майкоп, 1995. С. 69 – 71, 74; она же. Северо-Западный Кавказ во внешней политике России во второй половине XVIII века. Ростов-н/Д., 1975. С. 13 – 19.
24Ахмадов Я.З. Народы Северного Кавказа во внешней политике России, Ирана и Османской империи (XVI – первая четверть XVIII в.). Автореф. Дисс. На соиск. Уч. Степени д.и.н. Ростов-н/Д., 1989; Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. М., 1991.
25 Демин О.Б. Приазовье второй четверти XVII века и формирование мировой системы государств// 350-летие Азовского осадного сидения. Азов, 1991; Пирко В.А. Роль народных миграций в заселении и освоении Северного Приазовья (XVI – XVIII в.)// Социо-демографические процессы в российской деревне (XVI начало XVIII в.). Вып. 2. Таллинн, 1986.
26 Кочекаев Б.Б. Ногайско-русские отношения в XV – XVIII вв. Алма-Ата, 1988; он же. Социально-экономическое и политическое развитие ногайского общества в XIX – начале XX века. Алма-Ата, 1973; Ратушняк В.Н. История Кубани XVI – начала XX в. в Отечественной историографии 1920 – 1980 гг.// Проблемы историографии истории Кубани. Краснодар, 1994. С. 31.
27Венюков М. Население Северо-Западного Кавказа…; Шацкий П.А. Русская колонизация территории Карачаево-Черкесии в XIX веке// История горских и кочевых народов Северного Кавказа. Вып. 1. Ставрополь, 1975.
28 Феофилактова Т.М. Северо-Западный Кавказ… С. 13 – 19.
29 Ратушняк В.Н. Вхождение Северо-Западного Кавказа в состав России и его капиталистическое развитие. Краснодар, 1978. С. 10 – 41.
30 Киняпина Н.С., Блиев М.М. Дегоев В.К. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России (вторая половина XVIII – 80-е годы XIX в.). М., 1984. С. 58, 60.
31Чекменев С.А. Мухаджирство, переселение, выселение горцев Северного Кавказа в Турцию// Тарих, 1994. № 1. С. 58, 60.
32 Авксентьев А.В., Шаповалов В.А. Этно-социальные проблемы России. Ставрополь, 1994. С. 17 – 18, 31, 41, 57 – 58.
33 Чирг А. Краткая история Черкесии (с древнейших времен до начала XIX века)// Гибель Черкесии. Краснодар, 1994. С. 25 – 26, 29 – 31; он же. Черкесы в русско-османских отношениях второй половины XVIII в.// Россия и Черкесия (вторая половина XVIII – XIX вв.). Майкоп, 1995. С. 46 – 48, 50 – 54.
34 Виноградов В.Б. Средняя Кубань: земляки и соседи. Армавир, 1995. С. 102 – 112; Керейтов Р.Х., Алиева С.И. Изучение истории народов Северного Кавказа в историко-регионоведческой лаборатории академика В.Б. Виноградова// Историческое регионоведение Северного Кавказа – вузу и школе. Армавир, 1999. С. 35 – 36.
35Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. М., 1994.
36Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И. Ногайцы. Черкесск, 1988; Керейтов Р.Х. Об участии кубанских ногайцев в движении Шамиля// Кавказская война. Махачкала, 1998; он же. К истории участия ногайцев в Кавказской войне// Кавказская война: уроки истории и современность. Краснодар, 1995; Ялбулганов А.А. Ногайцы Северного Кавказа в XVIII – XIX веках (Проблемы социально-экономического строя). Автореф. Дисс. М., 1995.
37Александров Ногайцы. 1900; Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х. Сикалиев А.И. Ногайцы. Черкесск, 1988.
38Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой 1489 – 1549 гг. Махачкала, 1995.
39Статейный список Г.И. Микулина (Англия)// Путешествия русских послов XVI – XVII вв. Статейные списки. М., 1954; Статейный список И.П. Новосильцева (Турция)// Путешествия русских послов XVI – XVIIвв. Статейные списки. М., 1954.
40 Лашков Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XV и XVII вв. Симферополь, 1891.
41 Погром Батал-паши на берегах Кубани 30 сентября 1790 года. Журнал кампании по Кавказской линии покойного генерала от инфантерии и кавалерии Ивана Ивановича Германа, 1790 г., 22 сентября по 30 число. Екатеринодар, 1896.
42 Башенев Н. Пятидесятилетие покорения Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Тифлис, 1914.
43 Кабардино-русские отношения в XVI – XVIII вв. В 2-х томах. М., 1957.
44 Суворов А.В. Т. I. М., 1949.
45 Новые документы Суворова, Ушакова, Потемкина-Таврического, Кутузова. Симферополь, 1947.
46 Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Бессарабская область. Ч. 1. СПб., 1862.
47 Крымские дела 1775 – 1776 г. Московское отделение общего архива Главного Штаба// ЗООИД. Т. 18. Одесса, 1895.
48 Перевод двух писем некоторого татарского мурзы к знакомому ему Россиянину, написанные из полуострова Крмыского 1777 года. Б.м., б.г.
49 Лашков Ф.Ф. Архивные данные о бейликах в Крымском ханстве. Б.м., б.г.
50 Дубровин Н. Присоединение Крыма к России. Т. 1, 2. СПб., 1885.
51 Сборник архивных документов, относящихся к истории Кубанского казачьего войска и Кубанской Области. Т. 1. Екатеринодар, 1904.
52 Высочайшие рескрипты императрицы Екатерины II и Министерская переписка по делам Крымским из Семейного архива графа Виктора Никитича Панина. Ч. 1. М., 1872.
53Татищев В.Н. 1717 – 1750 гг. Т. 14. М., 1990.
54Письма правителя Таврической Области Василия Васильевича Коховского правителю канцелярии В.С. Попову, для доклада его светлости князю Григорию Александровичу Потемкину – Таврическому// ЗИООИД. Т. 10. Одесса, 1877.
http://www.ethnoglobus.com/index.php?l=ru&m=news&id=757