Из истории Азербайджано-грузинских отношений (Часть II)

Шамиль Рахманзаде

(1920 – 1921)

Тем временем начавшиеся переговоры между делегациями советского Азербайджана и Грузии завершились подписанием 12 июня в Акстафе (азербайджанская станция на границе с Грузией) мирного договора.ⁱ Он в общих чертах устанавливал границу между двумя республиками, определял временную нейтральную зону в районе Пойлинского и Красного мостов и левого берега Куры. Стороны обязались взаимно уважать суверенитет и установить дипломатические отношения. Одна из главных статей соглашения была посвящена Закатальскому вопросу. Она, в основной части, была созвучна с соответствующей статей дополнительного соглашения от 12 мая. Вместе с тем статья содержала две примечания; в первой из них отмечалось, что стороны разошлись в толкованиях Московских договоров и по существу спора не пришли к соглашению. Во втором примечание оговаривалось создание смешанной азербайджано-грузинской комиссии для наблюдения за точным исполнением данной статьи.

Акстафинский договор, по сути, был первым юридическим документом, где азербайджанская сторона признавала вопрос о принадлежности Закатальского округа спорным. Однако как Московский, так и Акстафинский договоры являлись всего лишь тактической уловкой большевистского руководства; окончательное установление территорий и границ Закавказских республик откладывалось до полной советизации региона. Данное обстоятельство особенно заметно проявилось в инструкции Политбюро ЦК РКП (б) от 7 июля К членам Реввоенсовета Кавказского фронта и нашим дипломатическим представителям в Грузии, Армении и Турции. В этом документе статус Закатальского округа, вопреки Московскому договору, признавался спорным и подлежащим к окончательному решению смешанной комиссии. Вообще, передача округа в состав Грузии так и не состоялась.

Тем временем летом 1920 года по Азербайджану прокатилась волна антисоветских выступлений. С 6-го по 18-ое июня Закатальский округ представлял собой один из наиболее значимых районов повстанческого движения. Руководители восстания координировали свои действия с грузинскими властями. В телеграмме М.Д.Гусейнова от 15 июня главе МИД Грузии отмечалось, что агенты грузинского правительства сообща с контрреволюционными элементами в Закаталах разбрасывали прокламации от имени грузинского командования с призывом к отторжению Закатальского округа от Советского Азербайджана и присоединению к Грузии. Грузинские офицеры и войсковые части проникли заранее в пределы Закатал под разными видами и подготовили восстание в округе…ⁱⁱ. По сведениям командования XI Красной Армии, грузинские военные круги планировали объединившись с закатальскими повстанцами, двинуться по направлении Нуха (Шеки) и даже Гарабагаⁱⁱⁱ. Да и сам грузинский министр иностранных дел Е.П.Гегечкори в телеграмме от 14 июня М.Д.Гусейнову косвенно подтверждал эти предположения- Если это наступление (имеется в виду действия советских подразделений против восставших) не будет приостановлено, то нами будет отдан приказ нашим войскам войти в Закатальский округ^iv.

В дни восстания его руководители подписали соглашение с грузинскими властями.^v Оно подразумевало включение, при определенных условиях и с предоставлением широкой автономии, Закатальского округа в состав Грузинской республики. В первую очередь надо учесть, что данное соглашение было во многом плодом утери независимости Азербайджаном. Подписавшиеся под этим соглашением лица являлись общественно-политическими и духовными деятелями края и в 1918 году голосовали за вхождение в состав Азербайджана. Политический выбор в июне 1920 года этих лиц в пользу Грузии было вызвано сложившимися в регионе после советского переворота новыми, революционными реалиями, которые в корне противоречили их интересам и статусу. Следует отметить, что, несмотря на создания местного органа власти – ревкома, в действительности округ (как и остальные регионы Азербайджан) на какое-то время полностью находился в распоряжении командования частями Красной Армии. А военные вели себя в полном соответствии с постоктябрьским революционным шаблоном- самовольно вырывались в дома, занимались конфискациями, а то и попросту грабежом имущества населения; от этого страдали не только состоятельные, но и беднейшие слои.^vi

Как нами предполагается, руководители восстания, подписав соглашение с грузинскими властями, желали, помимо всего, заполучить надежную страховку в случае возможной неудачи; и впрямь, после поражения восстания его предводители (Башир бек Галаджиев, Аслан бек Гардашов, Муслим Эфенди, Хафиз Эфенди и др.) нашли убежище в соседней республике.^vii

В дни июньского восстания Грузия даже ввела свои войска, правда, в ограниченном количестве, в пределы округа.^viii Данный шаг при всей кажущейся парадоксальности (вспомним линию поведения меньшевистского правительства во время майской конфронтации с советскими силами), не была лишена логической осмысленности. Во-первых, в тот момент советские власти не располагали достаточными военными силами на Южном Кавказе — общая численность красных войск не превышала 27 тыс. Во-вторых, боевые действия на советско-польском фронте постепенно принимали интенсивный характер, что внушало определенные надежды грузинским властям относительно перспектив дальнейшей советизации Южного Кавказа.

Однако, грузинские власти, играя на грани фола, все-таки в ответственный момент не посмели действовать более решительно. Они прекрасно осознавали, что открытая конфронтация с Советской Россией может обернуться самой настоящей катастрофой для грузинской государственности. Да и надежды как на скорое поражения советских войск, так и на действенную помощь со стороны западных государств, оказались беспочвенными и быстро рассеялись.

Введенные в дни восстания в некоторые пограничные пункты грузинские войска в скором времени были отозваны — как видно из приказа командования XI Армии от 7 июля, грузинских частей в пределах округа уже не было.^ix В дальнейшем красноармейское командование полностью игнорировало всякие протесты грузинской стороны относительно превышения установленного Московскими соглашениями допустимой численности советских войск в округе.

Грузинские власти по-своему отвечали. Они, допустив уборку хлеба закатальцами в Ширакской степи (данная степь издревле находилась в землепользовании 21 селения Закатальского округа; после приобретения независимости в 1918 г. грузинское правительство под предлогом проведения земельной реформы установил свой контроль над нею), далее препятствовали вывозу его в Азербайджан. Кстати отметить, что в том году в Приалазанской долине был выращен 16000 пуд (приблизительно 253 т.) хлеба, лишь половину которого закатальцам удалось вывезти к себе, а остальная часть либо была конфискована грузинскими властями, либо сгнила.^x Грузинская сторона подобными действиями преследовала цель вбить еще больший клин между местным населением и красноармейцами; последние, как нами уже отмечалось, участвовали в конфискациях продовольствия, скота и имущества населения. А препятствуя вывозу хлеба, грузинские власти лишали населения последних продовольственных запасов и тем самым стремились еще больше настроить их против новой власти.

Уместно отметить, что своеволие красноармейцев в Закаталах, как и во всем Азербайджане, продолжалось до весны 1921 г., когда основная часть XI Армии в связи с советизацией Грузии, была передислоцирована в соседнюю республику.

После бурного военно-политического лета 1920 г., напряженность в азербайджано (советско)- грузинских отношениях несколько стихла. Внешнеполитические ведомства двух республик в основном обменивались дипломатическими нотами о недопустимости концентрации войск на приграничье. Вообще, большевистское руководство до поры до времени предпочитало не форсировать советизацию Грузии. Наоборот, 14 ноября в Тифлисе было подписано торгово-транзитное соглашение между РСФСР, Азербайджанской ССР и Грузинской республикой.^xi

После провозглашения 29 ноября 1920 г. советской власти в Армении, Грузия оставалась единственной страной на Южном Кавказе, находящаяся вне советской сферы. Уже 15 декабря 1920 г. на совещании Кавбюро, проходившем в Баку, было принято постановление об ускоренных действиях по советизации Грузии. Ленин сначала был категорически против данного решения, опасаясь, что тем самым большевистский режим поставит себя в один ряд с империалистическими государствами. Однако Кавбюро в лице Орджоникидзе и Кирова настаивали на этом. Из высшего руководства их усилия поддерживал И.В.Сталин. В итоге 8 февраля 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) санкционировало вторжение в Грузию. К этому времени большевистский режим достаточно окреп, гражданская война была победоносно завершена и вероятность непосредственного военного вмешательства стран Запада практически была сведена к минимуму.

В советизации Грузии весьма важная роль отводилась Азербайджану. 14 января Политическая и Организационная Бюро ЦК АКП (б) в своем заседании обсудило телеграмму министра иностранных дел Грузии.^xii В телеграмме вновь выдвигалась претензия Закатальскому округу, а также поднимался вопрос о созыве арбитражной комиссии, согласно Московской и Акстафинской соглашениям. Заседание приняло решение о несогласии на создании комиссии. Это означало одностороннюю денонсацию советской стороной заключенных с Грузией соглашений.

Как известно, 16 февраля 1921 г. был образован Грузинский ревком. В тот же день началась советская агрессия в Грузию. Азербайджанская ССР также объявила войну Грузии. В телеграмме на имя Ленина и Чичерина наркоминдел Азербайджана М.Д.Гусейнов в числе причин подобного решения назвал провокации грузин в Закатальском округе.^xiii Кстати, Казахский и Закатальский районы Азербайджана являлись операционными базами вторгшихся в Грузию советских войск

Установление советской власти в Грузии (конец февраля – начало марта 1921 г.) открывало новую страницу во взаимоотношениях народов Южного Кавказа. В 1921-1923 годах в рамках советской государственно-правовой системы было осуществлено административно-территориальное размежевание закавказских республик; оно наряду с устранением крупных этно-территориальных конфликтов было призвано в итоге помочь установлению политико-территориальных идентичностей народов региона.

В конце июня 1921 года в Тифлисе начала свою работу Конференция по регулированию внутренних границ закавказских республик. Пятого июля конференция с подписями глав двух республик – Ф.Махарадзе и Н. Нариманова приняла постановление о пограничной линии между Азербайджанской и Грузинской ССР.^xiv

Соглашение, исходя из идеи установления более справедливой границы между республиками, объявляло большую часть Караязской степи в исключительном владении крестьян Казахского уезда Азербайджана. А четвертой статьей Грузинская ССР официально отказывалась от всяких претензий и прав на Закатальский округ.

15 ноября 1921 года был заключен новый договор о границах между этими республиками. Он подтверждал прежнее соглашение относительно Закатальского округа и оформлял переход нижней части Караязской степи к Азербайджану. Караязская степь находилась в исключительном пользовании азербайджанских крестьян и скотоводов (которые составляли 88% населения^xv), хотя во времена царизма административно входила в состав Тифлисского уезда.

Таким образом, принятые 5 июля и 15 ноября документы констатировали отказ Грузинской ССР от всяких претензий к Закатальскому округу. Тем самым был исчерпан предмет территориального спора между двумя республиками.

Подобный исход конфликта был обусловлен определенными факторами. Во-первых, как нами уже отмечалось, население округа в политическом и социокультурном плане тянулось к Азербайджану, напрочь при этом отвергая перспективу присоединения к Грузии.

Во-вторых, в отличие азербайджано-армянских территориальных споров, здесь не наблюдалось чересполосное проживание этносов, тяготеющих к тем республикам, где их сородичи являлись титульными нациями. На самом деле, лишь среди ингилойцев-христиан, которые составляли 5% населения округа, была замечена, и то в незначительной форме, тяга к Грузии. Подавляющее большинство населения, в том числе и мусульмане-ингилойцы, сделали свой выбор в пользу азербайджанской государственности.

Источники