Видади Камал (В.К.Мустафаев)
Название основного населения Сасанидского государства аджеми (чужеземцы), как уже говорилось выше, вероятнее всего было связано с формированием его этнонима. То есть, арабы неизвестные им этнос называли аджеми. Можно отметить, что турки-сельджуки по той же причине персов называли таджиками и татами.
В IX в. в период ослабления арабского халифата и начало его расчленения, в истории ираноязычных народов начали происходить знаменательные события. В северо-восточных окраинах халифата – в регионах ослабления его власти начались и постепенно усиливались антиарабские народные движения. Воспользовавшись этой волной, местные правители вначале приобрели фактическую, а потом формальную независимость. В результате в Центральной Азии и Хорасане, в том числе чуть позднее на юге Каспийского моря, на юге и юго-западе Ирана создались местные правительства. Саманидское государство (875-999), созданное нынешними таджиками обращало особое внимание возрождению и развитию одного из Иранских языков, то есть собственного языка, Иранской культурной, исторической традиции. Язык народа, сформировавший Саманидское государство, развиваясь, за короткий срок превратился в язык поэзии и начал проникать в близлежащие территории. Язык, сформировавшийся на территории Самании в IX—X вв. назывался дари. VII—X вв. арабский являлся языком халифата, науки и религии, что ограничивало использование этого языка в рамках художественного творчества, в первую очередь поэзией. Основной элемент процесса политической организации (государствообразования) ираноязычных народов начатый с начала IX в. на разных территориях и продолжившийся до конца I половины XI в. заключался в том, что большинство из них формировались за пределами Парса, ни один из них не мог объединить территории Сасанидского Ирана в едином государстве, и ни один из них не был учрежден Сасанидским халифатом. Народ, который по языковой принадлежности называем пехлеви в VII—X вв. находилс под всесторонним влиянием в основном арабов и ираноязычных народов. Основным результатом этого этнокультурного влияния заключается в замене пехлевийского языка на язык дари. Как отмечалось в росте статуса этого языка, распространения и развитии важную роль сыграли государства ираноязычных народов в Хорасане, особенно в Центральной Азии. Один из тюркских военных полководцев и глав вилайетов Саманидского государства в 962 г. в местности Газни нынешнего Афганистана основал новое государство. Самый выдающийся представитель нового государства Махмуд Газневи поставил конец существованию Саманидского государства (999) и большую часть территорий нынешнего Ирана объединил под своей властью. Новая династия Газневи, рожденная из утробы Саманидского государства, усиливающая свое правление на географии проживания в основном ираноязычного населения, создала благоприятные условия для развития, усовершенствования и самое главное распространения в западном направлении языка дари — пропагандиста культурных традиций в Саманидском государстве. Не случайно, что именно после этого, точнее после X в. язык дари назывался персидским языком. Не известно происхождение персидского языка и причины его нового названия. Но можем сказать, что с исторической точки зрения язык принял название географии, после того как он был распространен в более широко известном вилайете Парс, нежели другие части Ахаменидских и Сасанидских династий. Результатом этого этногенетического и антропологического события должно было быть возрастание разнообразия пехлевийского народа. Распространения языка в средние века было возможным в результате распространения его носителей. И еще для этого требовались две основные условия – или количественное преимущество носителей языка или их политическая власть. В государстве Газневи имело место первое условие.
Сложно говорить об уровне антропологического различия других ираноязычных народов от пехлевидов, поэтому определить то, в чем заключается это разнообразие, сложно. Одновременно, можем отметить, что признаки восточно – ираноязычных народов на антропологических особенностях арийцев достигли уровня полного превосходства. Позднее различия, возникшие в антропологических параметрах пехлевидов и ираноязычных народов формировались в результате других этногенетических и антропологических воздействий обеих групп народов.
Огузы-Сельджуки заменившие Газневидов, открывшие перед тюрками не только Иран, также весь Ближний Восток, Малую Азию оказали важное влияние на изменение антропологических, этногенетических параметров пехлевидов.
Сельджукское государство, расположенное в центрально- иранской равнине, то есть, на территориях распространения ираноязычных народов и персидского языка, продолжая культурную традицию Газневидов создавала еще больше условий для развития и распространения персидского языка. Официальным канцелярским языком Сельджукской империи расстилавшейся от Индии до Эгейского моря, от Кавказский гор, Персидского залива до Египта был персидский язык. Великие сельджукские султаны и многочисленные сельджукские государства, султанаты, атабекства, созданные после раскола империи (1092) продолжали существующую традицию и создавали всесторонние условия для развития, укрепления персидского языка как литературно-художественного языка, особенно как поэтического языка.
Не случайно, что именно период Сельджукского государства (1040-1157) считается самым важным этапом развития персидского языка. Дело в том, что в результате покровительства и заботы, оказанной персидскому языку со стороны разного уровня государственных деятелей, во всех крупных и малых дворцах собирались персоязычные прозаики и поэты и под их влиянием даже в странах, где не проживали ираноязычные народы, например в арабском Ираке, Азербайджане, Анатолии творили авторы, порой гениальные, пишущие на персидском языке. Нужно добавить, что такое широкое распространение персидского языка не обуславливалось ни количеством говорящих на этом языке, ни его политическим господством (они не были правящим народом). Это может быть объяснено исполнением персидского языка функции письменного языка и широкого представления людей, говорящих на этом языке в вспомогательных ролях в политическом и административном управлении. Естественно, желающие работать в канцелярской работе, с другой стороны желающие познакомиться с персоязычной поэзией должны были в совершенстве знать этот язык. В соответствии с условиями того времени желающие отличиться в мире поэзии и прозы, и таким путем проникнуть к дворцу и повысить свой статус старались писать на персидском языке. В условиях, когда в малых и крупных политических центрах, где использовался персидский язык, высоко ценилась персоязычная поэзия, естественно формирование определенной социальной группы желающих изучать и писать на этом языке. Последним примером этому можно привести персидские и азербайджанские (тюркские) аятоллы и муджтехиды написавшие десятки томов религиозных книг на арабском языке. Эти люди не арабы и не живут в арабском окружении, по собственному желанию изучив арабский язык, пишут произведения на этом языке.
Некоторые персидские националистические идеологи, основываясь на распространение персидского языка в ограниченной социальной среде – правящих кругов и интеллигенции в период селджуков заявляют, что на этих территориях проживало персоязычное население. Один факт доказывает безосновательность этой претензии. Персидский язык являлся одним из официальных языков и языком поэзии в Анатолийском Сельджукском государстве никогда не входящий в ареал ираоязычных народов.
Такое широкое распространение персидского языка во всей империи оказало большое влияние на дальнейшее этногенетическое, этнокультурное положение пехлевийского народа. Как в период Ахаменидов и Сасанидов во время Сельджукской империи говорящие на персидском языке, особенно мало-мальски образованные люди рассыпались по всей империи. На этот раз не как представители правящего народа, а как первостепенные помощники правящего тюркского народа, сопровождая их распространились в огромную территорию. В итоге, как в период Ахаменидов и Сасанидов часть персоязычного населения покинули свою основную этническую территорию, на новых землях подверглись этнокультурному воздействию, ассимиляции. Пока существовало Сельджукское государство вероятность этнокультурного воздействия, в первую очередь языковой ассимиляции персидских языков в чужой этнической среде было небольшим. Но с уходом со сцены истории Сельджукского государства, особенно началом господства монголов в Среднем и Ближнем Востоке персоязычное население лишившись статуса помощников правящей элиты, были уязвимы скорой ассимиляции в чужой этнической среде.
Не было ни каких барьер препятствующих влиянию на антропологические, этнокультурные компоненты, тюрков пришедших в Иран и движущихся на запад. Но эти влияния не оказывали отрицательное воздействие на этнокультурное единство персоязычного населения, наоборот они еще более укрепляли этнокультурное единство этого населения. Потому, что тюрки, роднящиеся с персидскими семьями в соответствии с общей тенденцией того времени более быстро ассимилировались, нежели наоборот. Кроме того, многие представители правящих кругов, в основном состоящих их тюрков приобщившись к персидскому языку, входили в персоязычную группу. Этот процесс составлял основу неестественного роста персоязычного населения. Этот процесс обеспечивал этногенетическое и антропологическое разнообразие персоязычного населения. Другими словами тюрки с одной стороны свои антропологические особенности передавали генетическим путем, с другой стороны входили в состав персоязычного населения как этническая группа, позднее также путем брачных связей еще более расширяли это разнообразие. В результате продолжения Сельджукими тюрками традиционной политики обусловило своеобразные особенности тюрко-персидских отношений. Тюрки еще более расширяли этногенетическое, антропологическое разнообразие персоязычного населения, одновременно еще более укрепляли их этнокультурное единство, обеспечивали неестественный рост. Распространение персоязычного населения на широкую территорию, расселение на территории этого населения представителей других этносов, также в результате языковой ассимиляции неперсидских этнических групп и присоединение к персоязычному населению препятствовало формированию этнического сознания и этнонима этого народа. Как известно, тюрки персоязычные народы называли таджик (тазик), тат. То есть, как арабам, также тюркам не был известен эндоэтноним персоязычного населения. Люди, говорящие на персидском языке называли себя персоязычными. Значит, топоним Парс не превратился в этноним, а только участвовал в определении названии языка. Неопределенность этнического сознания и этнонима персидских языков продолжалось до последней четверти XX в., что было связано с не ограничением персидских языков только Персидской территорией. Персоязычное население не ограниченное конкретной территорией, расчлененной разными политическими границами в периоды тюрков, потом монголов, потом опять тюрков, разбросанных по всему Ирану, а потом за пределами Ирана, определяли этническую структуру общества больше на основе языковой принадлежности. Кажется, что выступление языкового фактора в роли основного показателя этнической структуры, притеснении этнонима на задний план, полиэтническая, полилингвистическая структура территории расселения персоязычного населения было связано со знанием определенной части неперсоязычных этносов персидского языка. Персоязычные предпочитали выяснять этно-языковую принадлежность (является ли персидский их этническим языком) людей, входящих с ними в контакт на персидском языке. Здесь важное значение имело формирование Иранского общества из многих ираноязычных народов и племен и использование ими языкового фактора как различительный признак между собой. Подвергание персоязычного народа этногенетическому и антропологическому воздействию по отмеченным каналам ираноязычных и неираноязычных народов еще более углубилось после сельджуков и после монголов в этом процессе главную роль сыграли азербайджанцы (тюрки). Это, в первую очередь, связано с восстановлением политического правления тюрков после монголов и если не считать короткий перерыв (правление династии Зенд (1752-(58)-1785 (94), принадлежащей племени Сур) длившейся до начала XX в. Несмотря на то, что это не отмечено в исторической литературе и осталась вне внимания исследователей, возникновение понятия персоязычный в действительности было связано с широким употреблением тюркского языка в устном общении с основными помощниками тюрков в политической власти и управлении из числа персоязычных. Политический правитель и представители народа не знающие ни какого языка, кроме родного, безусловно, в устной сфере использовали родной язык, и персы были вынуждены выучить его. Именно этот фактор создавал условия для определения этнической принадлежности входящих в контакт преимущественно на основе родного языка. Это можно иллюстрировать таким образом – I вариант – персоязычный определял этническую принадлежность собеседника говорящего с ним на персидском языке на основе родного языка. II вариант – двое общающиеся между собой на тюркском языке этническую принадлежность собеседника также определяли на основе родного языка.
Понятие персоязычный заменял значение мы, а неперсоязычные они. Для демонстрации сильнейшего этногенетического и антропологического воздействия персоязычных со стороны других народов согласно указанным двум каналам, следует привести один факт, относящийся II половине XIX в. — дворцовый историк династии Гаджаров, перс по происхождению Мухаммед Таги Лисан ол-Мюлк Сепехр в своем произведении Мусехэт-тэварих (Musexət-təvarix), Тарихи Гаджариййе (Tarixi Qacariyyə) (Тегеран, 1377, ст. 552) отмечая статистические данные о Фахли шах и его многочисленных отпрысков показывает, что во II половине XIX в. у многих иранцах можно видеть приметы, то есть антропологические особенности Фахли шаха. Также добавим, что большинство членов многочисленного правящего племени Гаджаров сосредоточились в Тегеране и рассыпались во все основные провинции, поэтому подверглись этнокультурной ассимиляции, входя в состав персоязычного населения, еще более увеличили его этногенетическое разнообразие. Зарубежные наблюдатели отмечают, что дворцовым языком Насреддин шаха и Иранской армии являлся Азербайджанский (тюркский) язык. Учитывая службу в армии и во дворце многочисленных персоязычных, можно сказать, что они говорили на тюркском (Азербайджанском) языке.
Что касается понятию персоязычный, то в вышеназванном трехтомнике не встречается понятие персидский народ, этноним перс. Однако встречается понятие Парси – то есть население вилайета Парс. Естественно, здесь отсутствует понятие персоязычный. Дворцовый историк относительно азербайджанцам также как этноним не использует понятие ни азербайджанец, ни тюрок. Если на основе заметок автора определим этническую структуру населения Ирана в период правления династии Гаджаритов, создастся следующая картина – иранцы, курды, арабы, белуджи, луры, бахтияри, туркманы, гаджары, афшары, шахсевены, гарагёзлю, талыши, кайкаи, мамасаниды, бахариты, байаты и др. Используются термины азербайджанцы, мазандаранцы, гиланцы в какой то мере носящие этническое значение, но в первую очередь отражающие территориальную принадлежность. Если учесть, что не только гаджары, но и азербайджанцы играли очень важную роль в управлении государством, особенно в защите, удивляет редкое использование понятия азербайджанцы. Понятие иранцы автором используется в двух значениях – а) в настоящем смысле этого слова, то есть принадлежность населения Ирана к Иранскому государству, Иранской политической системе, в современном смысле Иранское гражданство. Это понятие охватывало все население Ирана и не могло носить этнический груз, и актуализировался во время сопоставления населения Ирана с гражданством других стран. Было бы абсолютно бессмысленным в Иране называть кого-то иранцем, другого арабом и т.д.
б) Понятие иранец использовался в основном для отделения персов и азербайджанцев от других народов. Логично определять в одном понятии двух этнических общностей.
Автор не учитывая отсутствие разных этнонимов у персов и присутствие понятия этнонима тюрк, с этой точки зрения идентифицируя азербайджанцев с персами, или еще в то время, проявляя шовинизм, не признавали азербайджанцев как отдельный этнос, или по какой-то другой причине понятие иранцы отмечали как этноним. Использование понятия политической принадлежности в полиэтническом государстве и стране также как этноним был показателем того, что персидский народ не имел ясный этноним, и продолжалась неопределенность в области этнонима.
Если учесть, что этап формирования народа считающийся переходом от племени к нации характеризуется распространением неопределенности этнического сознания и его проявление этнонима, тогда не покажется нелогичным непринадлежность этнониму персоязычных. Действительно, нам известен только прежний этноним ираноязычных племен учредивших династию Ахаменидов – этноним ария.
Этнические процессы, разворачивающиеся в Parsua после Ахаменидов, не завершились формированием народа с единым этнонимом. Как уже отмечалось, здесь ираноязычными народами, позже больше с участием неираноязычных народов продолжался в каком то роде перманентный этнический процесс. Основным показателем этапов этого процесса было распространение или формирование новых языков. Естественно, даже на основе единого корня не могло бы быть единого этнонима у трех народов, имеющих три отдельных языка. В Parsua – Парсе этапы этнических процессов завершились формированием новых языков, поэтому языковая принадлежность выступала как основной этнический элемент. Формирование нового языка в основном происходил под внешним этнокультурным влиянием, что становилось причиной стирания прежнего этнического сознания и этнонима. Так как язык не связан с этнонимом, между названием языка и прошлым этнонимом возникало противоречие, и разрешался превращением названия языка в этноним. Как известно, пехлевийский язык после Ахаменидов превратившийся в правящий язык был широко распространен в Parsua, что обусловило название людей говорящих на этом языке пехлевидами, и название языка превратился в экзоетноним парсуанцев. Но нет данных о превращении понятия пехлеви в эндоэтноним.
После завоевания арабами Ирана пехлевийский язык заменяется языком дари и с начала XI в. называется персидским языком. Некоторые ученые отмечают, что источники и причины возникновения понятия персидского языка неизвестны. Но, очевидно, по какой то причине это понятие проявилось на основе страны Парс, среди Иранских провинций привлекающей к себе наибольшее внимание. Можно предположить, что жители Парса быстро и в широком масштабе присвоили этот язык. Этим начался процесс превращения названия персидского языка в этноним и по многим внутриэтническим и экстраэтническим причинам продолжались многие века. Нужно также отметить, что персидский экзоэтноним начал свое формирование ранее, чем эндоэтноним. То есть, соседи персоязычных начали постепенно называть их персами, когда персоязычное население именовало себя персами. Интеллигенция персоязычного населения с конца правления сефевидов и в основном в письменностях XIX в. этот народ называли иранцами. Но термин иранцы, означающий государственную принадлежность, со стороны неперсидских этнических общностей Ирана не признавался как этноним персоязычного населения, особенно в общественной мысли неперсидских народов, их национальной идеологии персоязычное население воспринимался как персидский народ. Поэтому после разоблачения понятия иранец, который подразумевает ассимиляцию других народов, в условиях коренных общественных, экономических, политических, культурных изменений, персоязычное население постепенно начало себя называть персами и этим был поставлен конец необоснованной загрузке понятия иранец этническим значением. Итак, в Конституции принятой после Исламской революции в Иране 1978-79 гг. была юридически подтверждена полиэтническая структура Ирана, самое главное, этническое, религиозное, расовое, языковое равенство. Новый режим, объявивший абсолютно новые принципы создал хотя бы в ограниченных рамках юридическую базу и фактические условия для этнокультурного развития неперсидских народов. Под влиянием этих и других факторов в произведениях персидских авторов начали появляться понятия персы, персидская нация, персидский народ. Этим, можно сказать, что завершается формирование персидской нации, самым главным показателем которого является самоназвание — эндоэтноним народа, этноним в широком смысле.
Итак, кем с точки зрения этногенетики является народ называющий себя персами?
Персидский народ с этногенетической, антропологической точки зрения состоит из древних эламов, арийцев, парфян, других восточноираноязычных, арабов, тюрков идущих с востока, монголов, азербайджанцев (тюрков), гиляков, мазандаранцев, бахтияри, луров, курдов. Другими словами, иранцы не персы, а персы в генетическом, антропологическом смысле иранцы. Нет никаких материальных оснований называть другие народы Ирана персами. В действительности, персы никогда — со времен, когда они начали присваивать персидский язык, не являлись большинством и не имели большие колонии за пределами страны Парс. Показателем этого является тот факт, что персы не смогли ассимилировать другие ираноязычные народы, населяющие Иран, даже бывшее население провинции Парс. И сейчас в провинциях Парс и Кирман широко распространены песни, написанные на пехлевийском языке. Как уже отмечалось представители народа в период Ахаменидов называющийся арийцами, во времена Сасанидов не имеющих точного этнонима, иногда обозначающиеся пехлеви, как солдаты и как гражданские чиновники рассыпались по всей империи, ассимилировались в неарийской, непехлевидской сфере. С созданием Сельджукской империи люди, говорящие на языке дари, расселились на территории империи только в лице чиновников. По неизвестной причине язык дари был назван персидским, а говорящие на нем персоязычные. Последующая этническая история названия перс есть превращение языкового понятия этническому понятию. Понятие перс сначала был принят как экзоэтноним, потом как эндоэтноним.
Таким образом, ираноязычные племена, населяющие страну Парс носили эндоэтноним ария. К концу правления династии Парфия (Эшкани) население, проживающее в Парсе назывался пехлеви. В годы господства Сасанидов это население называлось парфянами и иранцами. Можно сказать, что после Сасанидов начинается период неопределенности населения Парс с точки зрения этнонима и языка. Сначала этот язык с распространением здесь персидского по неизвестной причине исчезает, а потом после долгого отсутствия превращаясь в название персидского языка этноним, непонятно завершает свое существование. Наконец, в этническом сознании нынешних персов представление, знание о наличии народа с эндоэтнонимом перс укореняется и утверждается связь названия народа с названием языка. Нам так кажется, что ныне правящий народ персы вновь и глубоко взглянув на свою этногенетическую историю, не усердствуя в сохранении позиции правящей нации любыми способами, будут проявлять инициативу заново урегулировать национальные отношения на основе чисто человеческих, демократических ценностей и принципов. Фактически сегодня персы поступают несправедливо, деспотично в отношении к самому себе, отдельным его частям, своему прошлому.
Исторический опыт показывает, что правящая националистическая, антигуманистическая, несправедливая, бесперспективная политика везде и всегда дает абсолютно противоположные результаты. Нам кажется, что одной из причин легкого поражения многочисленных армий великих Ахаменидских и Сасанидских империй в решающих сражениях с малочисленными греко-македонскими и арабскими армиями является дискриминация в отношении народов, входящих в состав империи. История империй последних трех веков показывает, что деспотичная, несправедливая, дискриминационная политика правящего режима дает тяжелые результаты для его самого. Надеемся, что персидский народ, гордящийся своей древней и богатой историей, культурой, традицией государственностью беря уроки из истории, не создаст условия для повторения горькой практики других. Последователям персидской правящей националистической политики представляется, что, откладывая справедливое, демократическое решение национальных вопросов им удается выиграть время для ассимиляции национальных меньшинств. Мировая практика свидетельствует, что даже языковая ассимиляция не препятствует росту этнического, национального самосознания этнических общностей и требованиям своих этнокультурных, этнонациональных прав. Нам не вериться, что персоязычная интеллигенция, осознающая свое неперсидское происхождение, и в дальнейшем будут проводить дискриминационную политику против своего народа. Нельзя упускать также такое предположение, что решение национального вопроса национально-освободительным путем может подвергнуть опасности территориальную целостность и этнонациональное единство персов. То есть, нельзя сомневаться, что для спасения от мести национальных меньшинств — вчерашних гиланцев, мазандаранцев, арабов, азербайджанцев произойдет отказ от персидства, будет предоставлено преимущество историческому этническому единству.
Все сказанные и не сказанные мнения требуют урегулирования национальных вопросов в Иране согласно демократическим принципам.
http://ethnoglobus.com/index.php?l=ru&m=news&id=671