Рахамим ЭМАНУИЛОВ
Об авторе: Рахамим Эмануилов – востоковед, советник спикера Совета Федерации РФ, президент Фонда взаимодействия цивилизаций.
Сегодня, в начале XXI столетия, в глобализованном мире, где люди различных конфессий и культур находятся в постоянном взаимодействии, вопрос о соотношении религии и политики, религии и насилия является, быть может, как никогда важным. Большинство последних террористических актов, имевших громкий резонанс, в той или иной степени имели религиозную подоплеку. И это не может не вселять самого серьезного беспокойства. В первую очередь, религиозный аспект экстремизма сегодня актуален для Афганистана и соседнего с ним Пакистана, на территории которых уже больше десяти лет реализуются экстремистские, террористические практики движения «Талибан» и «Аль-Каиды», угрожающие всему миру.
Убивая именем Бога
В последние десятилетия прошлого века и в начале века нынешнего одним из главнейших вызовов мировой безопасности стал терроризм, выступающий под религиозными знаменами. Ситуация, при которой переплетаются политическое насилие и религиозная вера, — крайне опасна. Именно такое переплетение уже много лет наблюдается в Афганистане и Пакистане, а также на Ближнем Востоке. Для «религиозных» (именно так, в кавычках!) террористов насилие — долг, оправдываемый Священным писанием (будь то Библия, Коран или другие священные тексты). Насилие, легитимизируемое религией, делается самоподдерживающимся, поскольку насильственные действия сами по себе рассматриваются как «санкционированные» Богом. Более того, религиозно мотивированные террористические группировки показывают повышенную живучесть в сравнении с террористическими структурами, использующими другую мотивацию (ультралевую, ультраправую или националистическую и т.д.). Именно в этом следует, в том числе, искать причины политического «долголетия» движения талибов и организации Усамы бен Ладена.
В СМИ и в массовом сознании существует стереотип, связывающий «религиозный» терроризм едва ли не исключительно с исламом в его радикальном прочтении. На самом же деле, хотя существует немалое количество экстремистских группировок, выступающих под знаменем ислама, религиозную мотивацию под насильственные действия террористического характера подводят адепты и других конфессий.
Но определяют ли несущие ненависть и смерть экстремисты, какими бы высокими и священными идеалами они не оправдывали свою деятельность, лицо той религии, от имени которой они выступают? Ответ однозначен: нет.
Ответственность религии
И, тем не менее, возникает проблема: насколько та или иная религия ответственна за деяния людей, готовых нести насилие во имя веры? Ведь практически все мировые религии в основе своей проповедуют идеи мира и любви. Это, несомненно, так, но мы не можем сбрасывать со счетов при этом, что свои идеологические построения талибы, боевики «Аль-Каиды» и другие «экстремисты от религии» возводят не на голом месте, а уверенно апеллируют к религиозной традиции, к священным религиозным текстам и сочинениям уважаемых теологов.
Другой вопрос — насколько экстремисты извращают дух и букву религии, насколько репрезентативными являются их взгляды в конфессиональной среде. И это соображение не дает возможности соглашаться с мнением тех, кто выводит экстремизм и терроризм из сущности религии. Мировые религии существуют многие столетия, а история «религиозного» терроризма, в его современной, угрожающей форме, родилась на наших глазах.
Возлагать ответственность за действия террористов и экстремистов в том же Афганистане на ту или иную этническую или религиозную общность (например, пуштунов), не только в корне ошибочно, но порочно и крайне опасно. Более того, если отбросить внешнюю атрибутику и конкретное религиозное наполнение идеологических построек экстремистов и террористов из «Талибана», «Аль-Каиды» или Исламского движения Узбекистана (ИДУ), то в основе их теории и практики мы вряд ли увидим специфический элемент, диктуемый именно религией. Зато дух нетерпимости, ненависти к «другим» является объединяющим для экстремистов самых разных «расцветок», светских ли или исключительно набожных.
Услышать истинную мотивацию экстремизма, чтобы ее победить
Для решения проблем, связанных с религиозным экстремизмом и терроризмом, правительства могли бы не только заниматься раскрытием террористических группировок и свершением правосудия, но и выявлять причины, порождающие терроризм внутри различных сообществ. Как это ни парадоксально, но для эффективного противостояния террористической опасности, исходящей от религиозных экстремистов, следует услышать среди риторики вражды и ненависти и их истинную мотивацию. Именно это, кстати, мы можем сегодня наблюдать в политике официального Кабула, выдвинувшего концепцию национального примирения и реинтеграции «умеренных талибов» в афганское общество. А эту задачу не решить, не выслушав аргументы всех сторон.
Совершенно очевидно, что привлекательность для потенциальных последователей экстремистских течений их пропаганды не строится на пустом месте. Среди условий, способствующих распространению терроризма, — конфликты, бедность, слабое развитие, нарушение основополагающих прав человека и отсутствие верховенства закона. Как показывает афганский и пакистанский опыт борьбы с «Талибаном» и «Аль-Каидой», краткосрочные, упрощенные, демагогические и репрессивные методы решения проблем, являющихся питательной средой для разрастания экстремизма и терроризма, не только не могут быть полезными, но и нередко представляют опасность.
Идеологи экстремизма в Афганистане умело используют реально существующие проблемы, с которыми сталкиваются люди, причем эти проблемы искусно акцентируются, иногда явно преувеличиваются, а зачастую и извращаются. Идет ли речь о коррупции властей, о жестоких политических репрессиях по отношению к инакомыслящим, о политике Запада в самом широком его понимании в странах третьего мира, о бездумно насаждаемой вестернизации со всеми ее достоинствами и пороками. Манипулирование этими темами нередко обеспечивает как минимум сочувственное внимание многих верующих к экстремистской риторике талибов и других радикальных исламистских группировок.
И здесь крайне важным представляется еще одно обстоятельство — идеологии религиозного экстремизма следовало бы противопоставить реальные идеалы, мораль, идеи, которые могут служить альтернативой для людей. Идейно-моральный же вакуум и/или попытки заместить его искусственно созданными и насаждаемыми идеологическими схемами не только не могут стать заслоном на пути вербовки экстремистами новых «рекрутов», но лишь подтолкнут молодежь в их ряды.
Мина замедленного действия
Радикализм, экстремизм, терроризм с религиозной мотивацией — сложные, многосоставные феномены, не поддающиеся простым объяснениям. Их возникновение связано с целым комплексом причин и источников. И именно поэтому корни современного террористического движения, например, в Афганистане и Пакистане, нельзя выкорчевать простыми инструментами. Мало одних только военных и социальных усилий со стороны официального Кабула, Исламабада и руководителей стран международной антитеррористической коалиции. Необходима напряженная интеллектуальная и религиозная работа. Нужно предпринять активные усилия, чтобы расшатать интеллектуальный фундамент экстремистского движения, какими бы знаменами оно ни прикрывалось, и сделать все возможное, чтобы остановить приток новых террористов. И в этом отношении, конечно, свое слово должны сказать представители тех религиозных конфессий, от чьего имени пытаются выступать экстремисты, сеющие смерть, рознь и ненависть.
Угроза, которую несет человечеству религиозно мотивированный терроризм в Афганистане, Пакистане и других регионах мира, не ограничивается одними лишь человеческими потерями. Не менее важной угрозой представляется порождаемый террористическими действиями «Талибана», «Аль-Каиды», радикальных шиитских группировок на Ближнем Востоке климат взаимного подозрения и страха между различными конфессиями (да и внутри самих конфессий тоже). Это насилие углубляет этнические и религиозные границы, закладывая мину замедленного действия на десятилетия, а то и на столетия вперед. Вот где кроется главная опасность экстремизма такого рода.
«Прививка» диалога культур и религий
Применительно к проблеме противодействия «Талибану» и «Аль-Каиде», наряду с силовым противодействием, следует делать все возможное, чтобы сблизить различные сообщества Афганистана и убеждать народы этой страны и ее соседей в принятии различий общественного устройства и многообразия культур, что является ценнейшим достижением цивилизации. Крайне важно налаживать межконфессиональный и межцивилизационный диалог. Причем затрагивать такой диалог должен не только тонкий слой политических, религиозных, экономических и интеллектуальных элит, а самые широкие массы населения в разных странах. В этот диалог самым активным образом должна вовлекаться молодежь. Диалог религий, культур, людей — это своего рода «прививка» для выработки стойкого иммунитета к терроризму и экстремизму. Конечно, надо отдавать себе отчет, что такой диалог не способен полностью положить конец этим явлениям, однако без него борьба с идеологией ненависти и насилия в том же Афганистане попросту немыслима. И Россия, как страна многонациональная и многоконфессиональная, как государство, не должна и не может оставаться в стороне от этих процессов.
Религиозные общины должны выработать единые подходы по острым вопросам, стоящим перед человечеством. Следует искать пути к достижению мирного и справедливого миропорядка, способы преодоления существующих угроз, придания нового импульса межрелигиозному диалогу. И важно осознать такой момент: в условиях глобализации самобытность культур должна сохраняться. Очевидно, что требуется обеспечить доступ всех культур, цивилизаций к решению их собственной судьбы и судьбы всего мира. Этот принцип особенно актуален для современного Афганистана, народы которого устали от 30-летней непрекращающейся гражданской войны.