Источник
http://ethnoglobus.com/index.php?l=ru&m=news&id=381
Ирада Багирова
Доктор исторических наук,
заведующая отделом История Кавказа
Института истории Национальной Академии Наук Азербайджана
Что касается национального мира, то вопрос о нем был решен постановлениями Кавбюро и Съездов Советов республик об образовании Нагорно-Карабахской Автономной Области (1923 г.), Нахичеванской Автономной Республики (1921 г.) в составе Азербайджана и Абхазской ССР (с 1921 по 1931 гг.), а затем АССР, Аджарской АССР (1921 г.) и Юго-Осетинской Автономной Области (1922 г.) в составе Грузии. Все перипетии обсуждений этих болезненных проблем являются темой отдельного исследования, поэтому мы можем лишь констатировать, что на долгое время этот вопрос был заморожен, а если имели место всплески этнического сепаратизма, они не носили массового характера и конечно же, всячески замалчивались советским официозом.
Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью – это успешное решение за годы существования Закфедерации вопроса роста численности партийных рядов, которые возросли в 3 раза. Только с января 1924 по октябрь 1925 года число коммунистов грузин с 8.210 возросло до 13.510,
армян —с 6.297 до 12.273, а азербайджанцев—с 5.012 до 9.433 человек.1 Все это происходило на фоне непрекращающейся борьбы с левыми и правыми уклонами в партии, в стороне от которой не оставалась и объединенная Закавкаская партийная организация. Однако в 20-е годы, до начала массовых репрессий, еще существовала известная свобода инакомыслия и политического волеизъявления. На XIV съезде партии, когда началась борьба с новой оппозицией Каменева и Зиновьева, выступивших против массовой индустриализации, к ним присоединилась часть закавказских, особенно грузинских большевиков, теперь уже во главе с К. М. Цинцадзе, М. С. Окуджава, В. Е. Думбадзе и другими. Собрание городского партактива Тифлиса резко осудило новую оппозицию и наметило мероприятия по усилению борьбы против нее. Пока еще борьба велась на уровне партийных нареканий.
Закавказская Федерация функционировала в составе Советского Союза до 1936 года. В связи с принятием новой Конституции СССР Закфедерация была ликвидирована. Как говорилось в документах того времени, она сыграла свою историческую роль, помогла изжить межнациональную рознь и укрепить дружбу народов Закавказья. Теперь каждая из южнокавказских республик самостоятельно вошла в состав Союза. Тем не менее, имеющее приоритетное значение объединенное железнодорожное управление, а также объединенная закавказская энергосистема функционировали вплоть до распада СССР.
Вторая Закфедерация, в отличие от первой просуществовавшая целых 14 лет, была объединением с возложенными на него четкими функциями, которые она в значительной степени выполнила. Созданная по инициативе нового советского имперского центра, Закфедерация фактически выровняла за счет Азербайджана несравнимые до того времени экономические показатели трех республик. В какой-то степени она также маргинализировала местные национализмы и, как бы ни камуфлировалась истинная цель такого объединения под вывеской возможной лишь при советском строе братской дружбы народов, федерация фактически восстановила на новой основе региональную систему экономической и частично политической жизнедеятельности, существовавшую в царской России. Имелось, однако, и существенное различие, выразившееся в определенном росте образовательного уровня населения, в формировании политических элит, в усилении национального самосознания, в принятии в будущем национального языка в качестве второго государственного, что в значительной степени было обусловлено предыдущим двухлетним опытом независимости.
Пост-советский этносепаратизм и новые тенденции интеграции
Резкий рост национального движения, вылившийся в этнические конфликты, и явился одним из главных катализаторов начала процесса распада советской империи. Появление на Южном Кавказе трех очагов этнической напряженности сделали практически невозможными не только политические союзы, но и трехсторонние экономические взаимоотношения. И тем не менее с первой половины 90-х годов начала актуализироваться идея Общекавказского дома, которую вслед за народами Северного Кавказа в 1992 г. выдвинул президент Грузии Э.Шеварднадзе. Во время визита в Грузию президента Азербайджана Г. Алиева в марте 1996г. в числе двусторонних документов был подписан и Манифест о мире, безопасности и сотрудничестве в Кавказском регионе, который называют Тбилисской декларацией.1 Затем последовала кисловодская встреча президентов Азербайджана, Грузии, Армении и России в 1997 г. и подписание декларации За мир, экономическое и культурное сотрудничество на Кавказе. Пакт о региональном сотрудничестве был обсужден и на Стамбульском саммите ноябре 1999 года. Все эти декларации, однако, мало что изменили в региональном масштабе, за исключением налаживания двусторонних контактов (Грузия-Азербайджан, Грузия-Армения). Идею регионального сотрудничества с большим энтузиазмом подхватил Запад, стремясь минимизировать здесь роль России. Новым явлением постсоветской действительности стала выдвинутая странами Евросоюза и США тема региональной безопасности Южного Кавказа. На международных форумах дебатируется перспективный проект Южнокавказского сообщества в рамках федеративного государства, которое в перспективе сможет стать членом Европейского Союза. Подобное объединение, предполагающее взаимное ограничение суверенитетов стран-участников, координацию и совместное обеспечение безопасности по мнению как западных, так и некоторых местных политологов будет благоприятствовать достижению компромиссов и в конечном счете мирному разрешению этнических конфликтов. В этом контексте представляется целесообразным проработка и анализ как существующих в мире моделей, так и региональных моделей– 1917-1918 гг. и 1922-1936 гг., диктующих необходимость в задействовании этого исторического опыта. Наличие в прошлом исторической ситуации, моделирующей современность, — это возможность достойная научного исследования и введения в круг наших представлений о лучшем будущем Южного Кавказа.
В отличие от зарубежных, многие отечественные исследователи довольно пессимистично смотрят на перспективы такой интеграции, мотивируя это тем, что сегодня народы Южного Кавказа находятся на той стадии пробуждения национального самосознания, которая была присуща странам Западной Европы в XIX веке и которая еще далека от интеграционных процессов западноевропейских государств конца XX века. Одним из главных факторов, объективно препятствующих этому процессу, безусловно является наличие военных конфликтов на Южном Кавказе, старейшим и самым острым из которых является Карабахский.
Активное участие мирового сообщества и процессы глобализации, конечно, могут ускорить этот процесс, но пока наиболее тесное экономическое сотрудничество сложилось только между Грузией и Азербайджаном, задействованных в транснациональных проектах. Армения из-за непримиримой позиции, занятой ею в вопросе Нагорного Карабаха, фактически осталась в стороне от глобальных региональных проектов. Не явилось примером интеграционного сообщества и образованное на обломках бывшего Союза СНГ, среди участников которого уже сформировались отдельные политические и военные блоки — ГУАМ, ЕВРАЗЕС, ОДКБ и пр.
Внешнеполитические ориентации также не претерпели существенных различий за целый век, только приоритет Великобритании, Франции и Германии сменился США и Евросоюзом. Совместные военные учения в рамках программы НАТО Партнерство во имя мира вызывают напряженную внутреннюю реакцию в конфликтующих странах. В плане общественных связей наиболее существенные результаты пока приносят лишь гуманитарные проекты, многие из которых базируются на коалиции неправительственных организаций.
Тем не менее, нам представляется, что этнополитические, межнациональные проблемы региона меняют свой характер — они принципиально разрешимы. Межэтнические противоречия в принципе поддаются принятой в современном мире правовой регуляции. Необходимым условием этого является достижение компромиссов, на которые пока что стороны конфликтов не идут. Это касается не только Нагорно-Карабахского вопроса, но и Абхазского, и Южно-Осетинского, приведших в последнее время Грузию на грань холодной войны с Россией.
В ситуации обострения чувства этнокультурной идентичности, национальные идеи южнокавказских республик при условии их социализации, то есть осуществления социально-экономических прав граждан, могут выполнить интегративные функции. Однако, как показывает историческая практика, любое объединение, созданное под давлением извне, рано или поздно обречено на провал. Только четко осознание самими государствами целесообразности подобной интеграции, в какой бы форме она не произошла, может обладать жизненным потенциалом и иметь устойчивое развитие.